фото показано с swissinfo.ch

Ровно 25 лет назад на общенациональном референдуме народ Швейцарии принял решение, которое повлияло на историю страны фундаментальным образом. Отказавшись минимальным большинством голосов от присоединения к Еврозоне и в целом от перспективы сближения с европейским интеграционным проектом, избиратели Конфедерации определили на среднесрочную историческую перспективу основные параметры и рамочные условия развития национальных политики и экономики, отличающиеся от аналогичных показателей в рамках европейского сообщества наций.

Руководящей и направляющей силой швейцарского лагеря противников европейской интеграции Швейцарии был Кристоф Блохер, миллионер, «серый кардинал» швейцарской политики и «крестный отец» консервативной Швейцарской народной партии.

Оглядываясь сегодня на 25 лет назад как никогда отчетливо понимаешь, что референдум 6 декабря 1992 года занимает особое место как в истории швейцарской прямой демократии, так и в целом в национальной истории Швейцарской Конфедерации. Для начала — явка на то голосование была рекордной и составила 78,7%, и это при том, что в среднем на избирательные участки в стране приходят 45% от общего числа жителей с правом голоса. Решение об отказе от присоединения к «Еврозоне» было принято не просто небольшим, а просто-таки микроскопическим перевесом в 23 100 голосов, что было эквивалентно 50,3% голосов, отданных против «европейской перспективы» для Швейцарии.

В очередной раз Швейцария пережила очевидный раскол по языковым и культурным регионам, с учетом того, что франкоязычные кантоны Западной Швейцарии все как один, большинством в 70% голосов, высказались в пользу сближения с Европой. Однако более мощные и густонаселенные «немецкие» кантоны не оставили им никаких шансов: пресловутый «картофельный ров» никогда еще не был столь глубоким, как в тот день. Однако почему этот вопрос оказался источником такой мощной политической турбулентности в стране? Что конкретно стояло тогда на кону? Предлагаем несколько вопросов и ответов на них, которые помогут составить себе более или менее ясную картинку происходившего.

Как мы уже упоминали, на референдум 6 декабря 1992 года был вынесен вопрос присоединения Швейцарии к так называемой «Еврозоне». Сейчас это зона хождения единой европейской валюты, а тогда это было сообщество стран, разделяющих общие подходы к развитию своих национальных экономик в условиях отсутствия таможенных и политических границ в Европе. Членство в Еврозоне, то есть в экономических структурах единой Европы, не означает еще полноценного членства в политических структурах и институтах ЕС, но является, по факту, предпосылкой к таковому.

Следует учитывать, что к началу 1990-х гг. швейцарская экономика находилась в довольно тяжелом состоянии. Страна никак не могла выйти из затяжной промышленной рецессии, темпы экономического роста в Швейцарии серьезно отставали от темпов роста экономик ее соседей, безработица превысила уровень в 150 тыс. человек, что для небольшой Швейцарии было огромной цифрой.

Со своей стороны, в тот момент Европейский союз предлагал всем заинтересованным странам, включая Швейцарию, присоединиться к европейскому экономическому пространству, расширив, таким образом, свой рынок до размеров европейского рынка. Для Швейцарии с ее непропорционально узким внутренним потребительским рынком такая перспектива могла оказаться особенно привлекательной. Федеральный совет (правительство Швейцарии) и большинство политических партий усматривали в присоединении к «Еврозоне» уникальный шанс положить конец затяжной промышленной рецессии. Единственной партией, выступившей против, была тогда еще относительно маргинальная Швейцарская народная партия (Schweizerische Volkspartei — SVP).

«Еврозона» есть, по сути своей, ни что иное, как зона свободной торговли, членами которой были участники как ЕС, так и ЕАСТ (Европейской Ассоциации свободной торговли), созданной в свое время в качестве альтернативы «Еврозоне» и членом которой, среди прочих, тогда была и Швейцария. Иными словам, для Берна — члена ЕАСТ присоединение к «Еврозоне» стало бы ключом, открывающим перед ним дверь, ведущую прямиком на территорию единого внутреннего рынка Европейского союза. И это могло сработать в том смысле, что Швейцария могла бы получить доступ к нескольким сотням миллионов потребителей в странах ЕС, не входя в число участников политических структур Европейского союза — классическое «гельветическое решение».

Вопрос этот, разумеется, носит чисто гипотетический характер. Однако можно посмотреть на Норвегию, которая находится точно в такой же ситуации: не будучи членом ЕС, она входит в «Еврозону», да еще и является, как и Швейцария, членом ЕАСТ. Так вот, после присоединения к Еврозоне экономика Норвегии пережила период резкого и мощного подъема, масштабы которого далеко превосходили темпы швейцарского экономического роста в тот же период времени.

Уже в начале 1990-х гг. Швейцария была одним из приоритетных торговых партнеров ЕС. Отсюда всем было ясно, что, так или иначе, но страна должна обеспечить себе возможность выхода на европейский рынок. В итоге эта задача была решена в формате заключения, после очень непростых переговоров, в 1999 и 2004 гг. двух пакетов так называемых «билатеральных» («двусторонних» или «секторальных») соглашений, регулирующих экономическую и социально-политическую кооперацию Берна и Брюсселя в каждом отдельном секторе (отрасли) экономики. Этот режим позволил швейцарской экспортной экономике получить привилегированный доступ на внутренний потребительский рынок ЕС, находящегося тогда в фазе расширения (самый крупный раунд расширения Евросоюза на восток состоялся в 2005 году).

Итоги референдума 6 декабря 1992 года не только определили судьбу Швейцарии на долгие годы вперед, но и стали причиной появления на политическом небосклоне страны самой настоящей «звезды» по имени Кристоф Блохер. Практически в одиночку ему, тогда председателю цюрихской кантональной организации Швейцарской народной партии и владельцу химико-технологического концерна «EMS Chemie», удалось сокрушить широкий фронт сторонников немедленного присоединения Швейцарии к «Еврозоне».

Почему это стало возможным? Благодаря собственным финансовым ресурсам, но также и потому, что в тот момент ему удалось превратить Европейский союз в глазах швейцарцев в бюрократического молоха и машину по уничтожению национальных особенностей европейских стран, инструмент, превращающий «Европу отечеств» в однообразное «болото», регулируемое из Брюсселя. Сделав ставку на инстинктивный страх пред всем «чужим» и «неизвестным», Кристоф Блохер попал в самую точку.

День 6 декабря 1992 года является исторической вехой по многим причинам, но прежде всего потому, что этот момент стал началом удивительного по скорости карьерного взлета лично Кристофа Блохера. Кульминацией этого взлета стало его четырехлетнее пребывание на посту федерального министра юстиции и полиции (2004-2007 гг. ).

С тех пор и по сей день он остается одним из самых влиятельных политиков и общественных деятелей страны. Швейцарская народная партия (SVP, на французском языке она называется «Демократический союз центра», но поскольку изначально партия возникла и развивалась в немецкоязычном пространстве, то переводить ее название на русский следует с немецкого, более «старого», оригинала с учетом правил немецкой грамматики, — прим. ред. ) смогла за кратчайшее время, благодаря влиянию и харизме К.  Блохера, превратиться в ведущую политическую силу страны, располагающей без малого 30% голосов избирателей (по итогам парламентских выборов 2015 года).

Среди проигравших следует назвать, прежде всего, языковые меньшинства Швейцарии в лице франкоязычных кантонов и кантона Тичино, а также молодежь, которая рассчитывала после вхождения Швейцарии в «Еврозону» получить дополнительные шансы в плане карьерного и профессионального роста, а также обучения. Сейчас эта проблема в целом решена в рамках двух пакетов билатеральных соглашений, однако политические сложности и сейчас могут негативно сказываться на сотрудничестве Берна и Брюсселя в образовательной сфере, как это было, например, в 2014 году после референдума по народной законодательной инициативе «Против массовой иммиграции» (здесь об этом подробнее).  

Ну и конечно же звонкую пощечину получили все, как сейчас принято выражаться, политические партии мейнстрима». Интересно, что сегодня тогдашние проигравшие были бы в лагере победителей: последний опрос, проведенный по заказу банка «Credit Suisse» в ноябре 2017 года, показал, что за присоединение к «Еврозоне» выступают сейчас те же самые 51% опрошенных. А вот поддержка «билатерального формата» кооперации Швейцарии и ЕС заметно сократилась. Денонсировать оба пакета соглашений сейчас были бы готовы 28% опрошенных, при том, что еще год назад этот показатель находился на уровне 19%. Прямое вступление Швейцарии в ЕС сейчас в стране шансов не имеет, хотя число сторонников европейской перспективы и выросло только за последний год тоже довольно значительно с 10% до 21% респондентов.

В настоящий момент на повестке дня находится вопрос подписания «рамочного институционального соглашения», документа, который должен будет подвести под сотрудничество Берна и Брюсселя общую международно-правовую базу. Его цель — определить философию этого сотрудничества, закрепив, прежде всего, принцип автоматической имплементации (реализации) европейского права в Швейцарии. Решать конфликтные вопросы в отношениях сторон должен будет, возможно, Европейский суд. Только при этих условиях Брюссель будет готов позитивно рассмотреть вопрос о допуске швейцарских компаний на рынок Европы, например, в области энергетики. С точки же зрения швейцарской внутренней политики вопрос заключения рамочного соглашения с ЕС является очень сложным — Швейцарская народная партия выступает против, предупреждая о «ползучем вступлении Конфедерации в ЕС» и о недопустимости господства «чужих судей».

Читайте завтра по случаю знаменательного юбилея большое и очень личное интервью с Кристофом Блохером.  

.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на swissinfo.ch