фото показано с polit.ru

26 июля двое вооруженных ножами мужчин ворвались в церковь во французском городке в Сент-Этьен-дю-Рувре. Они захватили в заложники пятерых человек. Одной из монахинь удалось сбежать, она обратилась в полицию.

Полиция застрелила нападавших, однако они успели перерезать горло священнику и нанести ранения другим заложникам.

Президент Франции Франсуа Олланд назвал происшедшее терактом, а позже сделал официальное заявление о том, что совершившие нападение были связаны с террористической организацией «Исламское государство» (организация запрещена в России).

В связи с последними терактами во Франции может измениться не только набор мер обеспечения безопасности, но и вся политика в целом, полагает руководитель Центра французских исследований Института Европы РАН, доктор исторических наук, профессор Юрий Ильич Рубинский. По его мнению, в результате событий последних недель эта политика оказалась под влиянием тенденций, способных полностью переформатировать традиционный политический пейзаж страны.

Юрий Рубинский

«Нынешнее руководство Франции - я имею в виду президента [Франсуа] Олланда и премьер-министра [Мануэля] Вальса - на волне тревоги, связанной с терактом в Ницце, действительно очень демонстративным (совершенном в национальный праздник 14 июля, в таком месте и в такой чудовищной форме), вынуждено активизироваться. Это не первый теракт во Франции, и дело не только в том, что он действительно масштабный. Важно, что на сей раз реакция французской общественности и средств массовой информации была в каком-то смысле иной, чем в январе или ноябре 2015 года.

Тогда реакцией стало национальное сплочение вокруг легитимных носителей власти (сейчас это социалисты, напомню). На сей же раз было совершенно по-иному. Счет правительству и, прежде всего, министру внутренних дел и премьеру, а также самому президенту, был предъявлен очень жесткий и большой. И дело тут не только в повторении терактов, но и в том, что Франция сейчас живет в перспективе президентских и парламентских выборов.

Первый тур президентских выборов пройдет 23 апреля 2017 года, то есть осталось меньше года. И политическая жизнь страны, естественно, проходит под знаком уже начавшейся фактически кампании. В этих условиях призывы к национальному единству перед лицом общей опасности выглядят неубедительно. Претензии к правящим кругам стали гораздо более жесткими и острыми, и власти, безусловно, чувствуют себя в гораздо более уязвимом положении, чем прежде.

Демонстрация солидарности во Франции /youtube. com

Отчасти реакция была та же, что и после предыдущих терактов: вводились меры по повышению эффективности спецслужб, полиции, жандармерии, участию вооруженных сил. Плюс активизация военных действий против ИГИЛ, «Исламского государства» в Сирии. Но на сегодняшний день это выглядит недостаточно убедительно, что очевидно. И характерно в этой связи стремление нынешнего руководства поднять, выразимся так, планку оценки ситуации.

Все чаще говорят, что Франция находится в состоянии войны (это официально объявлено), в связи с чем чрезвычайное положение продлено еще на полгода, и сами условия чрезвычайного положения ужесточаются. Но на этом фоне раздаются голоса (и достаточно авторитетных людей), что речь идет не просто о войне против терроризма, как говорили раньше. Один из лидеров оппозиции, бывший премьер [Франсуа] Фийон, например, сказал, что речь идет о мировой войне - что война против терроризма, которую ведет мировая цивилизация, столь же серьезна, масштабна и опасна, как Вторая мировая, и даже чуть ли не Третья мировая.

Ну, это, может быть, и ораторское преувеличение, но сама тональность тут достаточно очевидна. И цель ее - тоже.

В этой связи все серьезные аналитики констатируют наличие двух тенденций, достаточно противоречивых, в политической жизни Франции. С одной стороны, речь идет о тенденции совершенно очевидной - тенденции к поляризации сил.

Те, кто наиболее активно оппонирует нынешней вести - это «Национальный фронт» на крайне правом фланге, во главе с Марин Ле Пен. Вполне естественно, что она максимально использовала последние теракты для самой беспощадной и жесткой критики правительства. И, вне всякого сомнения, влияние ее идей, ее программы, центром которой является борьба против миграции (не только нелегальной, но и вообще миграции), выход из еврозоны и вообще из Шенгена.

Мигранты в Европе /wikipedia. org

С другой стороны, на крайне правом фланге так же активизируются оппоненты нынешнего руководства Соцпартией и собственно президента и премьера как лидеров партии - за «измену левым идеалам». Ее они усматривают, в частности, во введении чрезвычайного положения.

Вторая же тенденция иная. Раздаются голоса - скорее, в левом лагере, на его умеренном фланге, то есть в зоне опоры президента и правительства - в пользу не просто национального единства, а в пользу преодоления для этого традиционного водораздела между левыми и правыми. Мол, сейчас обстановка настолько серьезна, что перед лицом такой опасности необходимо отодвинуть на задний план текущие проблемы и конфликты и искать какие-то совместные решения - вплоть до создания правительства национального единства. Такое было во Франции, например, во время Первой мировой войны; в него вошли даже тогдашние социалисты, для которых это был первый опыт подобного рода.

Но теперь для Соцпартии идет острая борьба за то, кто будет ее кандидатом на президентских выборах: нынешний президент, который, действительно, стремится продлить свой мандат еще на 5 лет, но его рейтинг сейчас находится на крайне низком уровне - максимум 19% избирателей оказывает ему доверие, а это гораздо меньше, чем половина его электората. Есть и еще желающие выступить с такого рода притязаниями - например, тот же Вальс, очень энергичный человек, в прошлом, кстати, был министром внутренних дел.

И есть новые фигуры - например, такая по-своему нестандартная и яркая, как Эммануэль Макрон, министр экономики. Он не от Соцпартии, а создал свое движение - оно называется «Вперед» или, как еще можно перевести, «На марше» - и претендует на то, чтобы подняться выше левых и правых, объединиться и создать какую-то новую политическую конструкцию. Это такая центростремительная тенденция.

В правом лагере - точнее, в умеренной правой оппозиции - тоже идет борьба. Если в основной партии оппозиции, Республиканской, есть бывший президент Николя Саркози, который явно держит курс на то, чтобы взять реванш, вернуться в Елисейский дворец. Он адресует свою кампанию, резко антиправительственную и антипрезиденсткую, к электорату на крайне правом фланге, и фактически заимствует лозунги у Марин Ле Пен. А другое крыло, более умеренное, центристское, во главе с бывшим мэром Бордо, держит курс на то, что перекликается с предложениями Макрона.

Французская политика сегодня, перед лицом такого серьезного испытания, которым явились теракты, оказалась под влиянием этих двух противоположных тенденций, которые способны вообще переформатировать традиционный политический пейзаж Франции. И тот факт, что идет борьба за президентство и большинство с парламенте, конечно, не способствуют созданию новой комбинации левых и правых, но, тем не менее, и такие призывы раздаются.

На сегодняшний день очевидно, что на президентских выборах во второй тур по числу собранных голосов проходит Марин Ле Пен. Но возникает вопрос, кто будет ее соперником. Здесь предстоят первичные выборы 20-27 ноября, где будут 13 претендентов на кандидатуру выдвиженца от правого лагеря; а в левом лагере после долгих колебаний тоже согласились на проведение первичных выборов, чтобы там определить своего кандидата. Будет ли нынешний президент Франции претендовать на участие, точно еще неизвестно, он не решил. Рейтинг его к этому вроде бы не располагает, но стремление у него есть», - сказал Рубинский.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на polit.ru