фото показано с polit.ru

Мы публикуем фрагмент выходящей из печати новой книги географа и историка, демографа и филолога Павла Поляна (Полян П. Историомор, или Трепанация памяти : битвы за правду о ГУЛАГе, депортации, войне и Холокосте.

М. : АСТ, 2016. 624 с. ), посвященный увековечиванию памяти о депортации народов.

В своей новой книге я собрал работы автора о соотношении памяти и беспамятства, политики и истории: проблематика, которая, увы, не перестает быть актуальной. Первый раздел - «Память о ГУЛАГе и депортациях» - объединил статьи и заметки о советских репрессиях и преступлениях, а также о соответствующей советско-российской исторической памяти и историографии. Второй - «Память о войне» - посвящен немецким преступлениям во Второй мировой войне и тому, как они преломляются в советской историографии. Третий - «Рыцари памяти» - посвящен отдельным личностям (хронистам, писателям, журналистам) и институциям (музеям). Наконец, четвертый раздел - «Агенты беспамятства» - посвящен отрицанию и отрицателям Холокоста как одной из самых распространенных форм Историомора и идее Исторического арбитража. Работы, положенные в основу книги, писались в разное время: все они заново пересмотрены и переосмыслены.

В пояснении, возможно, нуждается вводимое понятие «историомор» - неологизм и метафора. Это, собственно торжество политизированной мифологии и антиисторизма над собственно историей и памятью. Его основные проявления достаточно очевидны:

табуизирование тем и источников («Не сметь!»), фальсификация и мифологизация эмпирики («В некотором царстве, в некотором государстве…») и отрицание или релятивизация установленной фактографии («Тень на плетень!»).

Наряду с «историомором», сквозным для книги является и понятие «главпур» - производное от организации «Главное Политическое Управление Советской Армии и Военно-Морского Флота» (сокращенно, ГЛАВПУ, или, по старинке, ГЛАВПУР). В 1924-1990 гг. этот военный орган одновременно являлся отделом ЦК компартии, и именно здесь вырабатывалась идеологическая и пропагандистская доктрина всего советского государства, навязывавшаяся затем всему обществу, а не только казармам и штабам.

В книге, помимо введения и заключения, четыре раздела. Первый - «Память о ГУЛАГе и депортациях» - объединил статьи и заметки о советских репрессиях и преступлениях, а также о соответствующей советско-российской исторической памяти и историографии. Второй - «Дни Победы» - посвящен немецким преступлениям во Второй мировой войне и тому, как они преломляются в советской историографии. Главка, публикуемая здесь, - именно из этого раздела.

Третий - «Рыцари памяти» - посвящен отдельным личностям (хронистам, писателям, журналистам) и институциям (музеям), с которыми автора сводила жизнь и работа и чей вклад в сохранение исторической памяти представляется ему достойным и значительным. С четырьмя из них - Леонидом Котляром, Тамарой Лазерсон, Ильзетраут Липпхардт и Машей Рольникайте - мне выпала честь быть знакомым лично (в этом же ряду для меня имена бывших гулаговцев Семена Виленского и Льва Хургеса, бывшего остовца Василия Баранова и бывшего военнопленного Георгия Хольного): их рыцарственной памяти посвящена вся книга.

Наконец, четвертый раздел - «Агенты беспамятства» - посвящен отрицанию и отрицателям Холокоста как одной из самых распространенных форм Историомора (зарисовки иных «агентов беспамятства», хотя бы и в ранге действующих министров, встречаются и в других разделах). Тут же и обоснование идеи Исторического арбитража как возможного механизма разрешения научных споров, а на основе разрешения научных споров - и юридических политических тяжб.

Павел Полян

Увековечение памяти о депортированных - дело рук самих депортированных: о мемориализации тотальных насильственных миграций

«Что же ты стоишь, техник-интендант?…
Видишь ты эту теплушку? Слышишь ты эти крики?
Останови состав с высланным племенем!…
Иначе - ты виноват, ты, ты, ты виноват!. . »
(Семен Липкин1)

«Мы выжили карачаевцев из горных ущелий. Теперь надо выжить отсюда их дух…»2
(Секретарь Ставропольского крайкома ВКП(б) М. А. Суслов, ноябрь 1944 г. )

„ - Что вы суете мне эту бумажку? Справка не считается, потому что вы были наказаны.
- За что же мы были наказаны? - спросила она.
- Это вам лучше знать…»
(Из разговора Марии Бретгауэр с инспектором собеса о назначении пенсии3)

Депортации, или насильственные миграции, - это одна из специфических форм или разновидностей политических репрессий,предпринимаемых государством по отношению к своим или чужим гражданам с применением силы или принуждения. На шкале тяжести репрессий депортации занимают промежуточное положение: это, конечно, не высшая мера наказания и даже не ссылка по суду на каторжный труд на Колыму или другие «острова» ГУЛАГа, но и легчайшей из репрессий - депортацию тоже не назовешь. Тем более что во многих случаях депортации являлись лишь прелюдией к физическому уничтожению депортируемых (это, в частности, специфично для немецкой «технологии» геноцида европейских евреев и цыган, предусматривавшей - перед отправкой в лагеря уничтожения - их промежуточную изоляцию в «накопительных» концентрационных лагерях) или элементом более комплексной репрессии, когда, например, депортации подвергаются члены семей, главы которых репрессированы иным и более суровым способом (именно это весьма характерно для советской карательной системы). Нередко депортации комбинировались с другими видами репрессий, в том числе и с более слабыми, как, например, срочное или бессрочное поражение в избирательных правах.

Можно указать на следующие специфические особенности депортаций как репрессий. Это, во-первых, их административный, то есть внесудебный характер. 4 Во-вторых, это их списочность, или, точнее, контингентность: они направлены не на конкретное лицо, не на индивидуального гражданина, а на целую группу лиц, подчас весьма многочисленную и отвечающую заданным сверху критериям.

Решения о депортациях принимались, как правило, руководителями партии и правительства, по инициативе органов ОГПУ-НКВД-КГБ, а иногда и ряда других ведомств.

Это ставит депортации вне компетенции и правового поля советского судопроизводства и резко отличает систему соответствующих спецпоселений от «Архипелагов» ГУЛАГ и ГУПВИ, то есть системы исправительно-трудовых лагерей и колоний и системы лагерей для военнопленных и интернированных.

И, наконец, третьей специфической особенностью депортаций как репрессий является их достаточно явственная установка на вырывание больших масс людейиз их устоявшейся и привычной среды обитания и помещение их в новую, непривычную и, как правило, рискованную для их выживания среду. При этом места вселения отстоят от мест выселения подчас на многие тысячи километров. Уже одно массовое перемещениедепортированных в пространстве - на необъятных советских просторах - объединяет проблематику принудительных миграций с исследованиями “классических” миграций и придает ей априори географический характер.

Депортации являлись еще и своеобразной формой учета и «обезвреживания» государством его групповых политических противников (и не столь уж важно подлинных или мнимых - важно, что государство решило их нейтрализовать). Случаи, когда депортации подвергается не часть репрессируемого контингента (класса, этноса, конфессии и т. д. ), а практически весь контингент полностью, называются тотальной депортацией.

Если основанием для депортация принципиально послужил этнический фактор, то такую депортацию резонно понимать как этническую депортацию. Она, естественно, может быть как тотальной, так и частичной, когда насильственному переселению подвергается не весь этнос, а только его определенная часть. Изучение советских репрессий и, в частности, депортаций обнаруживает поразительную и со временем все усиливавшуюся приверженность советского строя не к классовому, а к преимущественно этническому критерию репрессий. Государство рабочих и крестьян, неустанно декларировавшее верность интернационализму и классовому подходу, на практике эволюционировало к сугубо националистическим целям и методам.

Наиболее яркий пример - так называемые «наказанные народы», причем наказанием, собственно говоря, и являлась их депортация. Представителей этих народов выселяли целиком и не только с их исторической родины, но и изо всех других районов и городов, а также демобилизовывали из армии, так что фактически такими этнодепортациями была охвачена вся страна (напомним, что такого рода репрессии мы называем тотальными депортациями). Вместе с родиной у «наказанного народа» отбиралась, если она была, национальная автономия, то есть его относительная государственность.

В сущности, в СССР тотальной депортации были подвергнуты десять народов. Из них семь - немцы, карачаевцы, калмыки, ингуши, чеченцы, балкарцы и крымские татары - лишились при этом и своих национальных автономий (их общая численность - около 2 млн. чел. , площадь заселенной ими до депортации территории - более 150 тыс. кв. км. ). Но под определение тотальной депортации подпадают еще три народа - финны, корейцы и турки-месхетинцы.

Самой ранней тотальной депортацией в СССР стала корейская (1937), все остальные проводились в суровые военные годы и носили, с точки зрения субъекта депортации, или «превентивный» характер, как в случаях немцев или финнов (1941), или характер «депортаций возмездия» - как в случаях карачаевцев, калмыков, ингушей, чеченцов, балкарцев, крымских татар и турок-месхетинцев.

Иными словами, мы имеем дело с крупным историческим феноменом, отстоящим от современности на внушительный срок в 70-75 лет.

Материальное увековечение памяти жертв этнических депортаций и маркирование территории бывшего СССР, на которой эти депортации осуществлялись, соответствующими знаками мемориальной культуры - относительно новый исторический феномен, насчитывающий самое большее два с половиной десятилетия. Насколько можно судить, самые первые из выявленных памятников - крест в поселке Тит-Ары Булунского района Республики Саха (Якутия) и памятник немцам-трудармейцам в Нижнем Тагиле - появились лишь в 1989-1990 гг. , то есть уже в эпоху перестройки, но еще до распада Советского Союза.

Не забудем, что для трех народов - немцев, крымских татар и турок-месхетинцев - и годы перестройки, и постсоветский период продолжали быть временем борьбы за свою территориальную реабилитацию, то есть возвращение в районы, откуда их депортировали: так что, по-хорошему, им было не до памятных знаков. Не до памятников долгое время было и чеченцам, поскольку Чечня и в 1990-е, и в 2000-е гг. практически жила в состоянии войны.

Приходится говорить и о скудости и очевидной неполноте имевшейся в нашем распоряжении информационной базы. Наиболее систематическим источником для нас послужили база данных «Памятники и памятные знаки жертвам политических репрессий на территории бывшего СССР»5, разработанная в рамках программы «Память о бесправии» Музея и общественного центра им. А. Д. Сахарова6, а также электронный DVD-диск «Проект Виртуальный Музей Гулага» (раздел «Некрополь террора»7).

Еще одна аналогичная база данных, на которую мы поначалу возлагали надежды, - база данных «Места массовых захоронений и памятники жертвам политических репрессий» московского общества «Мемориал»8 сконцентрирована исключительно на памятниках жертвам собственно ГУЛАГа. Впрочем, массовому сознанию, - отчасти, вслед за «Архипелагом ГУЛАГ» - свойственно объединять в единое целое жертв и ГУЛАГа, и депортаций. В научном дискурсе их различение все же насущнее, однако процесс увековечения памяти идет скорее за не дифференцирующим общественным сознанием.

Источниками дополнительной, а нередко и основной информации по различным депортированным народам для нас служил интернет. Весьма перспективным, но не привлеченным в настоящем обзоре инструментом мог бы оказаться и интегрум-анализ, сфера эффективной действенности которого (от 1990 года и до наших дней) весьма точно совпадает с интересующим нас периодом9.

Работа носила кабинетный характер: за исключением мемориала в Карачаевске и памятника в Энгельсе, автор не имел возможности увидеть вживую описываемые и анализируемые им памятники.

Охарактеризуем же коротко ту эмпирическую информацию, которой мы располагали, систематизируя ее в разрезе отдельных тотально депортированных народов, взятых в очередности их депортации. По одному из таких народов, - а именно по туркам-месхетинцам, - мы и вовсе не располагали никакой информацией.

Корейцы

Одними из первых, как это ни странно, свое право на материализованную память осуществил народ, первым из народов СССР подвергшийся тотальной депортации, народ, никогда не имевший в СССР своей государственной автономии, а стало быть не имеющий и своего бюджетно-административного «ресурса», - корейцы. Нам известно, по крайней мере, два памятника репрессированным корейцам - оба на Дальнем Востоке.

Первый - непосредственно в Приморском крае, во Владивостоке, на территории бывшей Корейской слободки. 10 Его заложили в 1997 и открыли 15 августа 1999 года. Памятник задуман как символичный: три его стелы символизируют расколотую корейскую нацию - Северную Корею, Южную Кореи и диаспору, разбросанную по всему миру. На памятнике следующая надпись: «Здесь, во владивостокской эмиграции, в 1919 году было создано первое правительство современного корейского государства - Корейская Национальная Ассамблея». Предполагается, видимо, способность зрителя самому провести опущенную в этой фразе линию к депортации 1937 года.

Второй памятник находится в Камчатской области, в Елизовском государственном музее политической географии, при этом корейцы не слишком удачно обозначены здесь как некие «эмигранты из Кореи».

Немцы

Говоря об увековечении памяти жертв депортации советских немцев, следует указать на три их особенности. Первая - это относительно ранний старт этого явления (начало пришлось на 1990-й год), а вторая - обособление так называемых «трудармейцев»11 в отдельную категорию жертв (и именно им посвящено большинство имеющихся на сегодня относительно крупных мемориалов). Наконец, третья особенность: непосредственным полем мемориализации служат места самих репрессий, а не места расселения перед депортацией. Это, несомненно, связано с тем, что массового возвращения из мест депортации в места довоенного проживания в случае немцев не было.

Первый из немецких памятников был открыт в сентябре 1990 года - это памятник советским немцам на Рогожинском кладбище в г. Нижнем Тагиле Свердловской области: более конкретный его адресат - немцы-трудармейцы отряда 18-74 Тагиллага. Надпись на стеле (на русском и немецком языках) гласит: «Бойцам стройотряда 18-74 Тагиллага НКВД» (авторы В. Дан, Ю. Арльт)12.

Вторым (4 мая 1995 года) был открыт «Мемориал трудармейцам, строителям БАЗа и БТЭЦ» - памятник трудоармейцам отряда 18-74 в г. Краснотурьинске. Люди гибли здесь на строительстве Богословского алюминиевого завода и Богословской ТЭЦ при нем - двух объектов, совершенно чудовищных по условиям жизни и труда, а соответственно и по уровню смертности. Сам памятник (авторы: В. Ф. Никушин, И. Ф. Вайс, Н. С. Плюснина) оформлен как некрополь: общий крест и могильные таблички с 3461 именем погибших13. Надписи на плитах на немецком и русском языках: «Трудармейцам Богословлага НКВД - строителям города, алюминиевого завода и теплоэлектростанции 1941-1945 / Никто не забыт - ничто не забыто». Знак стоит на вершине плотины (на фото виден силуэт самого Богословского алюминиева завода, давшего свой первый металл… 9 мая 1945 года!).

Наконец, третьим и, наверное, самым крупным мемориалом в память о трудармейцах стал памятник в Челябинске - гранитная стела с крестом и надписью: «Здесь покоятся с Богом трудармейцы - жертвы сталинизма». Первоначально этот монумент находился на мемориальном кладбище, созданном еще в 1989-1990 гг. по инициативе немецкой общины Челябинска на месте реального кладбища немцев-трудармейцев, строителей Челябинского металлургического завода14. Позднее кладбище было заброшено (оно находилось в труднодоступном и удаленном пригороде Челябинска), а памятный знак неоднократно разрушали местные вандалы. Со временем мемориал «утратил» железный крест и пришел в запустение.

Поэтому памятник перенесли в ограду костела - храма Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии в Челябинске и 18 сентября 2004 года торжественно открыли еще раз15. В сущности, это памятник не отреставрированный, а иной и совершенно новый (авторы проекта - В. Шрайнер и А. Волков). Под символическим алтарем памятника с текущей водой - замурована капсула с останками, взятыми из братского захоронения трудармейцев (алтари издревле ставили на костях мучеников). Надпись на красногранитной стенке за беломраморной фигурой Христа Спасителя в терновом венце. Фигура вписана в круг, представляющий собой терновый венец - чугунную колючую проволоку диаметром 5 метров. За спиной Иисуса, на шестиугольной конструкции из стен, облицованных красным гранитом и конструктивно напоминающих трудармейские бараки, надпись: «Я живу, и вы будете жить». В то же время фигура Христа выражает не скорбь, а надежду, оттеняя тем самым идею мемориала: мучения невинных людей не были напрасны, покуда жива память о них16. Отметим, что текст на одной из плоскостей памятника подчеркивает «интернационализм» судьбы трудармейцев: «Памяти десятков тысяч немцев и граждан других национальностей, умерших от голода и непосильного труда на строительстве Челябинского металлургического комбината посвящается. 1942-1945 гг. »

26 августа 2011 года, в 70-летнюю годовищину депортации поволжских немцев увековеченная в металле и камне память об этом пришла, наконец, и в Поволжье. Первый такой знак - с надписью: «Российским немцам - жертвам репрессий в СССР» - появился в ограде палисадника перед городским архивом г. Энгельса. Открывали памятник вице-губернатор Самарской области А. Бабичев и статс-секретарь Министерства внутренних дел ФРГ К. Бергнер. Открытие вызвало немалые общественные дискуссии и даже протестные настроения (противникам установки незаслуженно спорной казалась даже то, что проделанную поволжскими немцами прогулку инициаторы установки называют депортацией и репрессией).

В мае 2012 года открыли памятник трудармейцам Воркуты. Инициаторами выступили Немецкие культурные автономии Республики Коми и общефедеральная, а спонсорами горнодобывающая компания «Воркутауголь» и Воркутинский механический завод - правопреемники тех, кто охотно эксплуатировал в свое время дармовой труд немецких сограждан. Концепция памятника (автор проекта В. Трошин) такова: «. . . Расходящиеся в разные стороны рельсы символизируют путь прибывших сюда на поселение узников. Люди, попадавшие в Воркуту, упирались в «камень судьбы», и их жизнь сходилась в одну воркутинскую колею, своеобразную линию судьбы - которая заканчивалась крестом. Кто-то смог обрести веру в Бога, кто-то - веру в себя. Под крестами, на лагерной решетке замерла железная ладонь - с мольбой тянется она к безмолвному воркутинскому небу»17.

Кроме того, согласно данным Музея им. А. Д. Сахарова, памятники или памятные знаки российским немцам - жертвам политических репрессий имеются на Левашовском мемориальном кладбище в Санкт-Петербурге18, в Прокопьевске Кемеровской обл. 19 и в Юрге Кемеровской области, где на территории бывшего немецкого кладбища открыт мемориальный комплекс ссыльным немцам с надписью на двух языках: «Вечный покой на земле для вас чужой»20. Шаги к увековечению памяти депортированных немцев предпринимаются также в Ставрополе, Соликамске и Магнитогорске21.

По информации В. Кригера, память о депортации запечатлена и в сельской местности. Так, в некоторых крупных немецких селах в Северном Казахстане (в частности, в селе Ивановка в Семипалатинской области22), в Омской области и на Алтае в те же 1990-е гг. были впервые сооружены памятники односельчанам, погибшим во время депортаций.

В то же время симптоматично, что в Поволжье - ареале преддепортационного расселения советских немцев, как и в областных центрах Саратове или Волгограде, - до 2011 года не было ни одного памятника или хотя бы памятного знака, посвященного депортации отсюда без малого почти полумиллиона человек!

Этого не скажешь о Германии, где в последнее время - усилиями землячеств бывших советских немцев, но при государственной поддержке - такие памятники стали возникать. В частности, это памятные знаки в г. Нинбург (Nienburg) под Ганновером или в берлинском районе Марцан (Marzahn), где 12 октября 2002 года был открыт памятник «Немцам, пострадавшим в СССР при сталинском режиме. 1942-1955» (скульптор Якоб Ведель, родом из Киргизии, с 1988 живет в Германии)23.

Немцев не забывают и в Крыму, откуда их также - и самыми первыми! - депортировали: появление памятников, посвященных сразу нескольким этническим группам, подвергшимся депортации (пусть даже и в разное время), становится все более типичным для многонационального Крыма24.

Финны и финны-ингерманландцы

Памятников, посвященных финским и только финским депортированным, насколько нам известно, не существует. Темы большого террора и даже советского плена разработаны гораздо сильней. В известных же нам памятниках депортация если и присутствует, то косвенно и, как правило, в сочетании или в ансамбле с депортациями других народов.

При этом, как заметила И. Флиге, такие памятники устанавливаются чаще всего и вовсе без участия финского землячества. Так, памятный крест на кладбище спецпереселенцев в пос. Тит-Ары Булунского района Республики Саха (Якутия)25 - этот, в сущности, самый ранний памятник жертвам сталинским депортаций вообще - был установлен в июле 1989 года литовской экспедицией (авторы В. Палис, С. Мицкявичюс). Надпись на памятнике («Насилием отторгнуты от земли родной, но незабытые») сделана на четырех языках - литовском, русском, якутском и финском.

Еще один мемориал сугубо финской депортаций - памятник финнам-ингерманландцам - жертвам политических репрессий, был установлен в 1994 году по инициативе общества «Инкерин Лиитто» в Санкт-Петербурге на мемориальном кладбище Левашовская пустошь (авторы: епископ Куукауппи, священник Новиков).

Карачаевцы

В 2005 году в Карачаевске был открыт Мемориал жертвам политических репрессий и депортации карачаевцев в Среднюю Азию в 1943-57 годах (авторы проекта - архитектор Солтан Айбазов и художник Казбек Французов из Карачаево-Черкессии26). Он состоит из нескольких элементов: курган; стела, символизирующая «очаг возрождения»; у подножия кургана - черная стена, а перед ней надгробные камни из гранита, знак скорби по погибшим; у входа в комплекс - два монумента: один посвящен страданиям карачаевского народа при депортации и в ссылке, а второй - его счастливому возвращению.

26 и 28 апреля 2007 года на железнодорожных станциях Усть-Джегута и Ураковская были установлены мемориальные доски в честь первых эшелонов с возвращающимися из депортации карачаевцами. Каждое 2 мая в Карачаевске у мемориала - памятника жертвам политических репрессий проходят митинги с участием делегаций городов и районов Карачаево-Черкесской республики.

Кроме того, памятники жертвам депортации установлены в некоторых селах республики, например - в селах Учкекен и Красный Курган Малокарачаевского района. Многие из них совмещают в себе память о погибших в годы депортации и на фронтах Великой Отечественной войны; таковы, например, памятники в Верхней Теберде, и в Усть-Джегутинском районе.

За пределами республики нам известен только один памятник: в Кисловодске, на проспекте Мира, где установлен закладной камень с надписью: «Здесь будет сооружен памятник жертвам геноцида против карачаевского народа в 1943-1956 гг. »27.

Необходимо подчеркнуть, что акцент в национальной политике исторической памяти карачаевцев делается не на «Депортации», а на избавлении от нее, символом чего является даже не «Реабилитация», а именно «Возвращение». Начиная с 2001 года, 3 мая - в дату прибытия в 1957 году на станцию Черкесск первого эшелона с возвращающимся народом - отмечается День возрождения карачаевского народа, объявленный в республике праздничным и нерабочим днем. Ежегодно 2 и 3 мая торжественные церемонии с участием правительства республики проходят на главном депортационном мемориале в Черкесске.

Калмыки

Самый первый в Калмыкии памятник депортированным был установлен 28 декабря 1992 года в Элисте - возле кинотеатра «Родина», откуда начинался путь калмыков в ссылку. Это камень-известняк, доставленный с места захоронения репрессированных фронтовиков Калмыкии в Пермской области, умерших в Широклаге при сооружении Широковской ГЭС в 1944-45 гг.

29 декабря 1996 года в Элисте, на кургане в восточной стороне города, был открыт мемориал «Исход и возвращение», посвященный памяти депортированных калмыков (авторы проекта - архитектор С. Курнеев и скульптор Э. Неизвестный). Памятник высотой 2,74 м, длиной в 5,33м и шириной в 2,21м был отлит из бронзы в Нью-Йорке.
Главная идея мемориала - синтез прошлого и настоящего, отражение духа калмыцкого народа, сумевшего победить в борьбе с бесчеловечной системой советского государства и вернувшегося на родную землю. Памятник переполнен образами, символами и метафорами, в том числе и буддийскими. Плачущая овечка - символ терпеливости народа, она плачет над поверженным ребенком; мечи, штыки - символы насилия, уничтожения, Авалокитешвара28, сострадающий народу; табун лошадей - символ бега Времени, бесконечного движения в будущее, в Вечность.

Человек, как бы втянутый машиной; птица, обернувшаяся в металл; лошадиный череп; три следа - мужской, женский, детский - символы уходящей семьи, встречаемой предками (реинкарнация); лотос, отрезанный дьявольским мечом, в лотосе зародыш - спящий ребенок; вокруг Будды - пантеон злых духов, мистических животных. Голова Будды - символ вечности. Далее - Возвращение - прорыв сквозь стену, сквозь металл обратно, на свою землю. Над головой - Кентавр как единство человека и природы. Расцветший лотос, буддийский знак вечного круговорота (свастика); очищающий огонь. Над ним лев и змея - победители. Табун лошадей, несущийся по родным просторам; знак вечности, вечного движения (колесо). В своем движении оно захватывает всех птиц, рыб, слона и летящую корову - символ калмыцкого воинства. Огромная лошадь олицетворяет собой природную силу движения. Череп под копытами - это прошлое, из которого вырастают живые цветы настоящего и будущего. В центре вращения вечного колеса движения спит эмбрион. Из яйца выходят две маленькие ладошки в форме лотоса. Под памятником заложена капсула с землей из сибирских городов.

Еще пять памятных знаков депортированным калмыкам были поставлены вне Калмыкии. В частности, еще в 1990-е гг. в поселке Широковском близ г. Губаха Пермской области (архитектор С. Шалаев) был установлен памятник с надписями на русском и калмыцком языках: «Вечная память фронтовикам - калмыкам, погибшим на строительстве Широковской ГЭС в 1944-1945»29.

В течение 2000-2002, в ходе акции, организованной республиканским правительством (вдоль Транссибирской магистрали проехали специальные «поезда памяти». Массовые официальные делегации из Калмыкии посещали места бывшей ссылки своего народа), одинаковые памятные знаки были установлены в Тюмени, Томске (Сквер памяти), Омске (Северное кладбище) и Барнауле (площадь Свободы) - с надписью на русском языке: «Жертвам сталинских репрессий 1943-1957 от калмыцкого народа // Я знал, что мой народ в лесах Сибири / Нашел друзей и вновь душой окреп / Средь лучших русских, средь щедрейших в мире, / Деливших с нами и судьбу, и хлеб. . . / Д. Кугультинов».

Уникальной особенностью мемориализации депортации именно калмыков является ее официальная инициация республиканскими властями.

Вайнахи: чеченцы и ингуши

Начавшаяся 23 февраля 1944 года депортация чеченцев и ингушей была общей для составлявших тогда единую АССР народов (с прихватыванием чеченцев из Дагестана). Помимо 23 февраля - траурного дня депортации в Чечне с недавних пор отмечается также День возрождения - 9 января: этим днем помечен указ о реабилитации чеченцев и ингушей.

Первый на территории бывшей Чечено-Ингушской АССР памятник чеченцам и ингушам, депортированным 23 февраля 1944 года, был установлен в 1991 году в городе Урус-Мартане. В 1992 году, при генерале Дудаеве, Мемориал жертв сталинских репрессий был сооружен в Грозном - недалеко от Бароновского моста через Сунжу30. Это целый комплекс площадью около 3000 кв. м (автор проекта художник Дарчи Хасаханов): на фоне краснокирпичной стены с мраморными досками с именами погибших31 - могучая металлическая рука, сжимающая поднятый к небу кинжал; перед нею - мраморный с позолотой Коран и целое кладбище из чуртов - старинных вайнахских надгробий, которые жители Чечни время от времени находили в основаниях домов, мостов и дорог.

На заднем плане - три стилизованные вайнахские башни. На одной из стен, окружавших мемориал с трех сторон, надпись на чеченском языке, которую на русский можно перевести как: «Не сломимся! Не зарыдаем! Не забудем!». Во время чеченских войн мемориал пусть и не очень сильно, но пострадал (на руке с кинжалом были заметны отверстия от пуль), но в середине 2000-х гг. он был заново отреставрирован, при этом последняя фраза текста была изменена: вместо «Не забудем!» стало «Не оставим!».

Однако в конце мая 2008 года Р. Кадыров, президент Чеченской республики, устами мэра Грозного Муслима Хучиева распорядился экстренно демонтировать мемориал - ввиду его «несоответствия генеральному плану по восстановлению Грозного». Предполагалось перенести его в более подходящее, по мнению властей, место - в район базы федеральных сил в Ханкале на окраине Грозного32.

Этого, однако, не произошло. Возникшее протестное движение, в котором выделялась правозащитница Наталья Эстемирова, оказалось тогда еще достаточно сильным, чтобы не допустить столь позорного акта. Однако линия «компромисса» оказалась довольно специфической и странной: огромный комплекс обнесли глухим трехметровым забором, снаружи памятник не стало видно, а проход к нему внутрь забора, возможный только через территорию Пенсионного фонда Чечни, пресекался полицией33.

23 марта как день национальной скорби и памяти о депортации отмечался в Чечне на протяжении 20 лет - в последний раз в 2010 году. Но в 2011 году Кадыров объявил, что этот день празднуется в России как День защитника отечества и что Чечня не должна быть тут исключением. День же Памяти и Скорби он тогда перенес на 10 мая - дату гибели своего отца в теракте на Грозненском стадионе в 2004 году. В 2014 году участники конференции и круглого стола, посвященных 70-летней годовщине депортации вайнахов, прошедших в Москве, осудили такую политику Кадырова как неуважительную и кощунственную, после чего Руслан Кутаев, один из организаторов слушаний и глава Ассамблеи народов Кавказа, был посажен в тюрьму за подброшенные ему наркотики на 4 года34.

Одновременно передислокации (или «депортации»?) подвергся и сам памятник, вернее, его часть. Надмогилные камни (чурты) были скрытно демонтированы и вывезены в самый центр города - на проспект Ахмата Кадырова близ мечети «Сердце Чечни», где их встроили в мемориал памяти милиционеров, погибших 10 мая 2004 года вместе с Ахматом Кадыровым. Рука же с мечом осталась на своем прежнем месте за трехметровым охраняемом забором! С дудаевским памятником произошло то же, что в последнее время не раз происходило с чеченцами и не-чеченцами, думающими иначе, чем Кадыров, - с него «сняли штаны».

Что касается других вайнахов - ингушей, то в Ингушетии политика памяти о депортации решительно другая. В Назрани создан первый в России Музей-Мемориал «Мемориальный комплекс жертвам репрессий» (автор проекта - Мурад Полонкоев, народный художник РФ), открывшийся 23 февраля 1997 года, в день 53-й годовщины депортации вайнахов35. Существенно, что памятник был построен на средства, собранные в ходе специальной гражданской инициативы и кампании36. Он воздвигнут недалеко от археологического памятника - кургана Аби-Гув, знакового для ингушей места37.

Сам комплекс впечатляет: здание построено в форме девяти характерных горских оборонительных башен, совмещенных друг с другом и опутанных колючей проволокой. Экспозиция музея не ограничивается депортацией 1944 года и одного только ингушского народа. Она охватывает и последствия депортаций, в частности, осетино-ингушский конфликт октября-ноября 1992 года, а также судьбы других незаконно репрессированных народов.

23 февраля 2014 года - в 70-ю годовщину депортации вайнахов - на территории комплекса открылась мемориальная композиция «Дорога длиною в 13 лет». Его центральная фигура - постамент на железнодорожных рельсах, состоящий из локомотива и вагона 1940-х годов. Внутри вагона - экспозиция о том, в каких условиях везли людей в ссылку. Композицию дополняют грузовик ГАЗ-АА - «полуторка», в которых людей подвозили к станциям отправки эшелонов со спецпереселенцами38. А обрамляют ее две стелы с выбитыми памятными датами «1944» и «1957» - годами высылки и начала возвращения на родину ингушей и чеченцев народа. На камне перед памятником - плита с текстом: «Посвящается 70-летию депортации братских народов - ингушей и чеченцев».

Кроме того, в селе Таргим Джейрахского района республики - силами местного населения - установлен памятный знак с надписью: «Здесь в феврале 1944 года были подвергнуты массовому сожжению мирные жители горной Ингушетии». По свидетельствам очевидцев жители труднодоступных горных сел Таргим, Хули и Цори были сожжены, так как их было невозможно вывезти в поставленные сроки. Однако историческая достоверность фактографии этой надписи на сегодняшний день решительно недостаточна для того, чтобы подтверждать и утверждать высеченное на камне. До тех пор, пока это не произойдет, сам памятный знак, увы, будет символизировать торжество мифа над правдой. То есть нечто, напоминающее мемориал в Нелидово близ Дубосеково, рьяно, но тщетно возводящий в ранг истины и материализующий тем самым пропагандистскую крякву (или как сейчас сказали бы: фейк) «Красной звезды».

Когда количество жертв в Аушвице уточнилось, то соответствующие коррективы были внесены и в надписи на десятках языках в мемориале между двумя зонами крематориев и газовых камер. Это же следует сделать и в мемориале в Нелидово-Дубосеково, поскольку реально это память не о липовом подвиге 28 фейковых панфиловцев, а о героической обороне защитников Москвы, проходившей в этих местах.

То же и памятный камень в Таргиме - он должен стать памятью о реальной, а не о легендарной депортации.

Балкарцы

«Мемориал жертвам репрессий балкарского народа» установлен в столице Кабардино-Балкарской республики Нальчике, на ул. Канукоева, что в Долинской курортной зоне. Решение об этом было принято всенародно 8 марта 1989 года, в 45-ю годовщину депортации балкарцев. Тогда был заложен символический камень с надписью: «Жертвам геноцида балкарского народа», возле которого в годовщины депортации ежегодно проводились траурные митинги. 11 ноября 1999 года в сквере возле будущего здания Мемориала состоялось перезахоронение праха поэта-изгнанника и основоположника балкарской поэзии и балкарского литературного языка Кязима Мечиева (1859-1945), умершего в 1945 году в селе Кум-Тёбе Каракольского района Талды-Курганской области в Казахстане.

Сам же мемориал (архитектор М. Гузиев) был открыт 8 марта 2002 года. Его архитектурный образ построен на сочетании среднеазиатской культовой архитектуры (мавзолея) и сугубо балкарских приемов зодчества. На стене начертаны даты начала и конца ссылки балкарского народа - «8 марта 1944 года» и «28 марта 1957 года». За время строительства были собраны сотни документов, личных вещей и предметов быта, впоследствии попавших в постоянную экспозицию мемориала39.

Эта экспозиция - в сочетании с фактом создания государственного учреждения «Мемориал жертв политических репрессий», - являет собой, по сути, первый и важнейший шаг на пути создания специализированного музейного учреждения, посвященного депортации.

Первоначально комплекс должен был называться «Мемориалом жертв политических репрессий и геноцида балкарского народа 1944-1957», но впоследствии слово «геноцид» из названия мемориала изъяли, ограничившись одними «репрессиями». Эта коррекция была оспорена в суде: соответствующий иск к правительству республики предъявил член Кабардино-Балкарской коллегии адвокатов Исхак Кучуков, но суд отказал ему за необоснованностью изменений.

Одновременно серьезная работа по документации и увековечению памяти о депортации балкарцев ведется и в Чегемском ущелье Кабардино-Балкарии, где школьники и их учителя разыскивают следы 74 балкарских сел, разрушенных и опустевших после депортации. По инициативе Центра детского туризма и краеведения г. Тырныауза и при поддержке Эльбрусского поселкового совета, на местах этих селений устанавливаются памятные знаки. Так, памятные камни уже установлены на месте сел Актопрак, Хушто-сырт и Думала, а мемориальные доски на месте сел Чилмаз и Губасанты (ныне поселок Нейтрино; здесь установлен также и памятник).

Крымские татары

Начиная с 1993 года, 18 мая отмечался в Крыму как День памяти жертв депортации, или День Скорби. В Симферополе в этот день ежегодно проводился Всекрымский траурный митинг, организуемый меджлисом крымско-татарского народа40.

В 1994 году - в 50-летнюю годовщину депортаций - их мемориализация в Крыму приобрела систематический характер: как правило, устанавливались закладные камни и мемориальные или аннотационные доски.

18 мая 2005 года, в день 60-летия депортации крымских татар и других народов Крыма на всех крымских государственных учреждениях были приспущены государственные флаги Республики Украина и Автономной Республики Крым. Траурное шествие в Симферополе, в котором приняли участие около 30 тыс. чел. , проследовало от мест сборных пунктов для депортируемых в районе железнодорожного вокзала и в парке «Салгирка» к центральной площади города, где состоялся общекрымский митинг-реквием. Во многих школах занятия начались с уроков памяти, а студенты Таврического национального университета встретили учебный день минутой молчания.

В «Салгирке» и на вокзале были установлены памятные знаки. На втором из них - текст на трех языках (крымско-татарском, русском и украинском): «Отсюда и из других железнодорожных станций были насильственно вывезены депортированные из Крыма: - август 1941 года - немцы; 18 мая 1944 года - крымско-татарский народ; - июнь 1944 года - армяне, болгары, греки»41.

На территории Крымского государственного инженерно-педагогического университета был открыт монумент «Возрождение крымско-татарского народа». Тогдашний премьер-министр Украины В. Янукович предложил рассматривать этот памятник как символ отказа от старых обид и как символ примирения и единения. В монумент была заложена капсула-обращение к поколению ХХII века, которую предложено открыть 17 мая 2104 года. В Художественном музее Симферополя к 60-й годовщине депортации была создана новая художественно-документальная выставки, два раздела которых были посвящены депортации.

Памятные знаки жертвам депортации имеются во многих селениях, где в настоящее время вновь проживают крымские татары. В селе Ароматное Белогорского района в том же 2005 году был открыт памятник депортированным немцам и крымским татарам, представляющий собой небольшой курган, насыпанный руками жителей села. В центре кургана установлен камень с берега реки Бурульча, на котором высечена надпись на немецком и крымско-татарском языках. По словам автора идеи создания памятника Акима Челахаева, это первое подобное сооружение в Крыму, где упоминаются депортированные немцы. На месте села Ароматное немецкими переселенцами 200 лет назад было основано село Розенталь. По соседству находилось село Шабан-оба, в котором проживали крымские татары. В 1941 году из села Розенталь были депортированы немцы, а в 1944 года та же участь постигла крымских татар.

18 мая 2005 года памятник «Против жестокости и насилия», посвященный всем депортированным народам Крыма (крымским татарам, болгарам, грекам, немцам и армянам) и представляющий собой камень-стелу на фоне гигантской колесной пары - был открыт в районе вокзала в Керчи. 18 мая 2008 года - в Севастополе, в сквере напротив автовокзала, был установлен памятник - пятигранный (по числу депортированных народов) семиметровый обелиск, рассеченный на две части - черную и белую (автор - архитектор Г. Григорьянц)42.

Переход Крыма под российскую юрисдикцию в 2014 году в принципе не сказался на формально-уважительном отношении властей к жертвам этнических депортаций из Крыма и увековечению их памяти. Но, видимо, с самого начала не доверяя старому меджлису, новая власть взяла мероприятия к 70-летию депортаций под свой контроль. В Симферополе планируется установить еще один памятник - всем депортированным с полуострова.

В то же время по территории Крыма прокатилась целая волна актов вандализма в отношении местных памятных знаков о депортациях крымских татар. В частности, памятный знак, установленный на плато Эклизи-Бурун под Чатырдагом, был разрушен и сброшен вандалами вниз43.

Краткие выводы

Итак, первые объекты увековечения памяти о тотально депортированных народах были созданы - еще в 1990-е годы (а самые первые - и вовсе в 1989 году) - самими депортированными народами - немцами, корейцами, калмыками, чеченцами и ингушами. При этом в случае немцев колоссальное значение имела так называемая Трудармия - специфическая репрессия, сочетающая в себе черты депортации и ГУЛАГа. Первые памятники трудармейцам стали появляться на Урале - в Нижнем Тагиле, Краснотурьинске и Челябинске, а также в крупных селах в бывших ареалах их насильственного расселения. Ареалы депортационного исхода немцев, напротив, оказались совершенно не охваченными этим процессом.

У корейцев, напротив, единственные памятные знаки на территории России оказались связанными с ареалами их исхода44.

К немцам и корейцам по времени пробуждения материальной памяти об общенародной трагедии примыкают также вайнахи, корейцы и калмыки: в 1992 году появились первые памятники в Грозном и Элисте, затем, в 1996 году, в Элисте появился впечатляющий монумент работы Эрнста Неизвестного, в 1997 году - во Владивостоке и в Магасе, при этом в Ингушетии открылся не просто мемориал, но и первый на постсоветском пространстве музей, посвященный репрессированному народу.

У остальных депортированных народов Кавказа и Крыма, судя по данным, которыми мы располагаем, это пробуждение наступило лишь в 2000-е годы, причем огромную роль при этом сыграли соответствующие 60-летние юбилеи, пришедшиеся на 2004-2005 гг.

В музеефикации депортационной темы дальше всего продвинулись Ингушетия и Кабардино-Балкария. Мемориал в Назрани с самого начала являлся музеем, а мемориал депортированных балкарцев в Нальчике имеет неплохие предпосылки для того, чтобы им стать. Специальная выставка была приготовлена и в Симферополе, но не закрепилась в основной экспозиции и осела в запасниках.

Интересным новым «трендом» на Северном Кавказе стал всплеск любви к увековечению памяти. . . Никиты Хрущева. В Нальчике, Грозном и др. городах собирались присвоить его имя одной из новых улиц или площадей, а в Грозном и Магасе (новой столице Ингушетии) открыть ему памятники, а бывший президент Ингушетии Зязиков взял да и присвоил Никите Сергеевичу высший в республике орден «За заслуги» (посмертно).

За этим «трендом» кроется наивно-поверхностное и исторически нерелевантное представление о роли начальства в истории. Н. С. Хрущев был такой же точно послушный проводник сталинской репрессивной политики, как и все другие члены Политбюро, однако после смерти вождя он счел целесообразным начать публичные разоблачения этой политики. На этом основании лично ему приписываются совершенно не принадлежащие ему заслуги в восстановлении исторической справедливости в отношении прав и свобод репрессированных народов, что в конечном итоге привело к их реабилитации и возвращению на родину.

В то же время симптоматичным и характерным является почти полное устранение федерального центра в каком бы то ни было участии в этом процессе. Единственная в Москве экспозиция, специально расказывающая о депортациях, находится в Сахаровском центре - региональной общественной и самоуправляющейся организации. Логично было бы ожидать увидеть ее и в обновленном московском «Музее ГУЛАГА».

В то же время региональные центры власти, как правило, охотно идут навстречу соответствующим пожеланиям и нередко даже сами их инициируют, причем это касается не только «титульных» для депортированных народов регионов (таких как Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария, Ингушетия и, особенно, Калмыкия), но и регионов, куда их депортировали (прежде всего - уральских областей). С этим статусом соизмерим и тот, что был в свое время завоеван (буквально!) крымскими татарами в Крымской Республике в составе Украины.

Гораздо труднее приходится корейцам, немцам, финнам и, по-видимому, полякам и туркам-месхетинцам, не имеющим своей «титульной» государственности в составе Российской Федерации и действующим в рамках своих культурных автономий и исторических инициатив. Это приводит, в частности, к тому, что некоторые из этих инициатив реализуются вне России, в частности, на территории суверенно-титульных Германии и Польши, а возможно и Финляндии, Южной Кореи и Турции45.

P. S. Нетотальные депортации

Оговоримся и даже подчеркнем, что многие контингенты, охваченные в свое время нетотальными советскими депортациями, довольно хорошо мемориализированы, но вне России. Это связано прежде всего с тем, что «за ними», как правило, стоят суверенные сегодня государства, в чьем исторических дискурсах и историографических доктринах эти депортации играют более чем знаковую роль: так, в странах Балтии бросается в глаза девальвирующее желание представить их как акты геноцида.

Так, еще в 1990 году в Литве, у железнодорожного вокзала Новая Вильна в Вильнюсе был открыт памятник работы скульптора В. Гиликиса, а в 1996 году в рамках экспозиции Литовского этнографического музея под открытым небом в деревне Румшишкес около Каунаса был установлен так называемй «Вагон депортированных»46. В Эстонии, в Нарве, близ железнодорожного вокзала в память о жертвах депортации в 1992 году был установлен камень «Мементо» (скульптор Э. Келлер). А в Латвии, в Риге, около железнодорожной станции Торнякалс в 2001 году был поставлен памятник жертвам коммунистического террора «Занесенные снегом» (скульптор Паулс Яунземс, архитектор Юрис Пога).

В 2013 году памятник депортированным открыт и в Кишиневе - бронзовая скульптура высотой в 3 и длиной в 12 метров (скульптор Ю. Платон) в сквере у железнодорожного вокзала. Он назван «Поезд боли» и представляет собой аллегорию динамического движения множества людей к бесконечности и вечности. Это движение поезда, сформированного из человеческих тел, который несет боль, страдание и смерть. У поезда три составляющие: в первой люди все еще люди, ва второй - они уже часть поезда, в третьей уже и не понять, люди это или куски металла от поезда, который отправлялся в Сибирь и Казахстан?47

Что касается депортаций поляков, то в 1995 году в Варшаве был открыт «Памятник умершим и замученным на Востоке. Жертвам советского нападения. 17. IX. 1939 + 17. IX. 1995» (автор Максимилиан Бискупский). Это, по выражению И. Флиге, «кладбище на колесах»: памятник представляет собой железнодорожную платформу, сплошь заставленную крестами и другими характерными видами надгробий. На постаменте, как и «на шпалах», - географические названия: Якутск, Колыма, Хабаровск, Иркутск, Омск. Аналогичный памятник «Памяти ссыльных, умерших и расстрелянных в Сибири и Казахстане в 1939-1956» был установлен в Быстрице Клодзкой в 2000 году.

Как видим, тема вокзала, товарного вагона и вообще железной дороги является ведущей и чуть ли не сквозной при мемориализации депортаций.

Бросается в глаза блистательное отсутствие какой бы то ни было мемориализации памяти о депортациях не-этнических контингентов, которых ныне и след простыл и у которых нет организационного механизма для инициатив в области политики памяти. В частности, депортированных крестьян, или «кулаков».

Примечания

1 Из поэмы С. Липкина «Техник-интендант».

2 См. : Так это было. Национальные репрессии в СССР. 1919-1952 годы / Сост. : С. Алиева. Часть 1. М. : Инсан, 1993. С. 310.

3 Вольтер Г. Немец - значит виноват // Так это было. Национальные репрессии в СССР. 1919-1952 годы / Сост. : С. Алиева. Часть 1. М. : Инсан, 1993. C. 160.

4 Термин «административный» здесь употреблен в соответствии с советской, а не мировой практикой.

5 В сети: http://www. sakharov-center. ru/projects/bases/

6 К сожалению, ее сайт долгое время находится на реконструкции, и, возможно, мы смогли воспользоваться не всеми ее ресурсами.

7 Проект Виртуальный Музей Гулага. Вып. 2. СПб. : НИЦ «Мемориал», 2009. См. также: www. gulagmuseum. org

8 В сети: http://www. memo. ru/memory/martirol/index. htm

9 См. сб. : Integrum: точные методы и гуманитарные науки / Ред. -сост. Г. Никипорец-Такигава. Вступ. сл. Вяч. Вс. Иванов. Предисл. А. Я. Шайкевич. М. : Летнийсад, 2006. 430 с.

10 Сведений об авторах памятника нет. См. : file:///D:/HISTORY-RUS/00_%D0%98%D0%A1%D0%A2%D0%9E%D0%A0%D0%98%D0%A7. %20%D0%9F%D0%90%D0%9C%D0%AF%D0%A2%D0%AC/00_%D0%98%D0%A1%D0%A2%D0%9E%D0%A0%D0%98%D0%9E%D0%9C%D0%9E%D0%A0/%D0%9F%D0%90%D0%9C%D0%AF%D0%A2%D0%AC%20%D0%9E%20%D0%94%D0%95%D0%9F%D0%9E%D0%A0%D0%A2%D0%90%D0%A6%D0%98%D0%AF%D0%A5/%D0%98%D0%9B%D0%9B%D0%AE%D0%A1%D0%A2%D0%A0%D0%90%D0%A6%D0%98%D0%98/%D0%9F%D0%B0%D0%BC%D1%8F%D1%82%D0%BD%D0%B8%D0%BA%20%D1%80%D0%B5%D0%BF%D1%80%D0%B5%D1%81%D1%81%D0%B8%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%BD%D1%8B%D0%BC%20%D0%BA%D0%BE%D1%80%D0%B5%D0%B9%D1%86%D0%B0%D0%BC. htm

11 См. : Полян П. Не по своей воле. М. , 2001.

12 См. : http://www. sakharov-center. ru/asfcd/pam/pam_card. xtmpl?id=693 См. также: Кириллов В. Советские немцы в Тагиллаге. Репрессии против советских немцев. М. , 1997.

13 Книга Памяти: 3 461 имя трудармейцев немецкой национальности, погибших в Богословлаге в годы Великой Отечественной войны / Сост. И. Ф. Вайс. М. , 2000. Окончательное число погибших в лагере - 3 734 чел. - приведено в другой «Книге Памяти»: Разинков С. Л. Условия жизни и труда трудармейцев // GEDENKBUCH: «Книга памяти немцев-трудармейцев Богословлага. 1941-1946» /Авторы-составители: В. М. Кириллов, П. М. Кузьмина, Н. М. Паэгле, А. А. Пермяков, С. Л. Разинков. Т. 1. М. -Нижний Тагил, 2008, С. 64.

14 См. ее фотографию в первые годы после открытия, когда памятник содержался еще в относительно приличном состоянии: http://www. wolgadeutschen. narod. ru/krieger/tscheljab-mahn. htm

15 http://www. sakharov-center. ru/asfcd/pam/pam_card. xtmpl?id=950

16 См. в репортажах об открытии памятника: Гартман В. «Я живу, И вы будете жить!» // Московская Немецкая газета. 2004. № 20; Садчикова Л. «. . . И вы будуте жить!» // Челябинский рабочий. 21. 9. 2004.

17 Боль длиною в жизнь // Московская немецкая газета. 2012. 15 мая. В сети: http://webcache. googleusercontent. com/search?q=cache:http://www. ru. mdz-moskau. eu/bol-dlinoyu-v-zhizn/&gws_rd=cr&ei=Kmr2VszqEcOqafmmm2g

18 Адрес: ст. Левашово, Горское шоссе, 135. См. :

http://www. sakharov-center. ru/asfcd/pam/pam_card. xtmpl?id=230

19 http://www. sakharov-center. ru/asfcd/pam/pam_card. xtmpl?id=303

20 В данном случае упоминание о «чужой земле» - исключение из общего правила! - объясняется тем, что памятник установлен по инициативе землячества бывших юргинцев, выехавших в 1990-е на «историческую родину» в Германию (сообщеноИ. Флиге).

21МосковскаяНемецкаягазета. 2007. № 13.

22См. : Krieger V. , Kampen H, Paulsen N. Deutsche aus Rußland gestern und heute // Volk auf dem Weg. 7. Auflage. Stuttgart 2006. S. 25.

23См. : http://www. ornis-press. de/symbol-der-sehnsucht. 80. 0. html

24 См. ниже о крымских татарах.

25 Сюда были в 1942 трудмобилизованы спецпоселенцы (немцы, финны, литовцы) и, по сообщению И. Флиге, принудительно переселены жители Чурапчинского района Якутии(!).

26 Оба были выдвинуты на соискание премии Ага Хана за лучшую архитектурную работу, созданную в мусульманском мире (премия была учреждена в начале 1990-х гг. арабским миллиардером и меценатом Ага Ханом и присуждается раз в четыре года; она считается самой престижной архитектурной наградой в мусульманском мире, а ее премиальный фонд составляет 500 тыс. долларов).

27 По состоянию на 2016 г. никаких изменений нет.

28 В буддизме - бодхисатва сострадания.

29 Сообщено И. Флиге.

30 Современная улица шейха Али Митаева.

31 Кстати, редкий общедоступный пример чеченской латиницы, которой при Дудаеве пытались заменить кириллицу. См. : http://www. bpclub. ru/index. php?showtopic=17225

32 Ср. оценку переноса мемориала, данную А. Черкасовым: «Уверен, что если бы в Москве заговорили о переносе Вечного огня, то вряд ли это было бы воспринято с пониманием. Памятник этот все-таки находится в историческом центре городе, да и место, как говорится, намолено. Такая же ситуация и в Грозном. Это был один из немногих грозненских памятников, переживших обе чеченские войны. Сюда постоянно приходят люди, особенно 23 февраля. В этом случае можно говорить или о неуважении, или о простом непонимании значимости этого памятника» (Матвеева П. Кадыров репрессировал памятник // Gazeta. ru. 2008. 3 июня. В сети: http://www. gazeta. ru/politics/2008/06/03_a_2743124. shtml).

33 Ибрагимов М. , Иванов А. В Грозном завершается демонтаж мемориала жертвам депортации // Кавказский узел. 2014. 19 февраля. В сети: http://www. kavkaz-uzel. ru/articles/238406

34 Забыть о депортации // 30 октября. 2016. № 130. С. 1, 3, 5.

35 В открытии принял участие первый президент Республики Ингушетия Руслан Аушев.

36 Так же собирались средства и на фильм «Верую» режиссера Хавы Хазбиевой, повествующий о депортации 1944 года, но главным образом о прямом ее следствии - ингушско-осетинском конфликте 1992 года (работа над фильмом еще не завершена).

37 Здесь собирался Совет старейшин ингушского народа для решения наиболее важных и значимых решений, именно здесь в 1992 году на всеингушском митинге был объявлен Закон «Об образовании Ингушской Республики в составе РФ».

38 Документально подтверждено широкое применение в логистике депортаций лендлизных американских студебеккеров.

39 См. : http://www. elbrusoid. org

40 В 2014 г. митинг не был разрешен российским Совмином Крыма. Сам меджлис был запрещен в 2016 г. как экстремистская организация.

41 См. : Масюк Е. Немцы Крыма: «Мы не иншие, мы - немцы!» // Новая газета. 2014. 17 октября. В сети: http://www. novayagazeta. ru/politics/65714. html

42 В сети: http://www. forumn. kiev. ua/2009-01-80/80-06. htm

43 См. в сети: http://censor. net. ua/photo_news/337396/medjlis_vandaly_razgromili_pamyatnik_deportirovannym_krymskim_tataram_foto

44 От казахстанских коллег мне приходилось слышать о наличии памятника депортированным корейцам также и в Казахстане - стране, где историко-мемориальная культура, судя по отзывам, оказалась гораздо более развитой, нежели в России. Однако более подробными сведениями мы не располагаем.

45 Пишущий эти строки, правда, не располагает сведениями об этом, но вполне допускает, что такого рода инициативы материализуются и в этих странах.

46 Подробнее см. : Полян П. , Флиге И. Рукотворная память об этнических депортациях: национальные образы // История сталинизма: репрессированная российская провинция. Материалы международной научной конференции. Смоленск. 9 - 11 октября 2009 г. М. : РОССПЭН, 2011. С. 212-236.

47 Сообщено Н. Михайловой (Тверь).

.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на polit.ru