О Гайдае, которого всю жизнь попрекали Тарковским (условным — попрекали, что недостаточно «интеллектуален», у нас страна сумрачная) вспоминает Вячеслав Шмыров, непривычно молодой для такой роли живой свидетель истории советского кино.

Впрочем, убедитесь сами. Гайдай в моем понимании — человек исключительной скромности. Чего стоит один трогательный эпизод, когда в годы перестройки Дмитрий Харатьян привез ему, заядлому курильщику, блок сигарет «Мальборо» из-за границы. И Леонид Иович ритуально заканчивал каждый свой вечер одной сигаретой из этого блока, сидя в полном одиночестве (все наконец легли!) на кухне — вот она, минута полного счастья и расслабления! При том, что «Мальборо» вполне можно было купить в «Березке» или просто достать по блату. Ничего сверхъестественного для человека со связями или очень известного в стране в этом не было. Но то — человек со связями, посетитель с черного хода гастронома № 1 и других подобных заведений, с которыми, судя по всему, Гайдай дружить просто не умел.Да, он был «настоящим советским человеком», и потому, наверное, так точно выразил этот тип не только в романтичном интеллигенте-очкарике Шурике, внешне списанном с себя, но и в неуклюжем Семене Семеновича Горбункове, а заодно — через «Бриллиантовую руку» — весь словарь, всю энциклопедию стереотипов советской жизни. Таковым, наверное, этот фильм и останется, даже когда для будущих поколений смысл многих пародийных ходов гайдаевской картины навсегда растворится во времени. Как это случилось со временем с комедией «Горе от ума»: на многие актуальные для Грибоедова «приколы» мы уже не в состоянии реагировать.Еще про Гайдая часто вспоминают, как он якобы нес по «Мосфильму» гонорар за «Бриллиантовую руку» в обычной авоське (почти как Семен Семеныч — пистолет). То были времена познеро- (отца нынешнего Познера) чухраевского экспериментального объединения, когда в системе кинопроизводства попытались было внедрить хозрасчет (и режиссер, соответственно, мог получать отчисления от проката). Ненадолго — потому что власть этот эксперимент решительно пресекла, да и не всем коллегам такие отчисления могли понравиться.Но пресловутый и внешне маловыраженный «конфликт со средой» у Гайдая проявлялся, конечно, не только и не столько в денежном выражении. Сегодня все валят на «совок», но ведь вторым этажом цензуры (помимо партийной, идеологической) была цензура «хорошего вкуса», идущая как от вышколенной и хорошо образованной студийной редактуры, так и от сугубо интеллигентского представления о том, что такое хорошо, а что такое плохо.Знаменитое изречение Брехта «Безвкусица масс коренится глубже в действительности, чем вкус интеллектуалов», в тепличным условиях социализма не осознавалось во всей своей неотвратимости. Зато сегодня девятым валом захлестнуло современное российское «кассовое» кино, на фоне которого Гайдай может показаться типичным клиентом канала «Культура».Не думаю, что Леонид Иович четко для себя формулировал все эти несоответствия. Зато, судя по всему, жестоко их переживал. Потому-то, наверное, находил традиционный выход из этой ситуации — в питие. На фоне которого — и Государственная премия РСФСР имени Васильевых «за комедии последних лет» (1970), и даже звание народного артиста СССР, полученное уже при Горбачеве в 1989-м, существенного значения не имели.Но был у Гайдая и один ничем не перекрываемый триумф, свидетелем которого я однажды оказался. Когда в Кремлевском дворце съездов в году эдак 88-м на свое толковище собрались со всей страны работники кинотеатров! Стоя, в течение десяти минут они аплодировали в переполненном зале гению советской кинокомедии — как и еще нескольким адептам советского зрительского кино...Так уходила в прошлое диктатура кинопроизводителя, практика перераспределения прокатных сборов в пользу идеологически выверенного тематического планирования. И так, заодно, уходила в прошлое и эпоха «хорошего вкуса».Ну а хоронили Гайдая до обидного скромно: шел ноябрь 93-го. Народ еще не отошел от расстрельных событий октября. Да и средства массовой информации об утрате не особенно сообщали. И потому фойе Белого зала Дома кино забили в основном свои — кинематографисты. Очередь от метро «Белорусская», в общем, не стояла... Еще помню, как на панихиде выступал Юрий Никулин. Уже на второй минуте все стали непроизвольно улыбаться (без баек не обошлось). Не умели они, чтобы было несмешно.30 января Леониду Иовичу Гайдаю исполнилось бы 97 лет.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на chaskor.ru