фото показано с swissinfo.ch

Число детей, стремящихся в одиночку спастись от войны и разрушений, растет с каждым годом. В 2015 году в странах Западной Европы ходатайства о предоставлении статуса беженца подали примерно 104 тыс.

несовершеннолетних лиц, находившихся без сопровождения взрослых, из них на Швейцарию пришлось 2 700 человек, что в 10 раз больше, чем еще десять лет назад. Эти дети часто не имеют вообще никаких документов. Возникает вопрос — как определить их возраст? 

Ахмад* свой день рождения не отмечал еще не разу, поэтому ему даже и в голову не приходило, насколько важно для каждого человека знать эту дату. В Афганистане, правда, никакой роли этот день для него не играл, все равно в классе у него все вместе учились дети самых разных возрастов, и совсем маленькие, и подростки. Бежав из Афганистана, в 2015 году Ахмад добрался до Швейцарии — один, без сопровождения взрослых.

«Мои родители мне всегда говорили, что я родился в 1999 году, за год до нового тысячелетия. Значит, мне сейчас должно было бы быть 17 лет». Должно было бы быть. . . В условном наклонении. Потому что с точки зрения швейцарских властей, Ахмад родился 1 января 1997 года, а это значит, что рубеж совершеннолетия он уже переступил. Как и у многих других вынужденных мигрантов у Ахмада, когда он приехал в Швейцарию, с собой не было никаких документов.

Поэтому Государственный секретариат Швейцарии по вопросам миграции (Staatssekretariat f, структурное подразделение Федерального департамента / министерства юстиции и полиции Швейцарии) давно уже пытается найти какие-то более или менее надежные методы, которые помогали бы точно определять возраст малолетних беженцев. В случае с Ахмадом чиновники SEM постановили провести определение его возраста при помощи рентгенографии костей запястья.

Определение возраста — вопрос отнюдь не второстепенный. Дело в том, что в соответствии с Конвенцией ООН о правах ребёнка (The United Nations Convention on the Rights of the Child), ратифицированной также и Швейцарией, малолетние несовершеннолетние беженцы имеют больше прав и привилегий, нежели взрослые беженцы.

А главное, дети имеют право свободно выбирать себе страну проживания в статусе беженца, по сути обходя жесткие положения Дублинской конвенции и не опасаясь реадмиссии, то есть депортации на родину, в случае, если власти страны-убежища вдруг сочтут, что военно-политическая обстановка в родном для беженца регионе такую высылку позволяет.

Хлоэ Бреньяр Экоффеи (ChloSAJE) в Лозанне напоминает, что Конвенция ООН о правах ребёнка обязывает Швейцарию еще и предоставлять малолетним беженцам бесплатный кров и лиц, которые могли бы взять на себя роль консультантов-воспитателей.

С учетом заметного увеличением числа несовершеннолетних беженцев, не имеющих никакого сопровождения и защиты со стороны взрослых (а только в одной Швейцарии за год число таких малолетних беженцев вросло более, чем в три раза), вопрос идентификации возраста стал играть едва ли не решающую роль в определении дальнейшей судьбы вынужденных мигрантов и беженцев — и это в условиях все более громко звучащей в Конфедерации критики в связи с якобы имеющими место случаями злоупотреблений в социальной сфере и в области миграционного законодательства.

По оценкам Государственного секретариата Швейцарии по вопросам миграции, приблизительно 40% беженцев, заявляющих о себе как о несовершеннолетних, на самом деле давно уже находятся в возрасте от 18-ти лет и старше. Но тогда это означает, что мы имеем дело с массовыми случаями обмана властей. Так ли это?

В начале ноября 2016 года этот вопрос был поставлен на специализированном симпозиуме, который состоялся под эгидой авторитетной Университетской клиники в Лозанне (CHUV). Подавляющее большинство экспертов- участников симпозиума, пришло к выводу, что такого быть просто не может и что проблема на самом деле заключается совсем в другом, а именно, в техническом несовершенстве методов, используемых швейцарскими властями с целями определения фактического возраста беженцев. Один из таких методов — костная рентгенография.  В частности, в одном только 2015 году через нее прошли 1 034 малолетних беженца, находившихся без сопровождающих лиц. Среди них был и уже знакомый нам Ахмад.

Напомним, что костный возраст — это куда более точный показатель уровня развития ребенка, чем просто рост или масса. Оценка костного возраста основывается на определении фазы, в которой находится процесс оссификации, то есть, уплотнения внутри кости. Систематически фазы процесса изменения хрящевой и костной структуры запястья отражены в широко используемом Атласе костного возраста «Greulich and Pyle», в котором представлена структура костей левой руки и запястья мальчиков и девочек через 3-12 месячные интервалы, в зависимости от возраста ребенка.

По словам Сары Депайен (Sarah Depallens), главного врача Педиатрического отделения CHUV, «данная методология была разработана, прежде всего, для определения биологического, а не хронологического возраста обследуемых лиц. Поэтому погрешность может составлять более двух лет. Кроме того, Атласу костного возраста „Greulich and Pyle“ уже исполнилось сто лет, а сегодня период полового созревания у подростков наступает гораздо раньше, особенно у девочек. К тому же, не существует научных доказательств того, что содержащуюся в атласе шкалу можно использовать при обследовании представителей других рас».

В августе 2016 года Швейцарское общество педиатрической рентгенологии (Schweizerische Gesellschaft fSGPR) выступило с предложением не использовать больше такого рода методы, поскольку они являются проблематичными как с научной, так и с этической точки зрения, не говоря уже о том, что еще неокрепший организм детей подвергается в ходе таких тестов бесполезной и опасной лучевой нагрузке.

Впрочем, альтернативные методы, имеющиеся в распоряжении чиновников из области регулирования миграции, тоже едва ли можно было бы назвать идеальными. Так, например, вот уже несколько лет в цюрихском Федеральном Центре приема, размещения и регистрации беженцев (Bundeszentrum fпредмет обследования и фиксации степени развития их гениталий. Существуют планы распространить практику на всю Швейцарию.

Дениз Граф (Denise Graf), ведущая юрист-эксперт Отдела миграции международной правозащитной организации «Amnesty International» не скрывает своего возмущения: «Проводить столь „интимные“ обследования травмированных детей всего лишь через несколько дней после их прибытия в регистрационный центр просто недопустимо. Не говоря уже о том, что никакой медицинской пользы от такого рода тестов нет и не предвидится!». Сара Депайен согласна с этим. По ее мнению, «на данный момент не существует ни одного научно признанного метода определения возраста ребенка в возрасте старше 14-ти лет. Так какой же тогда смысл во всех этих процедурах»?

В ответ на соответствующий запрос депутата федерального парламента Швейцарии от партии социалистов Пьера-Алена Фриде (Pierre-Alain Fridez) швейцарское правительство признало, что результаты рентген-исследования руки на основе Атласа костного возраста «Greulich and Pyle» не могут дать достоверных возрастных данных».

При этом Федеральный совет уточнил, что «данная методология уже давно и успешно используется как в целом ряде европейских стран, так и в США, не говоря уже о том, что с целью идентифицировать данную личность и установить, в частности, её возраст, швейцарские власти используют целую палитру методов, которая радиологическими исследованиями не ограничивается».

Вместе с тем, подчеркивает правительство, все равно доказывать свой возраст должен сам якобы несовершеннолетний беженец, поэтому применение методов определения возраста, базирующихся на оценках тех или иных внешних факторов, особой позитивной или негативной роли не играет. По мнению Сары Депайен, есть здесь еще и другая проблема.

«Беседы с несовершеннолетними мигрантами проходят, как правило, очень быстро и носят они весьма формальный характер. Присутствие на собеседованиях профессиональных педиатров зачастую не обеспечивается. Маленьких беженцев просят предоставить какие-то доказательства их возраста, но порой они не могут назвать даже точную дату своего рождения, с учетом того, что в таких странах, как Сомали, например, регистрируются лишь около 10% всех родившихся детей».

Адвокат Жюли Андре (Julie Andrе интервью с несовершеннолетними мигрантами только в присутствии адвоката, переводчика и культурного посредника, то есть специалиста в области культуры страны, откуда прибыл беженец. В противном случае результаты собеседования не будут иметь юридической силы. В Швейцарии же на таких беседах присутствует лишь один сотрудник SEM, который соответствующей подготовки не имеет».

Итак, проблемы и сложности понятны и ясны. Но что же должны делать власти, какие методы применять? По мнению Жюли Андре, Швейцарии следовало бы изменить сам подход к вопросу. «Бремя доказательства стоит переложить с ребенка на плечи государства. Другими словами, в случае сомнения швейцарские власти должны исходить из презумпции несовершеннолетия, как это уже сейчас происходит в Италии».

Такой подход поддерживается также и Управлением Верховного комиссара ООН по делам беженцев (UNHCR), однако пока такого рода реформы в Швейцарии шансов на реализацию практически не имеют, с учетом того, что политические круги, прежде всего парламентарии, скорее склонны урезать права беженцев, а не расширять их.

*Настоящее имя редакции известно

Перевод с итальянского и адаптация: Юлия Немченко, Игорь Петров

.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на swissinfo.ch