Введение в российский Уголовно-процессуальный кодекс положения о возможности примирении сторон с участием посредника-медиатора могло бы способствовать пусть не гуманизации правосудия, но хотя бы смещению в направлении методов восстановительного правосудия.

Такое мнение высказала «Полит. ру» социолог, руководитель исследовательских программ фонда «Общественный вердикт» Асмик Новикова, комментируя предложения Комитета гражданских инициатив о введении в уголовный процесс процедуры медиации.

«Медиатор - это профессиональный посредник, который пытается урегулировать либо разрешить конфликт. Последнее сложнее, и чаще медиатор добивается того, чтобы конфликт был урегулирован. Зачем нужен медиатор, проще всего показать на примере семейных дел. Когда люди разводятся, они могут пойти в суд, где будут происходить очень эмоциональные, обостренные, тягостные процессы с дележкой, обсуждением того, кому принадлежит электрический чайник. А некоторые идут к профессиональным медиаторам, - такие уже есть, например, в Екатеринбурге, - которые выступают посредниками между мужем и женой и фактически работают на «план мирного урегулирования». И все заканчивается спокойно, а бумага о достижении урегулирования является юридическим документом.

В чем отличие такого подхода от классического судебного разбирательства или от системы, когда у каждой из сторон есть адвокат? Адвокат всегда работает в интересах клиента, но только одного клиента, одной стороны - это часть его профессиональной этики, ключевое требование для профессионального адвоката. Медиатор работает в интересах конфликтующей группы. Это другой навык, и у нас таких специалистов пока довольно мало. Медиатор должен понять интересы, цели и проблемы обеих сторон, ему важно, чтобы удовлетворены были обе стороны.

Поэтому сама по себе процедура медиации - правильная и хорошая. Она вполне работает в коммерческом секторе, поскольку бизнесу интереснее пригласить профессионального юриста-медиатора на переговоры, чтобы там с его участием, то есть с юридическим сопровождением, пришли к урегулированию бизнес-спора. Тогда проблема быстрее решается. Если бизнес идет в суд, то процесс часто длится годами, требует огромного количества денег (фактически, весь бизнес работает на то, чтобы выиграть этот судебный процесс), а после получения решения включается процесс его исполнения - еще на годы! С точки зрения потраченного времени и денег судебный процесс не очень эффективен. При участии юриста-медиатора бизнес договаривается между собой о том, что обе стороны устраивает, быстрее, и быстрее получает выгоду.

Что касается уголовных дел, когда речь идет про физические лица, то здесь этот подход очень напоминает то, что называется «деятельное раскаяние» (ст. 75 УК РФ) и «примирение сторон» (ст. 76 УК РФ). Уже сейчас в Уголовном кодексе есть возможность при наличии деятельного раскаяния освобождать от уголовной ответственности людей, которые обвиняются в серьезных преступлениях - например, в содействии террористической организации, подготовке теракта, участии в незаконных вооруженных формированиях. И это было введено для того, чтобы способствовать, в том числе, реабилитации, реинтеграции людей. Если говорить о вооруженных формированиях, то цель - реабилитация, реинтеграция молодежи, которая ушла в лес к боевикам. Чтобы эти молодые люди возвращались, деятельно раскаивались - то есть им давали шанс начать другую жизнь. Такая практика работала и до сих пор работает в Ингушетии.

Почему я говорю про деятельное раскаяние? Медиация в случае уголовных преступлений предполагает, что преступник деятельно раскаялся - признал вину, содействовал правосудию, загладил вред. И, судя по открытым источникам, КГИ предлагает этот подход хотят распространить вообще на все преступления. Учитывая, что принцип деятельного раскаяния уже есть по ряду серьезных уголовных преступлений, возникает вопрос: почему нет? Почему бы действительно не распространить такую практику, когда преступнику дается шанс максимально способствовать исправлению ситуации? Понятно, что это не всегда возможно (если речь идет об убийстве или каком-то преступлении в этом роде, например), но, в принципе, это разумно.

Конечно, здесь есть много проблем. Следствие у нас, на мой взгляд, работает не на то, чтобы уравновесить социальную ситуацию, когда потерпевшие и преступники пришли к какому-то способу дальнейшего сосуществования с этой проблемой. У нас потерпевший - в конце списка приоритетов для следствия. Следователи заняты розыском преступников и привлечением их к ответственности, следствие работает на усиление борьбы с преступностью. Это и есть ключевой приоритет. А усиливать борьбу с преступностью, демонстрировать ее у нас умеют только одним способом - показывать, какое количество преступников поймано и посажено.

КГИ, насколько я понимаю, считает, что хотя по некоторым преступлениям освобождать от уголовной ответственности невозможно, но медиации, примирению сторон может быть юридически придан статус смягчающего обстоятельства. В СМИ пишут, что это будет способствовать гуманизации правосудия. Может быть. Но, на мой взгляд, скорее это будет способствовать включению не только уголовно-процессуальных, классических негибких юридических схем борьбы с преступностью, а и каких-то тоже правовых, но более «социальных» механизмов восстановительного правосудия.

Это вопрос целей. Следствие сейчас хочет, чтобы преступник сидел в тюрьме, оно не очень озабочено социальными последствиями. А восстановительное правосудие - это совсем другая вещь. Это когда мы говорим себе: «А что случится, если совершивший преступление сядет на много лет? А может быть, сторона потерпевших станет себя чувствовать лучше, если этот человек как-то загладит вину, если будут найдены способы реконструкции социальной ситуации?» И мне кажется, что правовые способы восстановительного правосудия - это будущее уголовных процессов. Но пока что в России об этом говорить очень рано», - объяснила Асмик Новикова.

О том, что Комитет гражданских инициатив Алексея Кудрина предлагает ввести в УПК понятие медиатора как независимого посредника между сторонами, стало известно 29 января. Соответствующий законопроект был представлен в этот же день. Как говорится в сопроводительной записке к документу, проект закона разработан в целях гуманизации уголовного судопроизводства и совершенствования форм ответа на преступление, предусмотренных законами российского демократического правового государства.

Практика подобного урегулирования используется в деятельности правоохранительных органов и судов многих стран, в том числе при взаимодействии социальных служб с судами в ряде регионов России по делам несовершеннолетних (Пермский край, Москва, Тюмень, Новосибирск, Казань, Петрозаводск и др. ).

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на polit.ru