Мы продолжаем публикацию материалов книги «Путинская Россия: Как она возникла, как существует и как может закончиться», выпущенной в 2015 году Американским институтом предпринимательства (American Enterprise Institute).

Авторы издания - известные ученые и эксперты в различных областях социального знания. Публикация осуществляется с любезного разрешения AEI (Washington, DC). Автор раздела - Президент хозяйственного партнерства «Новый экономический рост» Михаил Дмитриев. Здесь, как и в других частях книги, используемая терминология отражает взгляды и подходы авторов.

Динамичное развитие российской экономики в 2000-е годы привело к беспрецедентному за всю историю России росту уровня жизни, которое затронуло все слои общества. Реальные доходы населения выросли в 2,5 раза, а заработная плата - более чем в 3 раза. Но в социальном плане этот период, напротив, был периодом относительной стабильности. В отличие от скачкообразного роста уровня жизни, изменения ценностей и социально-политических установок не поспевали за экономическим ростом и долгое время шли эволюционным путем. В политике это привело сперва к значительному росту рейтингов поддержки В. Путина и партии «Единая Россия» а после 2006 года - к длительному периоду электорального равновесия, когда рейтинги В. Путина, а затем и Д. Медведева стабилизировались на уровне, превышающем 2/3.

Но к началу 2010-х годов произошло накопление критической массы изменений. Экономический кризис привел к массовым протестам - сперва по экономическим мотивам, а затем по политическим мотивам в 2011-2012 годах. В 2011 году завершился длительный период электорального равновесия и в течение полутора лет рейтинги одобрения российского руководства и партии «Единая Россия» находились под влиянием понижательного тренда, снизившись примерно на 20 процентных пунктов. Кроме того, возрос запрос на демократизацию, который вначале затронул в основном Москву и другие крупнейшие города, но к концу 2013 года в целом по России уже был сильнее, чем в столице.

*

В начале 2000-х годов, несмотря на быстрые темпы роста благосостояния, социальные приоритеты российского населения все еще находились под влиянием шоков, которые российская экономика переживала в 1990-е годы. Структура приоритетов отражала доминирование ценностей выживания. Согласно опросу Фонда «Общественное мнение» (ФОМ), проведенному в 2002 году, приоритеты населения были сосредоточены на доходах и текущем потреблении, включая зарплаты и социальные выплаты. Эти проблемы отметили 33% респондентов, а проблемы социальных услуг, включая здравоохранение и образование - в 7 раз меньше респондентов. Проблемы жилья и коммунальных услуг указали лишь 2% респондентов (Дмитриев, Мисихина, 2013). Такое распределение приоритетов было характерно не только для России в целом, но и для Москвы, экономическое положение которой было намного более благополучно.

Эти приоритеты получили отражение в первой волне массовых протестов, возникшей в 2010 году вслед за началом экономического кризиса. Почти 34 тысячи акций протестов (Новая протестная волна, 2012) были разбросаны по огромной территории и касались локальных экономических проблем, в первую очередь, безработицы и невыплаты зарплат. Претензии часто были обращены не к центральным, а к местным властям. Политические требования выдвигались редко и имели второстепенное значение. Основная доля протестов происходила в малых и средних городах.

Но к началу 2010 годов в массовом сознании стали все сильнее проявляться изменения, отражавшие процесс социальной модернизации под влиянием роста уровня жизни в предкризисный период. Раньше всего они обозначились в растущей прослойке городского среднего класса, доля которого накануне экономического кризиса 2008 года составила примерно 1/3 взрослого населения России и свыше половины населения крупных городов. Исследования Натальи Тихоновой (Тихонова, 2009) показали, что для среднего класса уже тогда были характерны более модернизированные установки, чем для других массовых групп. Эти установки включали ориентацию на самореализацию, свободу и достижения, более высокую толерантность, признание ценности плюрализма интересов индивидов, понимание демократии как формы обеспечения плюрализма интересов, внутренний локус контроля (стремление личности приписывать успехи и неудачи своим внутренним особенностям, а не внешним факторам, что говорит о большей готовности полагаться на собственные силы), развитие индивидуализма и нонконформизма, приоритетность прав человека. Вырос запрос на правовое государство, ослабло патерналистское отношение к государству, усилилась проевропейская ориентации.

Именно эти запросы проявились в протестах по поводу нечестных выборов, которые проходили в Москве и других крупных городах в 2011-2012 годах. Впервые связь между повышенной протестностью и принадлежностью к среднему классу стала проявляться в социологических данных в конце 2010 года. Именно тогда мы обнаружили по материалам выборки ФОМ инверсию склонности к протестам в Москве (Белановский, Дмитриев, Мисихина, 2010). Если по всей выборке и среди женщин в Москве уровень протестности возрастал по мере снижения доходов, то среди московских мужчин протестность достигала максимума у лиц с высокими доходами. Наряду с материалами фокус групп, которые указывали на нарастание напряженности в крупнейших городах, это послужило для нас основанием сделать прогноз о вероятном начале тенденции снижения рейтингов поддержки власти и возможности массовых протестов в период выборов. Первоначально этот прогноз вызвал весьма скептическую реакцию экспертов, но к концу 2011 года он реализовался.

Протесты в Москве и других городах послужили своего рода кульминацией процесса социальной поляризации, когда модернизированные ценности и приоритеты растущего среднего класса стали расходиться с более традиционалистскими установками других массовых групп населения.

Однако темпы экономического развития были настолько стремительными, что наряду с тенденцией социальной поляризации они вызвали к жизни и обратный процесс социальной конвергенции. За 10 лет соотношение доходов в России и странах ОЭСР по паритету покупательной способности выросло почти в два раза. При этом к 2010 году доля населения с доходами ниже прожиточного минимума в сопоставимом выражении сократилась примерно в 2,5 раза, а доля лиц, живущих менее чем на 2,15 долл. США в день по паритету покупательной способности -более чем в 100 раз (до 0,05%). К этому добавилось и быстрое сближение стандартов потребления между бедными и небедными домохозяйствами. Разрыв по калорийности рациона питания сократился с 1,8 до 1,3 раза, а по потреблению белков - с 1,9 до 1,4 раза. Аналогично происходило сближение по основным группам продуктов питания.

Еще более впечатляющий характер носило сближение по товарам длительного пользования. С 2005 по 2010 год разрыв в количестве автомашин на 100 домохозяйств между 1-2 и 5-9 доходными децилями сократился с 2,5 до 1,6 раза, а в количестве персональных компьютеров - с 3,3 до 1,4 раза. По другим предметам длительного пользования (телевизорам, холодильникам, стиральным машинам) разрыв практически исчез. Он оказался небольшим даже по относительно дорогим и современным моделям (плазменные телевизоры). По холодильникам «Nofrost» он составил всего 1,3 раза, а по числу мобильных телефонов на 100 домохозяйств бедные семьи, относящиеся к 1-2 децилям,почти на 10% превосходили обеспеченные семьи 5-9 децилей. Это сближение подпитывалось возросшей доступностью потребительского кредита. В 2011 году 20% бедных домохозяйств и 30% небедных имели непогашенную кредитную задолженность (Дмитриев, Мисихина 2013).

Быстрые темпы распространения современных сетевых форматов розничной торговли и потребительских услуг привели к демократизации более современных моделей потребления, которые в недалеком прошлом были доступны лишь для семей верхнего доходного квинтиля (для наиболее обеспеченных 20% населения).

В социальном плане конвергенция потребления могла послужить толчком к вытеснению ценностей выживания и к усилению ценностей, связанных с человеческим развитием за пределами среднего класса. Вместо поляризации ценностей появились первые признаки их конвергенции. Впервые в опросах ЦСР это появилось в первой половине 2012 года. Приоритеты доходов, текущего потребления и социальных выплат переместились в нижнюю часть списка, а на первый план выдвинулись вопросы жилья, коммунальных услуг, недовольство коррупцией, проблемы образования, здравоохранения, личной безопасности и равенства всех перед законом. Это наблюдалось как в Москве, так и в других регионах.

Но процесс трансформации ценностей и предпочтений был нелинейным. Старое ценностное равновесие сломалось и социальные установки населения вступили в неустойчивое переходное состояние, в котором краткосрочные изменения приоритетов могли быть резкими и непредсказуемыми. Первые признаки перехода в сторону более модернизированных ценностей за пределами среднего класса носили довольно поверхностный характер. Не исключено, что влияние вторичных факторов, таких как официальная пропаганда через центральные телеканалы, было не менее значимым, чем влияние фундаментальных социально-экономических изменений. В период президентства Д. Медведева официальная идеология уделяла повышенное внимание вопросам модернизации, развитию жилья, образования, здравоохранения и реформе правоохранительной системы. Большинство этих тем получили отражение в приоритетных национальных проектах. Таким образом, официальная идеология и пропаганда, смещавшая акценты с ценностей выживания в сторону человеческого развития, могла вступить в своеобразный резонанс с объективными социально-экономическими изменениями.

*

Неустойчивость изменений наглядно проявилась в обследовании, проведенном ЦСР в мае-июне 2013 года. Ценности и предпочтения населения Москвы и других регионов России вновь стали расходится, причем направленность этих изменений существенно различалась в экономической и политической плоскости. Первоначально эти выводы, как и наши прогнозы в 2011 году, вызвали критику со стороны ведущих социологических центров. Однако последующие опросы, в том числе опрос Левада-центра, проведенный осенью 2013 года по заказу Центра политических технологий, подтвердили реалистичность наших оценок (Российская политика, 2013).

Опросы 2013 года показали, что в плане социально-экономических установок Москва имела наибольший уровень модернизированности, а за пределами Москвы происходил частичный возврат к прежним приоритетам, связанным с ценностями выживания (Белановский и др. , 2013). По времени и по направленности эти изменения совпали с изменениями в официальной идеологии, транслируемой по каналам государственных СМИ. Эти изменения начались после президентских выборов в рамках так называемой «консервативной волны» и обозначили отход от модернизационной риторики президентства Медведева в направлении традиционалистских ценностей. Но восприимчивость москвичей к этим изменениям оказалась ниже, чем в целом по России. Отчасти это может быть связано с более важной ролью независимых каналов получения информации, а отчасти - с тем, что по фундаментальным характеристикам социально-экономического развития Москва намного опередила большинство других регионов, что делает ценностные изменения более устойчивыми.

На первое место в числе наиболее важных проблем в среднем по России вновь, как и в начале 2000-х годов, вышла проблема бедности и обнищания населения (41% респондентов), на второе - проблема цен (36%). В Москве эти проблемы волновали гораздо меньшее число респондентов (соответственно, 23% и 11%). Значительно менее приоритетными для москвичей были и проблемы роста безработицы - 14% против 23% в среднем по России. Собственная зарплата не устраивала 64% всех жителей России, но только 37% москвичей.

Список приоритетных для москвичей проблем включал типичные вопросы развития и самореализации:

кризис морали, культуры и нравственности (45% в Москве и 28% в среднем по России);

отсутствие безопасности (38% и 27%);

недоступность многих видов медицинского обслуживания (37% и 28%);

неуважение прав и свобод личности (36% и 27%)[1];

состояние окружающей среды (14% и 8%).

Имеющиеся данные говорят о том, что динамика общественного сознания в Москве и других регионах России в период после 2010 года во многом носила разнонаправленный характер. Ниже эта тема раскрыта более подробно, поскольку без нее трудно строить корректные предположения о возможных тенденциях общественно-политических настроений в России на среднесрочную и долгосрочную перспективу, речь о которых пойдет в заключительной части статьи. Предстоящие изменения настроений и ценностей в Москве и за ее пределами будут иметь различную логику. Но эти различия будут чрезвычайно важны для формирования запроса на политические изменения и понимания природы тех сложных социальных коалиций, которые будут действовать в направлении таких изменений. В Москве основным источником запроса на изменения в обозримой перспективе будет политически активное меньшинство, склонное к уличным протестам и заинтересованное в социально-политической модернизации. Всплески его активности будут приурочены к выборам регионального и федерального масштаба. Напротив, за пределами Москвы запрос на изменения и связанная с этим протестная деятельность будут определяться в основном экономической ситуацией и будут усиливаться при ухудшении состояния экономики. Наиболее серьезные риски для политического статус-кво возникнут, если протестная активность в Москве и за ее пределами в какой-то момент начнет смыкаться в более широкое движение, которое будет выдвигать как политические, так и экономические требования.

В отношении политических установок в Москве и за ее пределами изменения шли в противоположными курсами. Накануне протестов 2011 года московский средний класс предъявлял наиболее последовательный спрос на демократические изменения и отличался повышенной склонностью к политическим протестам. Но в 2013 году запрос на политические изменения начал перемещаться в другие регионы и социальные группы. Согласно опросу ЦСР, в 2013 году при выборе желаемого политического строя москвичи чаще, чем жители России, предпочитали жить при единоличной форме правления и даже при олигархии (в сумме эти позиции выбрали 29% респондентов в Москве и только 9% в целом по России). Политический строй, не являющийся свободной демократией, выбирали 46% москвичей и лишь 32% жителей России в целом. Свободную демократию в Москве предпочитала меньшая доля опрошенных, чем в России (36% против 44%). Максимальным спрос на свободную демократию оказался в Санкт-Петербурге 69%) и в других городах-миллионниках (59%). Даже в малых городах и на селе, где современный средний класс составляет незначительную долю населения, спрос на свободную демократию достиг 38-39%, то есть превысил столичный уровень.

Согласно тому же опросу, доля сторонников В. Путина в Москве оказалась на среднероссийском уровне - 49%. Уровень поддержки партии «Единая Россия» в Москве оказался даже выше чем в среднем по выборке (соответственно, 46% и 44%). При этом доля москвичей, которые голосовали за «Единую Россию» потому, что поддерживают ее политику и идеологию, еще более значительна - 74% против 67% в целом по России. В октябре 2011 года, накануне Думских выборов рейтинг «Единой России» в Москве был намного ниже общероссийского (соответственно, 29% и 41%).

По российским меркам Москва отличается повышенной лояльностью жителей к региональным властям. Своему губернатору доверяют 30% москвичей и 16% жителей России. Главе своего муниципального образования (мэру города) безусловно доверяют 28% москвичей и 13% россиян. Учитывая, что в Москве должности губернатора и мэра совмещены, общая доля доверяющих городской власти составляет 37%.

Эти данные согласуются с общей тенденцией стран бывшего социалистического лагеря, где в последние годы массовый спрос на демократию возрастал в социальных группах, не относящихся к среднему классу. Согласно двум раундам обследования Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР), проведенного в 34 странах Европы в 2006 и 2010 годах, доля сторонников демократии в промежутке между двумя раундами существенно выросла в Таджикистане, Армении, Узбекистане, Грузии, Азербайджане, Казахстане и Беларуси (Crisis and Transition, 2011), в некоторых из этих стран средний класс не является многочисленной социальной группой. В ряде случаев рост составил примерно 1,5-2 раза и он явно происходил не только за счет представителей среднего класса. В России доля сторонников демократии согласно этому опросу не превышала 40% и была одной из самых низких по выборке. В свете этих сопоставлений не выглядит необычным и относительно низкий спрос на демократию в более модернизированной Москве. По данным ЕБРР спрос на демократию снижался именно в странах ЕС. В результате разнонаправленных изменений поддержка демократии в Таджикистане, Узбекистане, Азербайджане и Грузии по данным ЕБРР в 2010 году превысила уровень Франции, Великобритании и Германии (Crisis and Transition, 2011, p. 62).

Похожие изменения произошли и в отношении склонности к протестам. В 2011 году Москва лидировала в протестах по поводу нечестных выборов. Но в середине 2013 года против нечестных выборов в Москве готов был протестовать лишь 21% населения (в Санкт-Петербурге - 12%, в других городах-миллионниках - 22%). Фокус потенциальных протестов по поводу нечестных выборов переместился в провинцию: к таким протестам были готовы 26-30% жителей городов населением меньше 1 миллиона человек и 25% сельских жителей. Разрыв по склонности к экономическим протестам оказался еще более значительным: 15% в Москве, 43% в среднем по России и 63% - в городах-миллионниках, кроме Москвы и Санкт-Петербурга. Более того, согласно опросу Левада-центра, проведённому осенью 2013 года, москвичи (Российская политика, 2013), лояльные В. Путину, оказались единственной заметной группой среди российского населения, в которой доля сторонников недавних законодательных ограничений на проведение уличных протестов, превысила долю оппонентов (в целом по России оппонентами были ¾опрошенных).

Таким образом, за короткий срок Москва утратила роль лидера политических изменений, а московский средний класс превратился в своего рода якорь для политического статус-кво. Протестный потенциал и запрос на политические изменения стали перемещаться в регионы. Но в абсолютном выражении 21% готовых протестовать против нечестных выборов в Москве - это массовая группа. Иллюстрацией ее значимости служат предвыборные митинги и итоги голосования на выборах мэра Москвы в 2013 году.

Наиболее значимое направление, по которому наблюдалось не расхождение, а сближение установок в Москве и других регионах- это этнические конфликты. Традиционно тема мигрантов оставалась в числе приоритетных для населения крупнейших городов, включая Москву и Санкт-Петербург. Это соответствовало территориальному распределению этнических мигрантов, до 80% которых оседает в зоне влияния крупнейших городов. В Москве в 2013 году наплыв мигрантов указали в качестве важной проблемы 49% населения, а в Санкт-Петербурге - 53%, а в остальной России, включая другие города-миллионники, - лишь 16%. Но о меры по ограничению приезда мигрантов в Россию поддержали 57% москвичей и 65% опрошенных за пределами Москвы и Санкт-Петербурга. Социологические фокус-группы за пределами Москвы тоже продемонстрировали более высокую, чем в прошлом поддержку антииммиграционных мер. Можно предположить, что усиление антимигрантских настроений за пределами Москвы и Санкт-Петербурга возникает не под влиянием личного опыта, а по причинам, не имеющих непосредственного отношения к миграции.

*

Какие выводы из всего этого можно сделать относительно среднесрочных и долгосрочных трендов? На всем рассматриваемом периоде наблюдалось параллельное изменение социально-экономических установок и политических настроений. Социальные ценности и приоритеты смещались от традиционалистской к более модернизированной модели. Первоначально этот процесс сопровождался ростом, а затем стабилизацией на высоком уровне поддержки политического руководства страны и сложившейся политической системы. В конечном счете, обе эти тенденции возникли под влиянием быстрого роста уровня жизни всех слоев общества.

Замедление роста доходов в сочетании с изменившейся структурой ценностей и приоритетов привело в 2010-2013 годах к перелому политических настроений. Поддержка населением политических лидеров заметно сократилась, и в последние полтора года стабилизировалась на менее высоком уровне, чем в 2006-2010 годах. Отношение к существующей политической системе стало более критическим, а запрос на демократизацию становится преобладающей установкой, особенно за пределами Москвы. В отличие от предшествующего десятилетия драйвером запроса на демократизацию становится не растущий средний класс, а другие массовые слои. Для них разочарование в существующей политической системе лишь отчасти обусловлено модернизацией ценностей, которая, хотя и началась, но зашла недостаточно далеко. Основной причиной запроса на политические изменения за пределами среднего класса служит отсутствие экономических улучшений. Невозможность ускорить экономический рост и большие риски его дальнейшего торможения, вплоть до новой рецессии, делают вероятным завершение периода относительного политического равновесия, установившегося после президентских выборов. Перелом политических настроений, потребует от властей тактической адаптации, направленной на удержание политического контроля. Но на пути этой адаптации возникает ряд новых проблем.

Ухудшение экономической обстановки будет провоцировать новые волны протестной активности. В отличие от протестов 2010 года, экономически мотивированные протесты будут сопровождаться политическими требованиями и ростом запроса на новых политических лидеров. Экономические протесты в регионах, благодаря усилению политической составляющей, могут стать катализатором активности протестного меньшинства в Москве, у которого политические мотивы преобладают над экономическими. Поводом для протестов в Москве могут служить не только протесты в других регионах, но и электоральные события (выборы в Государственную Думу, а также выборы президента). Межэтнические трения и конфликты могут выступать в роли дополнительных триггеров протестов как в Москве, так и в других регионах. Таким образом, могут возникать более широкие и сложные протестные коалиции, чем во время экономических протестов 2010-го и политических протестов 2011 года.

В прошлом власти стремились урегулировать экономические протесты, заливая их ресурсами из резервных фондов. Но продолжение такой тактики будет затруднено из-за сокращения резервных фондов, а также из-за разнообразия мотивов протестующих.

Существующий потенциал экономических протестов будет в наибольшей степени реализован в случае наступления нового экономического кризиса, который будет сопровождаться падением доходов и занятости в целом по стране. Однако в силу сравнительно равномерного распределения протестного потенциала по территории страны почва для протестов по экономическим причинам может возникать даже при сохранении положительной, но невысокой динамики доходов в целом по стране. Это будет происходить по причине экономической неоднородности российских регионов и большого разброса региональных темпов роста по сравнению со среднероссийскими. В случае стагнации или низких положительных темпов роста в среднем по России, темпы роста в нескольких десятках регионов могут быть отрицательными, а это в высокой вероятностью будет вызывать протесты местного населения, сопровождающиеся, в том числе, и политическими требованиями.

Еще одним вызовом может стать усиление роли фундаментальных факторов, находящихся вне прямого воздействия властей и официальной пропаганды. Баланс фундаментальных факторов, при условии продолжения пусть даже медленного, но все же экономического роста, будет направлен в сторону модернизации массового сознания. Это может привести к тому, что дальнейшая эволюция массового сознания пойдет более автономно, а власти вынуждены будут искать способы адаптации к меняющимся запросам.

Но пока не до конца модернизированные ценности и сложная конфигурация потенциальных протестных коалиций создают дополнительные риски для политического развития. Такие коалиции отнюдь не обязательно будут формироваться на почве модернизационных ценностей и приоритетов. Сочетание ментальности выживания и враждебности к этническим меньшинствам с антизападными настроениями может придать потенциальной протестной активности левопопулистскую и националистическую окраску, характерную для многих стран Латинской Америки.

Нет уверенности, что период динамичной и непоследовательной смены приоритетов уже позади. Скорее, наоборот, есть немало оснований полагать, что нынешнее состояние умов в России по-прежнему является переходным и уже по этой причине отличается неустойчивостью. При этом развитие не является линейным. Прогресс и регресс сменяют друг друга калейдоскопическим образом, а иногда наблюдаются одновременно. Это значит, что эволюция массового сознания может преподнести в период до 2018 года еще немало сюрпризов.

Литература

Белановский С. А. , Дмитриев М. Э. Общество и власть в условиях политического кризиса. Доклад экспертов ЦСР Комитету гражданских инициатив (2012) (Москва, Фонд «Центр стратегических разработок»).

Белановский С. А. , Дмитриев М. Э. , Мисихина С. Г. , Никольская А. В. (2013) Политические настроения россиян в начале нового электорального цикла (2012-2013 гг. ) (Москва, Фонд «Центр стратегических разработок»).

Белановский С. А. , Дмитриев М. Э. , Мисихина С. Г. (2010) Средний класс в рентоориентированной экономике: почему Москва перестала быть Россией? Spero, 13, Осень-зима, стр. 69-86.

Власть-Элиты-Общество: Контуры нового общественного договора (2012) (Москва, Фонд «Центр политических технологий»).

Дмитриев М. Э. , Мисихина С. Г. (2013) Изменения в уровне доходов, потребления, бедности и в социальных запросах российского населения в 2000-2012 годах (2013) Уровень жизни населения регионов России, № 12, стр. 11-27.

Новая протестная волна: Мифы и реальность (2012) (Москва, Фонд развития гражданского общества).

Российская политика - шанс для реформаторов (2013) (Москва, Фонд «Центр политических технологий»).

Тихонова Н. (2009) Средний класс: теория и реальность (Москва, Альфа М).

Crisis and Transition: the People’s Perspective. Transition Report (2011) (London, EBRD).

Примечания

[1] Распределение ответов по позициям «отсутствие безопасности» и «неуважение прав и свобод личности» имеется только для респондентов указавших, что думают о том, чтобы уехать из России.

.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на polit.ru