В этом году исполняется ровно пять лет, как в Архангельске под колеса пожарной машины попал 9-летний Миша Батурин. Его гибель всколыхнула город и привела к изменению дорожных правил на перекрестках.

В этом году исполняется ровно пять лет, как в Архангельске под колеса пожарной машины попал девятилетний Миша Батурин. Его гибель всколыхнула город и привела к изменению дорожных правил на перекрестках. А его мама Екатерина уверена, что сын не покинул их. В материале aif.ru она рассказала о мальчике и о том, какие он посылает семье знаки, поддерживая сестер на соревнованиях и напоминая о себе необъяснимыми, но такими желанными чудесами.«Это какая-то ошибка, может, всех перепутали?»Пять лет назад, в октябре жизнь флориста Екатерины Ометовой разделилась на до и после: ее девятилетний сын Миша погиб, переходя дорогу на зеленый свет. Водитель машины МЧС его не увидел. Этот случай стал резонансным: виновный получил срок, а в Архангельске на нескольких перекрёстках изменили работу светофоров так, чтобы пешеходы и водители, едущие, например, под стрелку, больше не пересекались и трагедия не могла бы повториться. Сегодня Екатерина говорит, что ее сын не просто остался в памяти — он по-прежнему рядом, посылая семье удивительные знаки, которые помогают жить. Екатерина Скрижалина, aif.ru: Миша был вашим первенцем?Екатерина Ометова: Да. Я растила его одна, он был сыном от первого брака. Он всегда был активным, целеустремлённым и ответственным мальчиком. Очень общительный, легко находил общий язык со всеми — и со взрослыми, и с детьми. У него две младшие сестры Кира и Аня. Аня родилась в 2020 году, в августе. А 13 октября, когда ей было всего два месяца, погиб Миша.— Вы помните тот день, день трагедии?— Помню. Это был обычный день. Миша пришёл из школы, пообедал. И пошёл на дополнительные занятия. У него в тот день была робототехника. К месту занятий сын решил поехать на самокате. Обычно он ездил на автобусе, но погода была достаточно хорошей: снега ещё не было, он выпал только на следующий день. Миша любил свежий воздух, поэтому для него это было нормально. Я же с дочками вышла погулять. Маленькая — в коляске, а Кира — пешком.У Киры день рождения 18 октября, и мы как раз готовились к нему: обсуждали праздник. Мы гуляли и встретили знакомую, чьи дети тоже должны были прийти к Кире. Мы разговорились, я перечисляла гостей, и женщина спросила: «А Миша-то будет?»Я ответила: «Не знаю». Тогда у меня не было понимания, почему я так ответила. Позже я осознала: мы общались в то время, когда всё уже случилось. Знакомая спросила: «Почему Миши не будет?» А я не смогла ответить, хотя это было очень странно — на семейных праздниках мы всегда все вместе. Но я не придала этому особого значения.Вдруг зазвонил мобильный. Неизвестный номер. Я беру трубку: «Екатерина Алексеевна? Здравствуйте. Это такой-то сотрудник... С Мишей кое-что случилось. Не могли бы вы приехать?» Я спрашиваю: «Что случилось?» А он в ответ: «Вам нужно подъехать, на месте всё узнаете». Поняла: раз ничего не говорят, значит случилось что-то серьёзное. Я — детей в охапку, прибежали к дому, чтобы сесть в машину. Параллельно я звоню мужу, отчиму Миши. Кричу в трубку: «Что-то случилось!» У меня началась паника. Все дороги стояли. Я ещё не понимала, что они перекрыты именно из-за моего Миши. На злополучном перекрёстке увидела пожарную машину, нашла звонившего мне сотрудника, который сказал, что Миша погиб. Я, естественно, не поверила. Мужчина начал задавать вопросы: где учился, сколько лет... Я отвечала на автомате, но не осознавала, что происходит. Не было чувства реальности.Прохожу мимо пожарной машины и вижу самокат. И мне в какой-то момент показалось, что это не наш самокат. Что это какая-то ошибка, может, всех перепутали и не мне должны были звонить? Но меня проводили к машине реанимации. Вот тогда я поняла, что всё правда.— Вам рассказали, кто сбил Мишу? — Мне ничего не сказали. Я просто всё увидела по факту: и самокат лежал, и машина МЧС стояла. Я всё помню как в тумане. На месте аварии врачи начали предлагать успокоительные, но я кормила грудью и понимала, что мне нельзя, поэтому отказалась от всех таблеток. Стала обзванивать родных. Мишин папа был в море, мы с ним поддерживали отношения. Бабушка (бывшая свекровь) была на работе, ей стало плохо от этих новостей. Моя мама, она тоже была на работе, сорвалась и приехала ко мне сразу. Помню это чувство — будто ты в вакууме, полное непонимание. А что дальше? Как жить? Это ужасное чувство. Правило, написанное кровью— Обвинения предъявили водителю Александру Камышеву?— Да, дальше начались судебные заседания. Их было много. Всё произошло в октябре, а последнее, решающее заседание состоялось в конце марта. Это вытягивало кучу сил. Было доказано, что водитель мог и должен был увидеть ребёнка. В машине было два человека (это спецтранспорт, там положено два человека для оценки обстановки). На вопрос, мог ли водитель заблаговременно увидеть ребёнка, подъезжая к перекрёстку, ответ был — да, стопроцентно. А второй человек, который сидел рядом, был ещё ближе к повороту, тем более должен был Мишу видеть. Поворот был направо, а ребёнок как раз двигался с правой стороны. Мы поднимали записи с камер видеонаблюдения, проводились следственные действия. С разных ракурсов было видно, что машина и ребёнок долгое время двигались параллельно, но его не увидели. Миша был довольно высоким для своих девяти лет, около 140 см. Одежда была на этот рост, и она была объёмной, не летней. Увидеть его можно было. Я много размышляла, как так вышло. Миша переходил дорогу на зелёный свет, по правилам. С другой стороны дороги также люди пошли. А пожарная машина пыталась как бы проскользнуть до того, как люди встретятся на середине дороге. Но она ехала не на вызов, без спецсигналов. У машин в тот момент, когда у пешеходов был зелёный, ещё горел красный. Она должна была стоять!— Гибель вашего сына заставила власти города изменить ПДД, насколько мне известно.— Сейчас на всех перекрёстках пешеходы идут на свой отдельный сигнал, машины в это время не едут. А начали переделывать именно с этого перекрёстка, где погиб мой ребёнок, а потом постепенно и на других перекрёстках так сделали. Дело было очень резонансным, его много обсуждали, и я убеждена, что именно наш случай повлёк за собой эти изменения.— Какое наказание получил Александр?— Он получил два года колонии-поселения. Вышел через год по УДО. Плюс была компенсация, но её выплатило МЧС, а не он лично. Они там потом между собой разбирались. Компенсация была пять миллионов.— Александр извинился?— Да, он приносил извинения. Сначала, кажется, на первом или втором заседании. У меня был юрист, и после заседания она спросила его, не хочет ли он извиниться лично. Мы до этого ни разу не пересекались. И он подошёл и сказал: «Простите».До этого он писал мне сообщение, спустя какое-то время после случившегося: «Здравствуйте, я Александр. Мне очень жаль, приношу свои извинения». Я не ответила, потому что не знала, что сказать. Потом он, по-моему, ещё письмо писал. Я его даже не сохранила. И на самом заседании, в заключительной речи, он тоже приносил извинения.— Вы его простили?— Простить за такое очень сложно, наверное, невозможно... Когда всё случилось, мне нужна была точка опоры.Рысь, да и только— В ком вы нашли опору? В дочках?— Да. Я почти сразу пошла к психологу. Я понимала, что у меня маленькие дети, которые зависят от меня полностью, ведь я младшую кормила грудью. У меня было такое состояние, что я могла «куда-то уехать» головой, если бы не взяла себя в руки.— Это же колоссальный стресс, особенно на фоне недавних родов.— Нет, послеродовой депрессии у меня не было. Наоборот, те два месяца, когда мы были все вместе — с момента рождения третьей дочки и до трагедии с Мишей — были самыми счастливыми в моей жизни. Я понимаю, что такого больше не будет никогда. Тогда мы были все вместе. Меня окружали любовь и поддержка мужа и детей. Мне нечего было грустить.Когда пришла к психологу, мне сказали важную фразу: дети, которые остались, не виноваты, что они живы. Они по-прежнему нуждаются в моей любви и заботе. Это меня немного встряхнуло. И потом начали происходить удивительные вещи. Я стала понимать, что Миша рядом, что получаю от него знаки.— Какие знаки?— Например, мы приехали к нему на кладбище в годовщину. Я привязала рядом с могилой шарик. Было много народа, каждый в своих мыслях. И в какой-то момент я смотрю: шарика нет. Он просто исчез. И у меня появилась мысль, что он «улетел в нужное место», что Миша с нами рядом. Это было такое, знаете, совсем простое, но важное ощущение. Я ещё читала, что можно подумать о чём-то, что связывает только вас двоих. О чём знаете только вы. И если это будет потом попадаться, значит он напоминает о себе. У нас таким связующим звеном было слово «рысь». Миша её часто рисовал, даже на руке себе как-то нарисовал. И я подумала: «Рысь — пусть это будет наш знак».И вот как-то раз мы с дочкой Кирой шли на её первые в жизни соревнования по теннису. Она очень волновалась. А Миша всегда был спортсменом, участвовал в соревнованиях, брал призовые места. Мы идём, и вдруг я слышу: «Рысь». Переспрашиваю: «Что?» А она говорит: «Я ничего не говорила». Я настаиваю: «Ты только что сказала "рысь"». А она отвечает: «Мама, я ничего не говорила!» О нашем условном знаке не знал никто, я это придумала сама с собой. А тут вот так, на пустом месте. Она посмеялась, и всё. Кира на тех соревнованиях заняла первое место. Отыграла прекрасно, без всякого волнения. Поэтому и дальше я буду верить, что Миша рядом. Мне так легче! Понимаете?

Подробнее читайте на aif.ru