фото показано с aif.ru

На Международном кинофестивале в Венеции состоялась мировая премьера фильма Андрея Кончаловского «Дорогие товарищи!».

На Международном кинофестивале в Венеции состоялась мировая премьера фильма Андрея Кончаловского «Дорогие товарищи!». Лента, рассказывающая о трагических событиях, произошедших в 1962 г. в Новочеркасске (позже это назовут «Новочеркасский расстрел»), борется за главный приз фестиваля. В российский прокат она выйдет в ноябре.Не туда свернули?Юлия Шигарева, «АиФ»: – Андрей Сергеевич, после вашего фильма у меня, что называется, случился «разрыв шаблона». В школе нас учили, что Советское государство – самое справедливое. И в Новочеркасске тогда, в ­1962-м, люди вышли требовать той самой справедливости – чтобы расценки за их работу не занижали, цены на продукты не повышали. А их демонстрацию расстреляли. Так каким был СССР – справедливым или бесчеловечным?Андрей Кончаловский: – Самое бесчеловечное, чуть-чуть бесчеловечное – неправильно так ставить вопрос. Жизнь всегда амбивалентна, мир нельзя делить на белое и чёрное. Да, люди, жившие в Советском Союзе, чувствовали, что несправедливость есть. И я так чувствовал. Потом я уехал в Америку и понял, что там тоже есть несправедливость. Что мир вообще такой и никаким другим быть не может. Другой вопрос, почему Советское государство часто должно было быть бесчеловечным. Я не даю оценок: это плохо, а это хорошо. Я пытаюсь рассказать, что в чём-то оно лучше другого, в чём-то хуже. И это должно чувст­воваться в моей картине. – Но всё же... Лучше – в чём?– Прежде всего в том, что у людей всегда был гарантированный уровень жизни. И уровень зарплаты – и минимальный, и максимальный. А когда при капитализме никакой гарантии никто не даёт и никаких границ богатства не определяет, возникает то, что возникло сейчас в западном мире, особенно в Америке, ибо нищета при капитализме может тоже быть безгранична.Поэтому, на мой взгляд, неизбежность новой формы социализма налицо. Вопрос: могла ли возникнуть эта новая форма социализма в Советском Союзе? Сейчас я могу ответить: да. И если бы не перестройка и наивные мысли Горбачёва и Ельцина, что мы должны обняться с американцами, что они нас полюбят, потому что мы такие хорошие... Это глубочайшее заблуждение! Они нас тогда использовали, как могли, и сейчас продолжают мечтать о том, чтобы мы не существовали.– А на каком моменте, на ваш взгляд, мы не туда свернули и вместо новой формы социализма получили дикий ­капитализм?– Начнём с того, что Горбачёв сам терпеть не мог свою партию. Он хотел её распустить. Но и КПСС к тому времени уже абсолютно обуржуазилась. То, с чем боролся Ленин, а потом Сталин, одержало верх. К концу 80-х мечтой любого коммуниста-аппаратчика было иметь «мерседес» и уехать за границу. Это же могло случиться с Китаем. Но в силу иной ментальности их общества с Китаем этого не случилось. А у нас была уничтожена доктрина, всем сказали: ребята, полная свобода! Но полной свободы быть не может нигде! Государство создано не для того, чтобы обеспечить рай. Оно создано для того, чтобы избежать ада.– Вы говорите, что мир нельзя делить на белое и чёрное. Но сын мой, когда был маленьким, как-то спросил: а Ленин был хороший или плохой? И я не нашлась что ответить.– Я бы ответил так: он был хороший. Но он ошибался, как все люди. Я сейчас пишу об этом сценарий сериала про революцию. Вернее, про период с 1904 по 1924 г. Понимаете, эти оценки «плохой – хороший» к историческим деятелям неприменимы. К сожалению, наша учебная программа по истории запуталась в собственных соплях. А надо говорить о том, что мир амбивалентен. Что были люди хорошие, которые делали трагические ошибки. Были люди тяжёлые и даже, может быть, тираны, но тем не менее которые правили во имя народа.«Кто хочет, тот придёт»– Ностальгию по Советскому Союзу сейчас испытывают не только те, кто жил в то время, но и наши дети, которые про ту жизнь знают только по нашим рассказам. А на самом-то деле мы по чему ностальгируем?– Во-первых, разные поколения ностальгируют по разным вещам. И пожилое поколение ностальгирует по своей юности. Во-вторых, вопросы без­опасности в то время стояли гораздо менее остро, чем сегодня. Дворы были мирным, безопасным местом – этого больше нет. Вот, пожалуйста, один из моментов, по чему можно скучать. Дальше: у детей не было такого избытка гаджетов – они дружили, дрались, они что-то искали. Сегодня же большинство подростков сидит уткнувшись в экран. Это рождает новые формы общения, которые мне кажутся очень губительными для человеческого общества.– А вы дрались в детстве?– Дрался. В основном меня били, но – дрался.Из нашего двора на улице Горького мы ходили на Советскую площадь. Там вместе с детьми лауреатов Сталинских премий и маршалов играли абсолютные уркаганы, дети работяг, что жили за фасадом улицы Горького в маленьких двухэтажных домах прошлого века. Мне там дали на самокате покататься, я физиономию разбил. Тогда не было такого классового разделения, как сейчас.– Вы говорили, что у вас были сомнения, надо ли показывать этот фильм молодому поколению.– Да, у нас с моим продюсером и другом Алишером Усмановым были сомнения, делать ли этот фильм, по простой причине: сегодня молодые люди в большинстве своём любят попкорн и цветное стереофоническое американское кино. Мы за эти 25 лет воспитали американского кинозрителя. А тут – странный квадратный экран, чёрно-белая картинка, и при просмотре желательно вообще ничего не жевать. А потом мы решили: кто хочет, тот придёт. Надо снимать в любом случае. Если мы не сделаем, то кто сделает? Остаться человеком– В фильме героиня Юлии Высоцкой задаёт вопрос: «Ты совет­ский человек?» Для вас советский человек – он какой?– Во-первых, он был достаточно наивен и чист. И большин­ство людей были искренними. Да, существовали определённые запреты: к примеру, нельзя было подвергать сомнению политику партии. Были ограничения. Но дефицит всегда рождает потребности, потребности рождают желания, а желания удовлетворяются. А вот когда дефицита нет, то и желаний нет. Мы, студенты, кого только не читали: Солженицына, Мандельштама, Пастернака. А ведь эти книги в СССР не издавались. Но мы их всё равно доставали. Сейчас всё это на полках стоит. Вы мне скажите, кто читает?– Единицы!– Вот об этом и речь. Поэтому Советское государство – это была форма с ограничениями, но это была форма, построенная на инстинктивном подавлении алчности.– В финале картины звучит фраза: «Мы станем лучше». Но что-то лучше никто нигде не становится – ни на Западе, ни на Востоке. По-вашему, человек ­безнадёжен?– Почему «безнадёжен»? В человеке ничего не меняется и не изменится до тех пор, пока он будет желать иметь детей и его будет мучить страх смерти. А вот когда будет изобретено бессмертие и детей будут делать в пробирках, тогда возникнет не тот мир, который я хотел бы видеть при жизни.Я волнуюсь за поколение своих детей и просто не представляю поколение внуков. Потому что вижу, насколько современная цивилизация, с изобилием информации, гаджетов, вещей, отсутствием дефицита, насколько эта цивилизация обокрала поколение моих детей. Потребительское общество ведёт человека к постоянному удовлетворению постоянно растущих потребностей и, как следствие, к полуживотному состоянию большинства и диктатурой хозяев денег. Надеюсь, Россия этого не допустит!

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на aif.ru