фото показано с vz.ru

В этот день два года назад я стоял под дождем под стенами следственного изолятора в здании городского управления милиции и вместе с тысячами других одесситов как заведенный скандировал: Не забудем! Не простим! В этот день два года назад я стоял под дождем под стенами следственного изолятора в здании городского управления милиции и вместе с тысячами других одесситов как заведенный скандировал: «Не забудем! Не простим!» Там уже вторые сутки в заключении находились десятки (как мы узнали потом 62 человека) выживших в Доме профсоюзов.

Те, кому посчастливилось выжить в ужасном пожаре и избежать дубинок погромщиков, оказались за решеткой в положении обвиняемых.

Обстановка накалялась, и в конце концов от слов разъяренные горожане перешли к делу.

Спустя год я уже сам вошел в это здание в наручниках и под конвоем. И сегодня, когда я вновь на свободе и имею возможность свободно выражать свое мнение, мне хотелось бы подробнее рассказать о событиях, о которых известно значительно меньше, чем они того заслуживают.

Для меня Русская весна и связанные с ней одесские события довольно личный момент. В первый раз я попал на Куликово поле в середине февраля и, будучи профессиональным журналистом и политтехнологом, был удивлен общим энтузиазмом и заряженностью людей.

Российские флаги, общий порыв патриотизма, непризнание государственного переворота на Майдане нет, это не было похоже на традиционные «проплаченные», ловко срежисированные мероприятия. Затем несколько месяцев беспрерывных митингов, шествий. Ожидание чего-то грандиозного от законодательного непризнания власти до крымского сценария. В итоге трагедия 2 мая.

Людей отстояли штурмом (фото: Максим Войтенко/ТАСС)

Уже через год, в том числе за свою открытую позицию по 2 мая, меня кинули за решетку, обвинив в сепаратизме. Участники тех событий волею судьбы стали моими лучшими друзьями на протяжении года жизни: с ними мне пришлось делить тюремную баланду, последний окурок и холодные нары.

События 2 мая без сомнений можно назвать заключительным этапом Русской весны. Явление, подразумевающее под собой мирный политический протест русского населения Юго-Востока Украины, фактически подошло к своему концу вместе с сожжением одесситов в Доме профсоюзов.

Конечно, и до этого были разгоны николаевского, запорожского и харьковского протеста, однако с трагическим финалом русского восстания в Одессе эти примеры несопоставимы. Кроме того, именно Одесса отличалась от остальных городов небывалой организованностью движения, пестротой лидеров, реальным влиянием на депутатский корпус в местных советах.

Дальше уже начался следующий этап: Крым навсегда отчалил к российским берегам, конфликт в Донбассе перерос в открытые боевые действия, а другие области Новороссии остались надолго оккупироваными постмайданным режимом.

Многие политологи, эксперты, активисты обвиняют именно Одессу в «сливе» Русской весны. Мол, одесситы струсили, не вышли защищать город, отдали его на растерзание неонацистским бандам и карателям из Службы безопасности Украины. Несколько сотен «антимайдановцев» против нескольких тысяч бандеровцев 2 мая это, мол, и есть показатель истинной политической ориентации одесситов.

Я не стану сейчас подробно распространяться на тему скоропостижной «сдачи» Одессы а на самом деле четкого плана тогдашнего главы СНБО Андрея Парубия по разгону палаточного городка на Куликовом поле.

Не стану перечислять и весьма случайные неблагоприятные факторы, вроде маевки и футбольного матча «Черноморец» «Металлист», сыгравших на руку неонацистам. Данные аргументы уже неоднократно были приведены и сторонниками, и противниками «слившейся» Одессы.

Удивляет меня другое: на фоне трагедии 2 мая все забывают о подвиге, который совершили через два дня. Тогда, 4 мая, несколько тысяч одесситов взяли штурмом одесский следственный изолятор и управление милиции.

Все так же лишенные общепризнанных лидеров, не имеющие оружия, ресурсов, внешней координации и поддержки простые люди, голыми руками выломав ворота УВД, вырвали из-за решетки десятки своих единомышленников. За пределами Донбасса такого на территории Украины не было больше нигде, хотя десятки и сотни политических томятся по всем тюрьмам Юго-Востока.

В тот день в город продолжали прибывать хорошо вооруженные и организованные националистические отряды, среди которых засветился, например, будущий одиозный нардеп, боевик карательного батальона «Днепр», «сотник» Парасюк.

Власти уже заняли однозначную позицию, назвав погромщиков героями, которые отстояли Украину, а их жертв «российскими провокаторами».

Но все это не остановило людей. После получаса возмущений и требований одесситы перешли к делу: со здания МВД сняли украинский флаг, милиционеры в знак солидарности с протестующими побросали щиты и организованно покинули свои позиции в оцеплении, отказавшись защищать тюрьму с выжившими в Доме профсоюзов одесситами. А над сожженным Домом профсоюзов вновь взвился русский триколор.

Своим мужеством одесситы заставили руководство милиции отпустить на свободу 67 задержанных возле Дома профсоюзов 2 мая. Герои оказались на свободе, а Одесса, пускай и последний в той весне раз, показала свою способность к борьбе.

Конечно, 4 мая не перевернуло Одессу с ног на голову, не вернуло антимайдану утраченные позиции. Движение оказалось разгромлено.

Ваш покорный слуга, например, и вовсе почти через год после упомянутых событий оказался за решеткой по надуманным обвинениям в сепаратизме. Временный следственный изолятор же, штурм которого я лицезрел воочию, стал для меня прибежищем в первые семь дней ареста, пока суд не отправил меня под стражу.

Томясь на нарах в ожидании своей судьбы, я переговаривался через решетку с конвоирами и услышал эксклюзивную информацию о том дне. Как задержанные 4 мая изнутри выбивали двери камер и ломали нары, услышав, что их пришли освобождать соратники.

Как изолятор содрогался от криков «Один за всех и все за одного!». И как надзиратели наверное, впервые за свою «карьеру» сами желали поскорее открыть двери для узников.

К слову, к «сепаратистам» у сотрудников изолятора отношение было на удивление позитивное. Те события, видимо, очень сильно повлияли на администрацию подобных учреждений, и память о том, что таких «уголовников» могут прийти и освободить снаружи, прочно засела в головах надзирателей.

«Когда-нибудь мы вас вспоминать будем, что тут сидели. С гордостью будем рассказывать», говорил мне охранник-сержант.

Таким был последний бой Одессы, перед тем как город погрузился в свинцовый мрак, который принято сравнивать с временами румынской оккупации. Десятки тысяч одесситов, выходившие на митинги Русской весны, штурмовавшие городское УВД 4 мая, никуда не исчезли. Они просто отступили в тень.

Надолго ли? Не берусь судить. Но даже самая густая тень рано или поздно уступает место свету.

Теги:

Украина, аресты, журналисты, Одесса

Закладки:.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на vz.ru