Скажите: 38 млн тонн поношенной одежды — это много или мало? Именно столько, по данным Федеральной таможни, завезли в Россию из-за границы в 2018 году. ФТС отмечает рекорды: до того столь огромные объемы секонд-хенда Россия импортировала лишь в 1990-е.

Некрасивое какое-то получилось сравнение. Дурная историческая аллюзия. Особенно если сопоставить уровень жизни населения тогда и сейчас. 20 лет назад страна, конечно, голодала, денег не было ни у кого, об этом напрямую говорили по телевизору. Сейчас телевизор с утра до ночи рассказывает, что живем мы хорошо... И тут какие-то обноски... Несколько дней подряд разные эксперты объяснять стране неувязкочку. Дескать, сейчас не 90-е, сейчас люди не от бедности идут в секонд-хенд, а за стильными вещами и большой идеей. Это все неправда! Я одеваюсь в секонд-хендах больше 20 лет, примерно с восьмого класса. Уже в университете я поняла, что за моим увлечением секондом стоит идея. Конкретно — антипотребления. Окончательно она окрепла за границей: там у жителей благополучных стран к секонд-хенду совсем иное отношение. Поношенную одежду они покупают по двум причинам: во-первых, секонд-хенды у них почти все завязаны на благотворительность, в Британии они вообще называются charity shops. Работают в них очень часто волонтеры, одежду люди сдают бесплатно сами, деньги идут на добрые дела. Купить пиджак не на Оксфорд стрит, а в чарити шопе фонда Oxfam — почетно. Во-вторых, идея секонд-хендов за границей основательно привязана к ресайклингу и антипотребительству. Это вполне прозрачная и ясная идеология — не стимулировать своим потреблением развитие легкой промышленности. У нас людей с такой идеологией — единицы. Никакие «горожане, которые борются с гиперпотреблением», не раскупают эти 38 млн тонн одежды. Про осознанное потребительство, движение антиконсъюмеризма у нас знают из полутора сотен миллионов единицы. Сейчас, в связи с выступлениями Греты Тунберг, их стало чуть больше. На днях глава H&M заявил, что призывы той же Тунберг к сокращению потребления могут очень плохо сказаться на экономике всего мира и привести к трагическим социальным последствиям, потому что сверхпотребление создает новые рабочие места, инфраструктуру. Может быть, для Швеции проблема выбора между экологией и ликвидацией бедности и актуальна — России она точно не грозит, потому что в нашей стране нет массового сверхпотребления, а есть стремление свести потребление к наименьшим затратам. Доля покупателей, которые отправляются в секонд-хенд с важной миссией сократить промышленное производство одежды и пропагандировать ресайклинг, ничтожна. Таких людей мало.Как и городских «модников», которые якобы скупают в России поношенные европейские вещи. Ответственно заявляю: времена, когда в секонд-хендах легко можно было купить не только брендовую одежду, но даже и haute couture, уходят в прошлое. То же касается и ценного винтажа. Это еще в конце 2000-х можно было приехать на едва ли не самый крупный секонд-хенд в Европе — Удельный рынок — и там найти на раскладушках по смешным ценам свитер от Кардена или шляпки 1950-х годов. Сегодня то и другое продают в отдельных комиссионках и стоит высокая мода или винтаж б/у больших денег. Завозить в страну много поношенной одежды стали потому, что на новую россиянам массово не хватает. И, как и в любом другом сегменте вещевого рынка, в этом спрос в последние пять лет неизменно двигался вниз, в сторону более дешевых товаров. Сегодня секонд-хенды закупают вещи, наиболее доступные российским кошелькам. Если даже в начале 2010-х в сетевых секонд-хендах Москвы и Петербурга можно было встретить множество скандинавской, немецкой одежды, были широко представлены марки так называемой моды High street: H&M, Zara, TopShop... Все изменилось буквально в последние годы. Теперь в секонд-хендах продают в основном дешевейший ширпотреб, который выглядит, после предшествующей носки, очень плохо. Эксклюзивных, качественных вещей там очень мало. Поэтому разговоры о том, будто значительную долю спроса на европейскую одежду и обувь б/у обеспечивают городские пижоны, копающиеся в развалах в поисках чего-нибудь этакого, полностью несостоятельны. Сегодня в России есть три типа секонд-хендов. Самый распространенный — мелкие лавочки с грязным окном, где на 6-8 кв. м навалена кучей разная одежда, которую закупают у дилеров на тоннаж по самым низким ценам. Одежда секонд-хенд продается поставщиками по весу, цена зависит от категории. С каждым годом в маленьких магазинчиках категория вещей все ниже, продают там преимущественно дешевый растянутый трикотаж в катышках. Другой тип секонд-хендов — большие сетевые компании. Их сейчас в России несколько. Это «Во! Ва!», «Мегалюкс», «500 тонн». В этих огромных магазинах продают много одежды в хорошем состоянии, введена однотипная система скидок, закрепленных за каждым днем недели. Есть еще «Мир Секонд Хенд», там тоже привозят хорошие вещи, скидки в этом магазине регулярные, но непредсказуемые. Собственно, эти четыре сети одевают множество горожан хоть и не в высокие бренды, но, по крайней мере, в качественную одежду. В пору скидок хорошее пальто или сапоги там можно купить дешевле, чем за 1000 рублей.Наконец, в России есть недавно зародившийся классический тип charity shop — социальный благотворительный магазин. Первой была петербургская сеть «Спасибо!». Потом в регионах появились магазины «Mr. Спасибо», «Лафф-ка». Это социальный бизнес, построенный на том, что люди могут принести в пункты приема одежды свои вещи. Часть их рассылается по благотворительным организациям и в качестве адресной помощи, а часть продается. Сегодня эти магазины предлагают, пожалуй, из всех секонд-хендов самые качественные вещи, в них много эксключизного, часто встречается винтаж. Разницу ассортимента в «Спасибо» и в сетевых супермаркетах подержанной одежды видно сразу: достаточно раз побывать и там и там, чтобы понять, что сети закупают одежду определенной категории.Кроме того, уже в уходящем году появилась в России принципиально новая, формата секонд-хенд, комиссионка. Таких в стране несколько, одна из них расположена в центре Петербурга, на Садовой улице. Магазин под названием «Добро» представляет собой классический финский кирпуторий. У финнов очень развита культура гаражной торговли, люди часто распродают старые вещи. Для этого в финских городах и селениях есть небольшие точки продаж — kirpputori. Это магазины, которые любому желающему предоставляют полку, систему ценников. Человек приносит вещи, сам их расставляет и уходит. Дальше все — как в обычном магазине: люди выбирают с полок нужное, оплачивают, магазин потом перечисляет деньги продавцам. От нашей классической комиссионки магазин отличается тем, что цену там устанавливает продавец, а магазин берет с него не комиссию, а плату за полку и работу кассира. Ну и, конечно, финские кирпутории ничем не напоминают наши темные комиссионки и ломбарды. Так вот, первый такой кирпуторий появился в Петербурге. Там все очень похоже на секонд-хенд — отличие лишь в том, что продают посуду, технику, книги, инструменты и даже клетки для попугаев. Со стороны покупатель не видит, что все эти товары принесены разными людьми. Если просто прогуляться по магазину, человек заметит лишь множество других посетителей, который рассматривают вещи. Однако если внимательно приглядеться и прислушаться, станет ясно, что значительный их процент пришли свои вещи сдать: их вызывают по номерам в кассу по громкой связи. То есть, в этом магазине если не большинство, то немалая часть посетителей — это люди, которые хотят сдать свои вещи. Такой формат в России в ближайшие пару лет получит колоссальную популярность. Он удобнее и выгоднее комиссионки. К тому же, сдача вещей в комиссионку ассоциируется у наших людей с неблагополучием и ломбардами. А кирпуторий — идеальный формат для благополучных, но уставших от хронического падения доходов людей, он позволяет сохранить лицо.Россияне ходят в секонд-хенды, чтобы сэкономить, а не внести свой вклад в сохранение чистого воздуха. И будут экономить дальше: покупать с плеча чужое и продавать свое.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на chaskor.ru