фото показано с polit.ru

Мы публикуем вводную главу вышедшей под редакцией Даниила Александрова, Валерии Иванюшиной и Кирилла Маслинского книги «Бедность и развитие ребенка» (М. : Рукописные памятники Древней Руси, 2015. ), посвященной анализу влияния социального неблагополучия на разные аспекты развития ребенка: когнитивные показатели, языковую компетенцию, школьную успеваемость, а также на социальный статус и успешность во взрослом возрасте.

По материалам исследования 26 января состоится заседание семинара «Актуальные исследования и разработки в области образования» (Москва, 16:00), на котором Даниила Александрова, Татьяна Ахутина и Кирилл Маслинский выступят с докладом. После доклада запланирована дискуссия с участием Катерины Поливановой и Марии Фаликман.

Глава 1. О проблеме и книге в целом

Наша книга посвящена тому, как бедность и раннее социальное неблагополучие сказываются на ребенке и его развитие в самых разных аспектах. Группа авторов постаралась сделать монографию максимально междисциплинарной: проблемы влияния бедности на развитие ребенка рассматриваются с точки зрения классической психологии, нейропсихологии, нейрофизиологии, педиатрии, социологии и экономики; обсуждаются результаты и модели, разработанные в самых разных дисциплинах.

Такой подход уникален не только для российской, но и для мировой литературы. Как правило, даже междисциплинарные коллективы специалистов работают в какой-то конкретной области или над какой-то конкретной проблемой и за редкими исключениями мало пишут о результатах, полученных в смежных проблемных зонах. Использованный в книге подход позволяет преодолеть недостатки узкой специализации. При этом, конечно, появляются новые недостатки - книга может показать читателю лоскутным одеялом из разных тем, при том, что какие-то интересующие читателя аспекты проблемы вообще будут не затронуты. Авторы понимают ограничения своего подхода, и, тем не менее, надеются на то, что книга окажется полезной. Огромная проблема последствий детской бедности освещена с разных - пусть и не со всех сторон, что должно подчеркнуть ее размеры и трудности ее решения.

Книга опирается преимущественно на американские и западноевропейские исследования, в которых влияние бедности на развитие ребенка систематически изучается в масштабных научных проектах. Во многих странах эта тема глубоко осознана как общественно значимая, и для решения проблем бедности детей привлекаются значительные средства и реализуются масштабные программы вмешательства. К настоящему моменту в мировой литературе накоплен огромный объем данных и результатов о том, как и каким образом характеристики семьи и тесно связанные с ними свойства среды, окружающей ребенка, сказываются на его дальнейших успехах, языковых навыках и речевом поведении, эмоциональной сфере, общем когнитивном развитии и характеристике отдельных психических функций. Особенно важно то, что эти данные и результаты получены на масштабных национальных выборках, а часто и в больших лонгитюдных исследованиях, что позволяет не только изучить влияние бедности на развитие, но и оценить долговременные эффекты различных программ раннего вмешательства.

Давно уже существует доказательная медицина, соблюдающая жесткие процедурные и аналитические требования к проверке эффективности лекарств и лечебных протоколов, как на стадии разработки лекарств, так и на длительной стадии оценки после лечения. Все мы хотим пользоваться результатами этой доказательной медицины. В настоящее время уже есть и доказательная образовательная политика, когда программы обучения, а тем более инструменты и программы вмешательства проходят серьезную проверку не только на эффективность, но и просто на элементарную пользу. Далеко не все программы, показывающие хорошие результаты в руках своих создателей и в среде энтузиастов, хорошо работают в массовом исполнении. И не все массовые программы работы с бедными, созданные с самыми благими намерениями, приносят им пользу.

В отечественной науке и высшей школе только сейчас складываются доказательная образовательная политика и связанные с ней теории и методы, а в конкретной области бедности и развития ребенка пока почти ничего не сделано. К настоящему времени отдельные работы этого массива цитируются в некоторых российских исследованиях, некоторые классические исследования переведены на русский язык, но в целом в российской общественной науке царит изоляция и автаркия, и проблема, которой посвящена книга - развитие ребенка в условиях социального неблагополучия и оценки последствий и возможности вмешательства - не исключение из этого общего плачевного состояния.

В последние десятилетия появляется все больше исследований в различных европейских и в развивающихся странах (в том числе в Африке и в Юго-Восточной Азии), выполненных на основании самых современных методов и инструментов. Однако в России исследования, соотносимые с этой традицией, пока единичны, и по-прежнему отсутствуют масштабные количественные данные, характеризующие связь социального расслоения и разных аспектов социализации и развития детей и подростков. В России практически нет столь важных исследований, как панельные исследования - исключение составляют «Российский мониторинг экономического положения и здоровья населения» и совсем новое «Российское лонгитюдное панельное исследование образовательных и трудовых траекторий», реализуемое НИУ ВШЭ (руководитель Д. Ю. Куракин), на которое можно возлагать большие надежды.

При этом хорошо известно, что многое в современной американской когнитивной психологии и образовательной теории выросло из классических трудов Л. С. Выготского и А. Р. Лурии. Более того, успехи мировой практики также связаны с использованием российских классических работ - наиболее успешная (по жестким оценкам американской доказательной образовательной политики) программа детского развития ToolsoftheMind, описанная в Главе 7 настоящей книги, создана на основе подхода Выготского-Лурии выпускницей МГУ Е. В. Бодровой. Именно поэтому авторы монографии видят и необходимость, и возможность сокращения разрыва между российской и мировой наукой в избранной области, и надеются, что написанный ими обзор поможет развитию соответствующих работ в России.

Взгляд экономиста на детское развитие

Пожалуй, больше всех за последнее десятилетие для развития и популяризации темы раннего развития ребенка сделал экономист Джеймс Хекман, Нобелевский лауреат, получивший премию за развитие эконометрики, один из самых цитируемых экономистов в мире. Занимаясь экономикой труда, развитием человеческого капитала и проблемой эффективности инвестиций в образование, в своем академическом пути он постепенно переходил к анализу все более ранних этапов инвестиций в человеческий капитал: от анализа эффектов безработицы и программ переподготовки взрослых к оценке программ раннего вмешательства и анализу влияния раннего развития на жизненные успехи. Обратившись к этой теме, Хекман не только сам опубликовал ряд выдающихся работ, но и собрал уникальную сеть статистиков, экономистов, психологов детского развития, нейропсихологов и нейробиологов, с которыми вместе во множестве публикаций показывает, насколько велико значение факторов раннего детства в формировании всех сторон благополучия взрослого человека, а тем самым и общества в целом.

Вслед за созданием междисциплинарного центра (Center for the Economics of Human Development) под его руководством в Чикагском университете с множеством проектов и инициатив, в последние несколько лет была развернута кампания популяризации проблемы, получившая название "Уравнение Хекмана" (HeckmanEquation), в простой и даже броской форме преподносящая важные результаты ученых. Каждый может скачать с сайта http://heckmanequation. org различные материалы: буклеты, отчеты, видео или графики для презентаций. Сам Хекман, активно выступая с публичными лекциями, продолжает работать над научными публикациями вместе с коллегами и учениками.

Недавно Хекман издал небольшую популярную книгу дебатов по социальной политике вокруг своего основного тезиса о пользе раннего вмешательства под названием «Giving Kids a Fair Chance: A Strategy That Works (Heckman, 2013). После вводной статьи Хекмана под таким же названием, как и вся книга, следует раздел «Форум», в котором выступают сторонники и противники его подхода. Особенно заметен в форуме Чарльз Мюррей (CharlesMurray), очень известный консервативный автор и жесткий критик любого государственного вмешательства в социальные процессы. В своем отклике он справедливо указывает, что основные проблемы программ помощи - они не поддаются масштабированию от первичных усилий, организуемых энтузиастами, к национальным программам, применяемым механически в государственном масштабе. Позвать критиков в гости - сильный жест выдающегося ученого, уверенного в своей правоте.

Поворотным моментом в развитии темы Джеймсом Хекманом стали его статья 2006 года в журнале Science "Skill formation and the economics of investing in disadvantaged children" и статья того же года «Economic, neurobiological, and behavioral perspectives on building America’s future work force», вышедшая в престижном PNAS (Proceedings of the National Academy of Sciences) в соавторстве с нейробиологами Эриком Кнудсеном и Джуди Камерон, и крупнейшим специалистом по раннему детскому развитию Джеком Шонкоффом. В этих статьях появился график, известный теперь как «кривая Хекмана», который показывает отдачу на вложенные средства в человеческий капитал на разных этапах развития и иллюстрирует основной тезис Хекмана: инвестиции в раннее детство много эффективнее, чем все последующие программы для позднего возраста.

Рис. 1. Отдача от инвестиций в человеческий капитал как функция возраста, в котором производятся инвестиции (из статьи Knudsen e. a. , 2006)

Самой надежной и успешной общественной стратегией повышения качества населения (а тем самым, трудовых ресурсов) в любой стране будет улучшение качества жизни детей, живущих в неблагоприятных условиях - чем в более ранний период детства будут сделаны эти инвестиции, тем эффективнее будет их финансовая и социальная отдача через 30-40 лет. Вложение средств в образование после школы тоже совершенно необходимо, но и совершенно не достаточно для успешного социально-экономического развития. Отказ от инвестиций в раннее детство - близорукая политика, которая неспособна видеть будущее страны и общества в перспективе поколений. Инвестиции в создание дорогих бизнес-школ для людей с высшим образованием при последовательном оскудении человеческого капитала в масштабах всего населения страны приведет в долгосрочной перспективе лишь к потерям, финансовым и человеческим, когда новым менеджерам будет просто нечем и некем управлять. В этом простой и важный смысл кривой Хекмана, которая применима ко всем обществам и странам.

Джеймс Хекман со своими коллегами средствами современного арсенала эконометрики (во многом созданным им самим) на огромном объеме данных показывает, что особенно не эффективны программы, направленные на коррекцию поведения взрослых людей. Программы профессионального обучения, службы повышения грамотности для взрослых, программы реабилитации заключенных и образовательные программы для взрослых, живущих в неблагоприятных условиях, оказывались низкоэффективными, причем для мужчин их окупаемость часто оказывалась отрицательной. Во всех отношениях лучше было бы вложить те же средства в обогащение социальной и познавательной среды этих людей, когда они были детьми, растущими в неблагоприятных условиях.

Результаты анализа панельных данных, собранных преимущественно в США, демонстрируют, что качество условий развития в раннем детстве позволяет с высокой точностью предсказывать будущую эффективность работников. Ранний детский опыт оказывает мощное влияние на развитие познавательных, социальных и эмоциональных способностей, являющихся предпосылками высокой экономической эффективности взрослого человека. Наиболее убедительные факты в поддержку этого тезиса получены в рамках высококачественных программ вмешательства в детское развитие, таких как программа Перри (см. ниже): раннее вмешательство в развитие детей, растущих в неблагоприятной среде, повышает вероятность их экономического преуспевания во взрослом возрасте.

Анализируя финансовые затраты и нормы отдачи от программы Перри для общества в целом, Хекман с коллегами приходит к выводу, что отдача от этой программы составила 7-10%. Много это или мало? Как поясняют авторы, эффект программы Перри заметно превышает отдачу от вложений в фондовый рынок США, в момент публикации статьи, составлявшей 5,8%. Таким образом, подчеркивает Хекман, наиболее целесообразная с экономической точки зрения стратегия укрепления будущих трудовых ресурсов в Америке - инвестирование ресурсов в обогащение социальной и познавательной среды детей из бедных семей. Именно для таких детей, растущих в неблагоприятной и не стимулирующей среде, эффект обогащенной среды развития будет особенно велик. При этом максимальной окупаемости инвестиций можно добиться, если начинать вмешательство в первые годы жизни ребенка, когда формируется структуры мозга и закладываются базовые навыки поведения; когда нервная система и ее механизмы максимально пластичны и восприимчивы. Навыки и способности, развитые в раннем детстве, обеспечивают дальнейшее развитие широкого круга способностей взрослого человека.

Доказательная образовательная политика раннего вмешательства

Важные выводы об экономической отдаче программ ранней коррекции были сделаны Джеймсом Хекманом на основе данных, полученных при долговременном изучении двух программ: Перри (High/Scope) и Abecederian. Программа PerryPreschool (High/Scope) проводилась в 1960-х гг. в городе Ипсиланти (штат Мичиган). Эта программа с самого начала была задумана и спланирована как лонгитюдная. Для участия в программе были отобраны дошкольники с низкими показателями умственного развития из неблагополучных семей (живущих за чертой бедности). С детьми занимались в течение 2 лет по специальной методике, направленной на стимулирование когнитивного и социо-эмоционального развития. Контрольная группа детей со сходными характеристиками занималась по программе обычного детского сада (preschool). За успехами детей следили во время их дальнейшего обучения в школе, а также повторные интервью проводились в возрасте 15, 19, 27 и 40 лет. У детей, участвовавших в программе Перри, наблюдался значительный прирост коэффициента интеллекта; однако через четыре года после завершения занятий эффект различия с контрольной группой сошел на нет. Программа Abecederian была более интенсивной: с детьми занимались, начиная с возраста 4,5 месяцев и до 8 лет. Прирост коэффициента интеллекта по сравнению с контрольной группой был выше, чем в Программе Перри, и сохранялся дольше: вплоть до возраста 21 года. Но в плане улучшения жизненных шансов в долгосрочной перспективе программы были успешными, и явно не за счет изменения когнитивных функций. Судя по всему, эффекты поддержки социо-эмоционального развития были более длительными и устойчивыми.

Создать успешную программу раннего вмешательства очень трудно, и оценка ее эффективности возможна только в перспективе десятилетий. Самой большой и известной программой раннего вмешательства является программа Head Start, основанная в 1965 году в США при президенте Линдоне Джонсоне как одна из федеральных программ в рамках «войны с бедностью». Она действует до сих пор и остается самой масштабной программой из всех, когда либо существовавших. В первые годы своего существования программа действовала как летний лагерь, в течение нескольких месяцев готовивший детей к обучению в школе. Постепенно длительность обучения в программе увеличивалась до 2 лет, непосредственно предшествующих поступлению в школу. В 1994 году была дополнительно основана программа Early Head Start, направленная на детей от 0 до 3 лет, поскольку стало ясно, что чем раньше начнется воздействие на ребенка, тем более эффективным оно будет. В 2011 году программой Head Start было охвачено около 1 миллиона детей дошкольного возраста, и бюджет программы составлял 8,1 миллиардов долларов от федерального правительства и около 2 миллиардов из местных источников.

После первых оптимистичных оценок раздались голоса скептиков, указывающих на то, что когнитивные успехи детей, прошедших через эту программу, являются кратковременными. Большинство исследований не обнаруживают разницы между умственным развитием детей, прошедших через Head Start, и развитием детей того же социально-экономического статуса, посещавших любой детский сад или дошкольную группу. Ни в одном исследовании не было зафиксировано стабильного, долгосрочного повышения когнитивных способностей. Возможно, основной проблемой является то, что дети после Head Start, как правило, попадают в бедные школы с низким качеством образования, поэтому даже если они и получили толчок в своем дошкольном развитии, эти преимущества быстро исчезают. Критики программы объясняют ее низкую эффективность недостатками организации: краткую длительность, зачастую низкое качество образовательной составляющей (при отсутствии единого стандарта каждое подразделение действует самостоятельно), недостаточную квалификацию преподавателей, слишком большое количество детей на одного преподавателя.

Доказательная оценка эффективности программ вмешательства основана на данных лонгитюдных исследований, в которых на протяжении десятилетий отслеживаются жизненные успехи и неудачи людей, которые в детстве прошли через ту или иную программу. В таких исследованиях выяснилось, что дети, которые посещали Head Start, значительно реже бросали школу, чаще поступали в колледж, их заработки в 24-28 лет были выше, и они реже впоследствии совершали преступления. Эффекты программы явно были связаны не с когнитивным развитием ребенка, измеряемым коэффициентом интеллекта.

Недавно появилось еще одно лонгитюдное исследование, прослеживающее результаты образовательного эксперимента, проведенного в Теннеси в 1980-х гг. Целью эксперимента было оценить влияние размера класса в начальной школе на образовательные результаты детей. Исследователям удалось проследить за детьми, участвовавшими в эксперименте, и оценить его долгосрочные результаты через 20 лет (Chetty et. al. , 2011). Как оказалось, существует сильная связь между результатами стандартных тестов в 1 классе школы и заработком человека в 27 лет (при контроле по характеристикам родителей). Еще более важно то, что сильная корреляция существует также между оценками в 1 классе и вероятностью поступить в колледж, качеством выбранного колледжа, покупкой дома, пенсионными накоплениями.

Когнитивные и некогнитивные функции

Какие именно качества развивают успешные программы раннего вмешательства?

Долгое время основное внимание исследователей было обращено на развитие интеллекта. Такое внимание к когнитивным функциям объясняется причинами, лежащими в плоскости идеологии образования и сфере практики психологических измерений. Интеллект с самого начала школьного образования был в центре внимания педагогов, а школа казалась ответственной именно за развитие умственных способностей ребенка. Общество модерна (и постмодерна) ставит интеллект в привилегированное положение среди качеств человека, и интеллектуалы, уверенные в обладании этим качеством, постоянно работают над укреплением такой идеологии около двух сотен лет. Общество убеждено, что экономический и социальный прогресс зависит преимущественно от развития интеллекта и активности интеллектуалов. В сфере научной практики это отражается в том, что история измерения интеллекта насчитывает более 100 лет, и в распоряжении исследователей имеется богатый арсенал тестов, позволяющих успешно измерять как интеллект в целом, там и его отдельные аспекты.

Однако благодаря исследованиям многих авторов, в том числе и Джеймса Хекмана, за последние двадцать лет постепенно стало ясно, что успехи ребенка, начиная со школьной успеваемости и далее, обеспечивающие его жизненный прогресс и экономический статус, определяются далеко не только умственными способностями. Внимание исследователей все более стали привлекать некогнитивные способности детей. Нет сомнения, что уровень когнитивных способностей чрезвычайно важен для социального и экономического преуспевания человека. Однако было бы ошибкой концентрировать внимание исключительно на когнитивных навыках. Еще Дэвид Векслер, создатель самого известного и наиболее широко используемого теста IQ, настаивал на необходимости измерения того, что он называл "неумственными" (“nonintellective”) факторами, которые оказывают решающее влияние на поведение человека в реальной жизни.

Если вернуться к результатам программы Перри, мы увидим, что ее эффект на повышение коэффициента интеллекта был кратковременным и полностью исчезал к 10 годам. Тем не менее, долгосрочный эффект программы сохранялся вплоть до 40 лет и приводил к заметно более высокому уровню жизни ее участников. Очевидно, эта программа оказывала влияние на характеристики, объединяемые под общим названием «некогнитивные», включающие мотивированность, инициативность, упорство, целеполагание, способность сопротивляться неблагоприятным обстоятельствам. Положительный эффект раннего обогащения среды развития на качество жизни взрослых людей и их общественное поведение много лет спустя после прохождения программы был именно в изменении этих некогнитивных функций и связанных с ними социальных компетенций, включающих самоконтроль и другие важные качества личности.

В более узком смысле некогнитивные функции известны под названием «управляющие функции» (executive functions), или «функции программирования и контроля действий». Согласно одной из принятых классификаций, выделяют три вида управляющих функций: торможение, или помехоустойчивость (сопротивление привычкам, соблазнам или отвлекающим факторам), рабочая память (в которой информация хранится и используется), когнитивная гибкость (способность адаптироваться к переменам в процессе обучения) (Diamonde. a. , 2007). Они отвечают за стабильный процессинг информации, способность удерживать релевантные детали с кратковременной памяти, концентрироваться на проблеме и не отвлекаться на посторонние процессы -- иными словами, умение контролировать свои когнитивные импульсы, управлять ими. Уровень развития управляющих функций зависит от развития префронтальной коры головного мозга. У детей, испытывающих трудности обучения в школе, часто имеет место отставание в развитии функций программирования и контроля действий. Как правило, навыки контроля менее развиты у детей, выросших в неблагоприятных условиях.

Именно на самоконтроль и другие последствия хорошего развития управляющих функций указывали Джеймс Хекман с соавторами в статье 2006 года. Вместе с психологами в том же году Хекман сдал в печать большую аналитическую работу об экономике и психологии личности, в которой на разнообразном материале рассматривали устойчивость психологических характеристик и их предсказательную способность для социального и экономического успехов людей на протяжении всей жизни (Borghansetal, 2008). Соавтор Хекмана по этой статье, Анджела Дакворт, в ряде важных статей показывает, что самоконтроль важнее интеллектуальных способностей в любых учебных достижениях, а твердость характера (grit) важнее других качества для множества разных жизненных достижений подростков и взрослых (Duckworth, Seligman, 2005; Duckworthetal, 2007; Duckworth, Gross, 2014; Friedmanetal, 2014).

Впечатляющее значение самоконтроля в жизни человека представлено в исследовании психолога Терри Моффитт с соавторами, которые в популярной версии статьи признаются, что на анализ имеющихся у них данных их подвигла статья Джеймса Хекмана 2006 года (Moffitt, Poulton, Caspi, 2013). В руках психологов были данные Dunedin Multidisciplinary Health and Development Study, панельного исследования тысячи детей (полной когорты в одном городе), в котором они проследили за детьми от рождения до 32 лет, причем к этому возрасту исследователи сохранили 96% панели (Moffitetal, 2011). Один из важнейших выводов в работе: «IQ в детстве очень тесно коррелирует с IQ во взрослом возрасте, в то время как самоконтроль в детстве, хотя и значимо связан с самоконтролем у взрослых, все же показывает много больше возможности к изменению. Тот очевидный факт, что ребенок с низким уровнем самоконтроля может стать взрослым с прекрасным самоконтролем, означает, что самоконтроль более подвержен влиянию воспитания и обучения, нежели IQ» (Moffitt, Poulton, Caspi, 2013, с. 357).

Какое-то время считалось, что уровень развития управляющих функций обусловлен генами, пренатальным и ранним постнатальным развитием, так что если у ребенка эти функции неразвиты, и он неспособен контролировать свое поведение, то справиться с этим можно разве что фармакологическими средствами. Однако в последние годы стало ясно, что у детей очень раннего возраста управляющие функции поддаются развитию, и развивать их можно с помощью специальных методик. Задача создания и тестирования таких методик - одна из самых важных в сфере борьбы с последствиями неблагополучного детства. Одной из таких методик является разработанная в конце 1990-х гг. программа "Орудия ума" (Tools of the Mind), уже упомянутая выше. Психологи уверены, что во многих трудных случаях, таких как «синдром рассеянного внимания», эта методика окажется эффективнее, чем фармакологическое лечение.

Первый эксперимент по проверке программы «Орудия ума» в духе доказательной образовательной политики был проведен в США в 2007 году. В контролируемом эксперименте эта программа сравнивалась с другой современной программой подготовки к школе. Краткосрочный эффект программы «Орудия ума» был весьма благоприятным: дети оказались хорошо подготовлены к школе, они были более внимательны и работоспособны, учителям было легче с ними работать. Особенно важно то, что эти дети демонстрировали высокую ступень уверенности в себе и «твердости характера» во время тестирования. Даже если они терпели неудачу в начальных попытках, то выражали уверенность в том, что смогут сделать то, что от них требуется: «Я могу это сделать. Я уверен, что я это могу». Разумеется, пока прошло слишком мало времени, чтобы оценить долгосрочный эффект программы. Ученые, проводившие эксперимент, планируют обследовать участников через 15-20 лет; тогда можно будет увидеть, как развитие управляющих функций в раннем детстве сказывается на последующей жизненной траектории взрослого человека.

Тем не менее, изученные эффекты программы на детей весьма впечатляют - по словам ученых из Нью-Йоркского университета (личное общение) «Орудия ума» едва ли не единственная программа, выдерживающая все стандарты доказательной проверки. Поэтому в настоящее время «Орудия ума» приобретают все большую популярность в США; многие детские сады взяли ее на вооружение. Остается только пожалеть, что в России она пока не нашла применения - несмотря на то, что одним из разработчиков программы является русский психолог Е. В. Бодрова.

Биологические ловушки бедности

Психологические функции и их развитие связаны с формированием отделов и структур нервной системы, функционирование которых, в свою очередь, связано с работой тех или иных генов в клетках головного мозга. Природа и воспитание (nature and nurture) тесно связаны в нейробиологических основах поведения человека. Экспрессия (включение) генов в нейронах вызывается получением соответствующего социального опыта, но зависит и от состояния самих генов и их способности к эффективной работе.

С точки зрения нейробиологии влияние бедности на развитие ребенка заключается в том, что опыт, испытываемый детьми в бедных семьях (в первую очередь стресс, а также недостаток развивающих стимулов и тому подобные факторы) оказывает специфическое влияние и на архитектуру, и нейрохимию мозга. Основателем нейробиологии бедности можно считать американку Марту Фару (MarthaFarah), которой принадлежит термин «нейрокогнитивный профиль бедности» (Farah, Noble, & Hurt, 2007). Работая с детьми в возрасте 4-8 лет, эта группа исследователей обнаружила связь между социально-экономическим статусом детей и уровнем развития нейрокогнитивных структур мозга. Наибольшие различия между детьми, выросшими в бедности, по сравнению с их более благополучными сверстниками, приходятся на структуры мозга, отвечающие за освоение языка, память, рабочую память и когнитивный контроль (Noble, Norman, & Farah, 2005; Farah, Noble, & Hurt, 2007). Первая работа Фары про нейрокогнитивные корреляты социо-экономического статуса вышла в 2005 году, и с тех пор у нее и других нейробиологов появилось множество работ, показывающих, как бедность сказывается на всех сторонах развития мозга, от способности к процессингу аудиоинформации до способности к принятию тех или иных решений.

Совсем недавние работы Йоханнеса Хаусхофера, молодого исследователя с двумя степенями - по нейробиологии из Гарварда и по экономике из Цюриха - показывают, что бедность вызывает нарушения нейробиологической регуляции на уровне экспрессии генов, и все эти нейробиологические эффекты имеют последствия в экономическом поведении (см. Haushofer, Fehr, 2014; Haushofer, 2014). Создается порочный круг причин и следствий или «ловушка бедности»: бедность вызывает нейропсихологические особенности, которые удерживают человека в бедности. Исследования Хаусхофера и его доклады были положены в основу соответствующих разделов нового World Development Report 2015, появившегося в самом конце 2014 года и носящего название "Mind, Society, and Behavior" - этот доклад Мирового банка показывает радикальное изменения в подходе к бедности и человеческому развитию от традиционной экономики к синтезу разных дисциплин, за который, в частности, ратует Джеймс Хекман.

Ловушки бедности можно обнаружить на разных аспектах человеческого функционирования, и часто они основаны на связке биологического и социального: тяжелые условия существования способствуют развитию болезней и иных физиологических ограничений человеческих возможностей, что в свою очередь только усугубляет социальную и экономическую депривацию. Такие ловушки действуют на уровне поколений, вызывая застойную бедность, когда, к примеру, болезни матери, вызванные структурными условиями бедности, вызывают нарушения развития у детей, что ограничивает их возможности и вызывает воспроизводство причин и следствий уже в следующем поколении. В нашей книге в главе __ это циклическое взаимодействие биологического и социального рассмотрено на примере низкого весе ребенка при рождении.

Гены матери, гены ребенка, состояние здоровья матери, условия беременности, поведение матери при беременности - все это оказывает прямое влияние на вес новорожденного. Вес при рождении связан не только со здоровьем и развитием ребенка, но и здоровьем во взрослой жизни. Иногда низкий вес при рождении - это лишь показатель неблагополучия, а не самостоятельный фактор, но с помощью этого простого показателя можно проследить, как определенное состояние здоровья передается и поддерживается в череде поколений, и выявить относительную роль биологического и социального в сохранении неравенства.

Если посмотреть, как взаимодействуют гены и окружающая среда, мы поймем, что определенные сочетания генов и определенные типы окружения ребенка часто встречаются вместе. Дети с «неблагоприятными» генами (например, с генетической предрасположенностью к алкоголизму) с большей вероятностью растут в «неблагоприятном» окружении, и таким образом невыгодное положение, в котором они оказались в самом начале своей жизни, еще более усугубляется. При этом трудно бывает различить последствия влияния генов от влияния среды.

В ситуации с низким весом новорожденных наблюдается именно такая порочная взаимосвязь: дети с низким весом чаще всего рождаются у матерей, которые сами имели низкий вес при рождении, и причина этого не только наследственность, но и неблагоприятная среда и поведение матери во время беременности. Дети, родившиеся с низким весом, имеют пониженные шансы и выживания, и последующего успешного умственного и физического развития, что в свою очередь понижает их шансы на получение хорошего образования и достижения экономического успеха во взрослой жизни. Межпоколенческая передача низкого веса при рождении как механизм ловушки бедности служит важной иллюстрацией взаимосвязи биологических и социальных факторов в развитии ребенка.

Безусловно, низкий вес при рождении - не приговор. Этот пример хорошо иллюстрирует возможность своевременной компенсации, и множество детей, родившихся с низким весом, но получившие соответствующий уход и стимуляцию, успешно развиваются. Многие нарушения физического и психического развития могут быть компенсированы в раннем детстве и даже позже. Здесь на первый план также выступают программы коррекции; особую важность они приобретают для детей, растущих в неблагополучных семьях, где возможности среды в стимулировании развития ребенка ограничены. Порочные круги могут быть разорваны, а ловушки бедности открыты. Задача политики в осуществлении всесторонних мер социальной политики, а задача науки в создании моделей и методов, которые сделали бы эти меры эффективными.

Структура книги

Глава 2 "Социально-экономический статус семьи и ребенок" (В. А. Иванюшина) служит введением в проблему связи неравенства и развития ребенка. Чаще всего положение в системе неравенства называется социально-экономическим статусом (СЭС), и существует множество способов его операционализации и измерения. После краткого описания различных подходов к оценке СЭС идет краткий обзор количественных исследований связи СЭС с интеллектуальным развитием и школьной успеваемостью. Описывается многофакторная природа этой связи: образование родителей, стиль воспитания, дисциплинарные практики, домашняя обстановка, когнитивная стимуляция, ожидания учителей и др.

Глава 3 "Об измерении развития и семейной среды ребенка" (З. А. Меликиян, К. А. Маслинский) посвящена измерительным инструментам (тестам), применяющимся в количественных исследованиях влияния неравенства на развитие. Глава начинается с обсуждения общих измерительных характеристик стандартизованных психологических тестов, таких как надежность и валидность. Далее описываются тесты интеллекта, наиболее широко применяющиеся в США и других западных странах, приводится их история, описание их структуры и процедуры проведения, примеры заданий. Особо обсуждаются вопросы связи тестов и различных моделей интеллекта, а также исследования, демонстрирующие связь IQ с различными социо-демографическими показателями. В следующих разделах главы описаны тесты способностей и достижений и нейропсихологические тесты, рассматривается их отличие от тестов интеллекта. Рассмотрена эволюция подходов к нейропсихологическому тестированию в западной и отечественной науке. Завершает главу раздел об измерительной шкале HOME, которая была разработана в США для измерения качества домашней среды (Home Observation for Measurement of the Environment). Методика сочетает наблюдение за общением родителя с ребенком, интервью с родителем, описание домашней обстановки. Позднее эта методика была модифицирована для оценки детских учреждений.

Глава 4 "Бедность и ребенок до появления на свет" (В. А. Иванюшина, Т. Н. Котова) описывает причины и последствия низкого веса при рождении. Дан обзор исследований, показывающих зависимость низкого веса при рождении от таких социальных факторов как курение и употребление наркотиков, питание матери во время беременности, возраст матери, количество детей в семье, опыт беременности, расы и этничности, внутрисемейные генетические особенности, образование и тип занятости родителей, район проживания. Далее описываются исследования, в которых были изучены последствия для здоровья, социального и психологического благополучия ребенка, родившегося с низким весом.

Глава 5 "Бедность и развитие мозга" (Т. В. Ахутина, З. А. Меликян) посвящена анализу проблемы влияния социальной среды на когнитивное развитие с точки зрения нейропсихологии. В раннем возрасте нервные механизмы наиболее пластичны и оптимально восприимчивы к изменениям основ мозговой архитектуры, нейрохимии и экспрессии генов. Во втором разделе главы обсуждаются работы М. Фара, в которых был выявлен специфический нейропсихологический профиль бедности - характерные тенденции относительно более сильного или слабого развития определенных высших психических функций у детей из бедных семей. Третий раздел посвящен сравнительному анализу развития психических функций у детей, живущих в разных социально-экономических условиях. Рассмотрены управляющие функции, память, зрительно-пространственные функции, вербальные функции, развитие энергетического блока, обеспечивающего поддержание оптимального тонуса коры.

Глава 6 "Язык и бедность" (К. А. Маслинский) посвящена влиянию бедности на развитие языка ребенка. Среди человеческих способностей, на формирование которых влияет ранний опыт, особенно хорошо изучено освоение языка. В регуляции процесса раннего освоения языка важную роль играют социальные факторы. Хорошо известно, что познавательные, языковые, социальные и эмоциональные способности тесно взаимосвязаны; без развития языковых функций невозможно представить себе развитие человека. Освоение языка ребенком представляет собой яркий пример существования критических сенситивных периодов - ранних этапов в детском развитии, когда те или иные способности формируются лучше, чем в более позднем возрасте: изучение второго языка в зрелом возрасте требует несравненно больше усилий, чем в детстве, и зачастую совершенства добиться не удается.

В этой главе обсуждается взаимосвязь социального статуса и речевого развития ребенка; описаны стратегии языковой социализации, характерные для низкодоходных сообществ. Рассмотрены две наиболее распространенные объяснительные модели, связывающие бедность и усвоение языка: модель передачи культурного капитала и экологическая модель развития Бронфенбреннера. Рассмотрена зависимость от социальных факторов таких внутрисемейных показателей, как общий объем коммуникации, круг коммуникативных ситуаций, прагматика общения, эмоциональный фон, сложность и разнообразие речи, пол ребенка. Из внесемейных обстоятельств дается обзор влияния речи сверстников, района проживания и образовательных учреждений на речь ребенка.

Следующий раздел главы посвящен языковой компетенции детей, здесь обсуждаются различные факторы владения языком и описываются инструменты измерения языковой компетенции. Заключительная часть главы посвящена проблемам школьной социализации детей из малообеспеченных семей. Обсуждаются ценности и установки детей из бедных семей по отношению к образованию, связь коммуникативной компетенции и академических успехов, влияние программ вмешательства на языковую компетенцию.

Глава 7 "Ясли и детский сад" (Е. А. Угланова) посвящена дошкольному образованию и его влиянию на когнитивное развитие. В этой главе представлен обзор исследований, посвященных проблеме влияния качества ухода за детьми в детских учреждениях на когнитивное и социо-эмоциональное развитие детей. Описаны структурные (уровень образования персонала, возраст начала посещения детского учреждения, количество часов, проводимых ребенком в детском учреждении, количество детей в группе) и процессуальные (особенности общения персонала с детьми, интенсивность сенсорной и когнитивной стимуляции, и др. ) характеристики ухода за ребенком, оказывающие влияние на развитие интеллектуальных, речевых и социальных навыков. Проанализировано влияние характеристик семьи и особенностей воспитания ребенка (в первую очередь, объема и качества сенсорной и когнитивной стимуляции) на его когнитивное и социальное развитие. Кратко рассмотрена проблема взаимодействия характеристик семьи и характеристик детских учреждений: одинаково ли влияние характеристик детских учреждений на детей из разных семей (семей, различающихся по этническому признаку, уровню образования родителей, уровню дохода, и др. ). Главный вопрос, на который призвана ответить данная глава, состоит в том, может ли посещение детских учреждений компенсировать отрицательные характеристики семьи (низкий социоэкономический статус, негативные особенности взаимодействия родителей с ребенком). Представляет ли оно ребенку из бедной семьи шанс, или же фактически организация централизованного внедомашнего ухода такова, что лишь приводит к воспроизводству бедности и неравенства?

Глава 8 "Как помочь ребенку в раннем возрасте" (Т. В. Ахутина, Е. А. Бугрименко) описывает существующие программы раннего вмешательства, направленные на противодействия факторам риска, с которыми сталкиваются дети, растущие в бедных семьях. Первый раздел главы посвящен программам раннего вмешательства для поддержки когнитивного развития, реализовавшимся в США начиная с 1960-х годов. Огромное научное значение этих программ заключается в том, что участвовавшие в них дети наблюдались на протяжении многих лет после окончания программ. По сути, эти программы являются редкими экспериментами, лонгитюдный характер которых позволил оценить их долговременные последствия на разные аспекты социального статуса и жизненной траектории участников.

В первом разделе главы описаны следующие программы: HeadStart; Программа Перри (Perrypreschoolstudy); Чикагские центры ребенка и родителей (Chicago Child-Parent Centers); Проект элементарного образования штата Каролина (Carolina Abecederian project); Программа «Орудия ума» (The Tools of the Mind) Е. Бодровой и Д. Леонг. Для каждой программы охарактеризовано содержание и методическая организация занятий (распорядок занятий, соотношение детей и преподавателей, виды деятельности), размер и принцип построения выборки детей для участия в программе. Приводится обзор исследований, в которых оценивалась эффективность данной программы. Подробно охарактеризованы методы оценки и обнаруженные различия между участниками программ и контрольными группами по когнитивным и социальным показателям. Анализируется степень устойчивости эффекта программы по мере взросления ребенка и обсуждаются возможные причины относительно большей или меньшей успешности каждой из рассмотренных программ вмешательства.

Второй раздел главы представляет собой обзор двух отечественных психолого-педагогических программ развивающего обучения в дошкольном возрасте: программы «Развитие» Л. А. Венгера и О. М. Дьяченко и программа «Золотой ключик» (авторский коллектив под руководством Г. Г. и Е. Е. Кравцовых). Так же, как и в первом разделе, подробно описаны содержание и методика программ, однако исследований по оценке эффективности программ вмешательства в отечественной науке не проводилось. Третий раздел посвящен обзору отечественных программ, направленных на профилактику трудностей обучения у детей группы риска и основанных на нейропсихологическом подходе Л. С. Выготского и А. Р. Лурии. Рассмотрены критерии отбора детей, участвующих в коррекционных программах и нейропсихологические основания методологии коррекционно-развивающей работы.

После книги

В то время, как авторы этой книги долго и непросто ее писали и переписывали, все направление очень энергично росло и развивалось. В главах книги, описанных выше, рассматриваются не самые последние работы, и даже во введении, которое писалось последним, наверняка, какие-то самые последние важные работы тоже упущены. Если в Google Scholar ввести poverty "child development" и ограничить поиск 2015 годом, то уже в апреле получается 2,000 ссылок. Какие из них окажутся важными для науки и для социальной политики, будет ясно только спустя некоторое время. Так что обзор работ в интересной научной области всегда немного устаревший, так как лишь время дает оценку публикациям. Тем не менее, мы надеемся, что книга обозначит важные темы и покажет направления, в которых можно дальше работать.

Стоит лишь несколько слов сказать о важных книгах, которые мы рекомендуем нашим читателям. Это совсем свежая монография выдающегося политолога и социолога Роберта Патнэма с коротким названием Our kids (Putnam, 2015) и популярная книжка научного журналиста Пола Тафа How children succeed (Tough, 2012). Патнэм, можно сказать, всегда находится на гребне научной волны, которую сам и создает - так было с книгой Making Democracy Work про Италию, и с Bowling Alone про распад социальных связей в США, и с другими его книгами. То, что он свою новую книгу посвятил тому, какие последствия рост неравенства в США имеет для детей, означает, что в этой области сейчас поднялась большая научная волна и большая волна новой социальной политики. Патнэм показывает, как за последние десятилетия растет неравенство для детей Америки: в обучении, внеклассной деятельности, и самое главное, в качестве семейной среды. Если 40-50 лет назад более образованные и менее образованные семьи были более похожи друг на друга и по числу часов, потраченных на образовательные занятия вместе, и по частое общих семейных обедов, то последние десятилетия все линии для верхней страты и нижней страты драматически расходятся.

Пол Таф пишет о способах решения проблемы: как упорство, любопытство и сила характера помогает детям стать успешными наперекор социальным условиям, в которых они растут. Его книга начинается с описания детского сада в Нью Йорке, в котором автора поразила самостоятельность детей и отсутствие каких-либо усилий воспитателей по поддержанию порядка, никаких поощрений и выговоров - это было ненужно, так как дети прекрасно играли, относясь к друг другу с терпением, которому могли позавидовать и взрослые. Во втором абзаце автор дает ответ: это был детский сад, давно занимающийся по программе Tools of the Mind. Прямо во введении автор переходит от детского сада и обсуждения программы к описанию Джеймса Хекмана и его кабинета в Чикагском университете. Хекман - одна из центральных фигур книги. Таф как хороший журналист встретился и поговорил со множеством людей в разных сферах и разных городах, которые занимаются поиском ответов на вопрос "Как дети становятся успешными и как им в этом помочь?". Он разбирает конкретные примеры успешных педагогических усилий -- от прекрасного кружка по шахматам для бедных детей из гетто до привилегированных школ, в которых стараются развивать в учениках не чувство привилегии, а силу характера; и он показывает как эти практические стратегии успеха соотносятся с открытиями и достижениями науки в работах Хекмана, Зелигмана, Дакворт и других авторов.

Общее направление, в котором с заметными успехами движутся вместе ученые и практики, дает надежду, что люди могут выработать решения и инструменты для того, чтобы бедность не была пожизненной судьбой для тех, кто в ней родился.

Благодарности

Идея этой книги появилась у Д. А. Александрова благодаря Джеймсу Хекману -- не только его статьям, но и личной встрече с ним в Чикаго. Мы благодарны Джеймсу Хекману, Марте Фара и Аннет Ларо, с которыми мы встречались в 2007 - 2008 гг. и обсуждали темы, положенные в основу книги. Это общение было очень важно для нашего развития как ученых в сфере исследований образования. Работа над книгой стала возможна благодаря Фонду Спенсера (Spencer Foundation, Chicago, USA), предоставившему грант "Развитие социальных исследований образования в России" Европейскому Университету в Санкт-Петербурге. Особую благодарность мы выражаем бывшему президенту Фонда Спенсера Патриции Грэм (PatriciaGraham) и сотруднице фонда Лорен Янг (LaurenYoung) за доверие и постоянную поддержку.

Литература

Bodrova, E. & Leong, D. J. (2006). Tools of the Mind: The Vygotskian Approach to Early Childhood Education. Englewood Cliffs, New Jersey: Merrill/Prentice Hall.

Borghans, Lex, Angela Lee Duckworth, James J. Heckman, and Bas Ter Weel (2008). The economics and psychology of personality traits. Journal of Human Resources, 43 (4), 972-1059.

Chetty, R. , Friedman, J. N. , Hilger, N. , Saez, E. , Schanzenbach, D. W. , Yagan, D. (2011). How Does Your Kindergarten Classroom Affect Your Earnings? Evidence from Project Star. The Quarterly Journal of Economics, 126 (4), 1593-1660.

Diamond, А. , Barnett, W. S. , Thomas, J. , Munro S. (2007) Preschool Program Improves Cognitive Control. Science, 318 (5855), 1387 - 1388.

Duckworth, Angela L. , and M. E. P Seligman (2005). Self-discipline outdoes IQ in predicting academic performance of adolescents. Psychological science, 16 (12), 939-944.

Duckworth, Angela L. , Christopher Peterson, Michael D. Matthews, and Dennis R. Kelly (2007). Grit: perseverance and passion for long-term goals. Journal of personality and social psychology, 92 (6), 1087.

Duckworth, Angela, and James J. Gross (2014). Self-Control and Grit Related but Separable Determinants of Success. Current Directions in Psychological Science, 23 (5), 319-325.

Farah, M. J. , Noble, K. G. , & Hurt, H. (2007). The developing adolescent brain in socioeconomic context. In: Adolescent Psychopathology and the Developing Brain, eds. D. Romer, E. Walker, Oxford University Press, 373-387.

Friedman, Howard S. , Margaret L. Kern, Sarah E. Hampson, and Angela Lee Duckworth (2014). A new life-span approach to conscientiousness and health: Combining the pieces of the causal puzzle. Developmental psychology, 50 (5), 1377.

Haushofer, Johannes, and Ernst Fehr (2014). On the psychology of poverty. Science, 344 (6186), 862-867.

Haushofer J. The Price of Poverty: Psychology and the Cycle of Need. Foreign Affairs (July 2014), Accessed April 18, 2015. http://www. foreignaffairs. com/articles/141640/johannes-haushofer/the-price-of-poverty.

Heckman, James J. (2006). Skill formation and the economics of investing in disadvantaged children. Science, 312 (5782), 1900-1902.

Heckman J. (2013). Giving kids a fair chance. MIT Press.

Heckman, J. J. (2007) The economics, technology, and neuroscience of human capability formation. PNAS, 104 (33), 13250-13255

Heckman, J J. , Moon, S H, Pinto, R, Savelyev, P A. and Yavitz, A Q. (2010). The Rate of Return to the High/Scope Perry Preschool Program. Journal of Public Economics, 94 (1), 114-128.

Knudsen, E. I. , Heckman, J. J. , Cameron, J. L. , Shonkoff, J. P. (2006) Economic, neurobiological, and behavioral perspectives on building America’s future workforce. PNAS,103 (27), 10155-10162.

Krueger, A. B. , Whitmore, D. E. (2001) The Effect of Attending a Small Class in the Early Grades on College-Test Taking and Middle School Test Results: Evidence from Project STAR. The Economic Journal, 111 (1), 1-28.

Moffitt, Terrie E. et al. (2011). A gradient of childhood self-control predicts health, wealth, and public safety. PNAS, 108 (7), 2693-2698.

Moffitt, Terrie, Richie Poulton, and Avshalom Caspi (2013). Lifelong Impact of Early Self-Control Childhood self-discipline predicts adult quality of life. American Scientist, 101 (5), 352-359.

Noble, K. G. , Norman, M. F. and Farah, M. J. (2005). Neurocognitive correlates of socioeconomic status in kindergarten children. Developmental Science, 8 (1), 74-87.

Putnam, R. D. (2015). Our Kids: The American Dream in Crisis. Simon & Schuster.

Tough, P. (2013). How children succeed. Random House.

World Development Report 2014: Mind, Society and Behavior. Washington. D. C. , 2014

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на polit.ru