Сериал «Зулейха открывает глаза», снятый по одноименному роману Гузель Яхиной, стартовал на телеканале «Россия 1». Это история о раскулачивании в 30-е годы прошлого столетия и судьбах людей, сосланных в Сибирь.

Гузель, а можно вас попросить рассказать ее реальную историю?— Да, конечно. Моя бабушка Раиса Шакировна Шакирова росла в многодетной крестьянской семье, совсем незажиточной, достаток был ниже среднего. А раскулачивать их решили по навету соседей. Первый раз пришли днем, но вступились другие соседи, а за ними поднялась вся деревня, и семью Шакировых отстояли. Второй раз за ними пришли уже ночью, когда остальные жители спали, и защитить их было некому. И бабушка с родителями и сестрами Гажилей и Салихой поехала в Сибирь по тому самому маршруту Зулейхи, который описан в романе. Разница в том, что бабушку с семьей сначала довезли до Алтайского края, какое-то время там держали, и дальше уже отправили в Сибирь, а мои герои до места назначения полгода добираются поездом. Дело в том, что я много читала мемуаров раскулаченных, и в их воспоминаниях тема долгого путешествия по железной дороге встречается довольно часто. Сначала людей везут в одну сторону, потом в другую, и они думают, что их развернули, чтобы вернуть домой, но потом снова везут в Сибирь. И все эти мытарства в пути в романе описаны со слов бабушки и других раскулаченных. Семья бабушки в итоге оказалась в Красноярском крае. Там на высоком таежном берегу ссыльные неподалеку от Аяхтинского золоторудного месторождения основали поселок Пит-Городок, бабушка вспоминала, что издалека поселок напоминал такой сказочный городочек. В романе поселок называется Семрук и тоже располагается на высоком берегу. Но Пит-Городок, где прошли детство и юность бабушки, я в романе оставила, он там мелькает в одном месте. И сценаристы этот момент оставили в сериале, что для меня было важно.А сколько лет Раиса Шакировна провела в Пит-Городке?— С 1930 по 1946 годы — время действия романа. И, конечно, те связи и дружбы, которые завязывались между питчанами, так себя поселенцы называли, они, как говорила бабушка, были для нее крепче, чем родственные узы. Питчане встречались регулярно, и бабушка, пока здоровье ей позволяло, всегда ездила в Красноярск на эти встречи. Какие-то детали из бабушкиной жизни в Пит-Городке я взяла в роман. Например, сын Зулейхи Юсуф работает в хлебном магазине. Бабушка тоже, когда училась в школе, после уроков подрабатывала в хлебном магазине. Еще, например, бабушке преподавал математику по собственному учебнику ссыльный профессор. И с Юсуфом в Семруке занимается в школе по собственному учебнику ссыльный профессор. Но большая часть поселковой жизни в романе описана по воспоминаниям других раскулаченных, которые я прочитала в большом количестве.Но в 1946-м году семье вашей бабушки разрешили вернуться из ссылки в родные места. Как это произошло?— Тоже интересная история. Во время войны одна из сестер бабушки Салиха сбежала из поселения, тогда многие сбегали, потому что охрана уже не была такой серьезной. Салиха отправилась на фронт, стала зенитчицей, а после войны подала прошение о том, чтобы семье разрешили вернуться в родную деревню. И по фамильной легенде Шакировы такое разрешение получили благодаря прошению Салихи, так ли на самом деле, не знаю, только мы в это верим. Но еще и гайки к тому времени уже ослабли, и ссыльный контингент начали распускать. Бабушка вернулась в деревню Богатые Сабы, и там работала учительницей русского языка и литературы. А директором школы был мой дедушка Гильмутдин Шакирзянович Гилязиев, он преподавал немецкий язык.Вы ведь, кажется, тоже по первому образованию учитель немецкого языка?— Да, так и есть, я пошла по дедушкиным стопам. Более того, свой второй роман «Дети мои» о немцах Поволжья я посвятила дедушке.Почему для главной героини вы выбрали имя Зулейха?— Знаете, я очень долго думала над именем героини. Совершенно точно не хотела называть ее Раисой, как бабушку. Потому что в романе прототип бабушки — это, скорее, Юсуф, который как и она, вырос на поселении, а не Зулейха. Я перебрала практически все татарские женские имена, и не смогла подобрать что-то более подходящее, чем Зулейха. Вместе с тем, у меня возникали опасения, связанные с этим именем, которое несет определенную смысловую нагрузку в татарской культуре. Так зовут героиню книги Гаяза Исхаки, написанной еще в начале XX века: по сюжету Зулейху насильно выдают замуж за русского мужчину, которого она в итоге травит ядом, за что ее отправляют в сибирскую ссылку. То есть получается определенная перекличка с моей историей, и, называя свою героиню Зулейхой, я словно вступаю в дискуссию с классиком. Но поскольку такой идеи у меня не было, моя Зулейха осталась Зулейхой. Изначально я задумывала совсем другой сюжет: героиня, которой лет 40, путешествует с внучкой по местам своей ссылки. Но история не складывалась, и то, что было написано, мне категорически не нравилось. В итоге я решила пойти поучиться слагать истории и поступила на сценарный факультет Московской школы кино. И моей первой учебной работой стала «Зулейха открывает глаза». В киношколе я писала сценарий, и всю эту историю видела на каком-то своем внутреннем экране.Вы рассказывали, что в главной роли представляли только Чулпан Хаматову, которая и играет Зулейху, и на съемках вы с ней познакомились и подружились. Вы Чулпан что-то советовали?— Мы с Чулпан были на связи. Советовала я совсем немного, только когда Чулпан спрашивала мое мнение о той или иной сцене. Однажды, к примеру, пришлось решать серьезный вопрос, связанный переходом героев от татарской речи к русской, действие, напомню, начинается в татарской деревне. В книге все понятно: сначала говорят на родном языке, там есть маркеры татарской речи — вкрапления тюркских слов, а когда герои оказываются в Казани, разговор идет уже на русском. Предлагался вариант сделать первую серию полностью на татарском с русскими субтитрами, так было бы честно, ведь крестьяне совсем не знали русского языка, или говорили на нем очень плохо. Но это было бы неудобно для зрителя. Другой вариант — герои говорят по-русски с акцентом, и потом этот акцент постепенно исчезает, но тогда получилось бы какое-то странное звучание речи. В итоге остановились на том, что герои весь фильм говорят по-русски, по-татарски произносят лишь отдельные фразы, и я голосовала именно за этот вариант.Но ведь вы и сами по-татарски не говорите? Как так вышло?— Знаете, в детстве я неплохо говорила по-татарски, а после переезда из Казани в Москву в 1999-м году родной язык потихонечку стал уходить из моей жизни, потому что не с кем было общаться. Но татарскую речь на бытовом уровне понимаю. Кстати, через год после выхода романа его перевела на татарский язык замечательная поэтесса, писатель и журналист Флера Тарханова, что меня, конечно, очень обрадовало. Знаю, что она сделала хороший перевод, но, к сожалению, в полной мере оценить его не могу. Сейчас уже историю Зулейхи перевели более, чем на тридцать языков, помимо европейских, это фарси, корейский, китайский, готовится японский, и есть договор о переводе на эсперанто.Гузель, а у главного героя романа Игнатова есть реальный прототип?— Нет, это собирательный образ, созданный из моих представлений о правильном красноармейце. Я постаралась наделить его теми качествами, которыми, как мне кажется, обладали такие люди: это и страстная вера в коммунистические идеалы, и аскетизм, и абсолютное пренебрежение к себе, и одновременно забота о других людях, даже обо всем человечестве. Я старалась выстроить образы Зулейхи и Игнатова как двух идеальных противников: мусульманка с языческим замесом, мягкое, робкое и податливое существо — и несгибаемый коммунист, который безоговорочно верит в идеалы нового строя. И вот два таких совершенно разных человека отправляются в дальнюю дорогу и проводят вместе 16 лет. Конечно, оба с годами меняются, эти изменения и были мне интересны, как автору.Также вы рассказывали, что в написании эпизода, в котором Зулейха рожает сына, вам помогала ваша свекровь, которая по профессии акушер-гинеколог. У вас ведь у самой растет дочь, которой уже 15 лет. Получается, собственного опыта оказалось недостаточно?— Моя свекровь большую часть жизни проработала в клинике при Первом медицинском университете Санкт-Петербурга, которая специализируется на сложных родах. То есть о сложных родах она знает все. И я попросила ее описать мне такую акушерскую ситуацию, которая, с одной стороны, была бы опасна для матери и ребенка, а с другой — решаема в таежных условиях. И свекровь придумала такую ситуацию, очень подробно объяснила последовательность действий доктора и всю логику его размышлений. А когда вышел мой роман, бывшие коллеги свекрови звонили ей из Санкт-Петербурга и говорили, что узнали ее акушерский почерк.Знаю, что после выхода романа вам писали люди старшего поколения, тоже бывшие раскулаченные. Среди них были те, чья судьба пересеклась с судьбой вашей бабушки?— Было несколько таких писем. Одно из них прислал Асхат Аскарович Мингазетдинов из Уфы, у них с бабушкой во многом похожие истории, они близки по возрасту, месту рождения, в одно время отбывали ссылку недалеко друг от друга, и почти одновременно вернулись домой. Из уст Асхата Аскаровича я еще раз услышала историю, рассказанную мною в романе. Мы с ним продолжаем переписываться, он еще и рисует замечательно, прислал мне в подарок свои картины. Еще было очень интересное письмо от художника из Германии, которому уже исполнилось 100 лет. В истории этого человека переплелись сюжеты из романа о Зулейхе и романа «Дети мои». Он по национальности немец, но родился и вырос в Советском Союзе, и был сослан за свое происхождение. В ссылке его спасло только то, что он умел хорошо рисовать, стал художником в местном клубе. Позже он перебрался в Германию, где прославился как художник, преподавал живопись. Его судьба в чем-то схожа с судьбой Юсуфа, но также во многом схожа с судьбой Якова Ивановича Баха из романа «Дети мои». Такие вот пересечения.Гузель, получая эти письма, вы не думаете о том, чтобы продолжить тему раскулачивания?— Знаете, я очень благодарна всем, кто поделился со мной своими воспоминаниями о том времени, это дорогого стоит. Но перекладывать чужие семейные истории в литературный текст совершенно точно не возьмусь, потому что не знаю, насколько это этично. И потом, все что я хотела и могла рассказать на тему раскулачивания, я рассказала в романе «Зулейха открывает глаза», и вряд ли еще к этому вернусь, во всяком случае, пока не планирую.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на chaskor.ru