фото показано с vz.ru

Мне стали встречаться люди, вовсе не желающие проецировать собственное будущее и будущее своих семей на Запад. Тенденцию эту я внимательно наблюдаю уже несколько лет, началaсь она задолго до всех трагических событий.

Так называлась одна из моих самых первых статей, заголовок которой благополучно заменил опытный редактор.

И слава Богу, что заменил, потому что три года назад разного рода события еще толпились и топтались, не позволяя озвучить серьезное заключение, и суть так и осталась бы нераскрытой, а заголовок незаполненным.

Теперь, кажется, пришло время вернуться и подытожить. . .

Потому что между делом самые дотошные историки-политики-аналитики еще не успели толком разобраться в значении, причинах и следствиях всех волн русской эмиграции, а мир снова заполонили русские.

И снова разделенные великой идеей.

На этот раз разделенные не на белых и красных, не на «советчиков» и «антисоветчиков», а разделенные прямо-таки библейской проблемой Земли обетованной: быть или не быть «русскому миру» в пределах одной отдельно взятой страны, а может быть, и далеко за ее пределами?. .

Это с большей точностью выражал один из героев Стругацких: «Нужны ли мы нам?»

Случилось так, что очередное великое разделение коснулось целой цивилизации: разделился весь христианский мир, и разделился, совсем не оставив непричастных. Даже те, кто никогда и не интересовался подобными материями, на собственном примере внезапно познали неприятную истину «если ты не будешь заниматься политикой, политика займется тобой».

Так обязательно случается, когда резко меняется мир, горят все хаты с краю и оказывается негде отсидеться.

Во всеобщем бурлении, после горьких лет полузабвения, полупрезрения девяностых на мировые просторы вдруг снова горделиво выплываeт расписная-золоченая, загадочная и манящая, страшная и ужасная. . . Россия.

Новая или плохо скрытая старая?. .

Именно этот вопрос мучит и канючит в сознании всех растревоженных слишком быстрым российским восхождением «на всех фронтах».

За последние два года до тех пор более-менее ровно «выплывающая расписная» совсем неожиданно сделала новый виток и пережила новый раскол.

Явился Крым, и как-то сразу стало окончательно ясно, что возврата к прежнему унижению девяностых не предвидится.

Она опять оказалась такая большая, такая упрямая и мало обеспокоенная мещанскими причитаниями «что скажут люди»!. . Она опять вызвала резкое недовольство всех прилегающих и многих залегших вдали. Посыпались упреки и стращания. Обвинения и выпрашивания. Оскорбления и провокации.

Эта страна сейчас, как когда-то в 17-м году, снова идет против течения, ломает шаблоны и интересует всех.

В нее верят и ее боятся. О ней спорят и гадают. На нее возлагают надежды и опасаются ее известной непредсказуемости. Ее боготворят и ненавидят, пытаются искать скрытые смыслы и не доверяют открытым.

Все эти намертво перемешанные бурные чувства к России в равной степени испытывают и сами россияне, и все лично не заинтересованные, но страстно интересующиеся.

Самое обидное, но в общем закономерное: несмотря на ощутимое единение большинства, разделились люди и внутри страны.

И вот это новое разделение напугало многих извне, любящих Россию, радеющих за нее, верящих в ее уникальную судьбу, но опасающихся ее вечной непредсказуемости.

Здесь впору вспомнить слова Шаляпина: «Находит иногда на русского человека разинская стихия, и чудные он тогда творит дела!»

Целые поколения на Западе прожили если не в ненависти к СССР, то в недоверии к СССР, и потому сегодня любой положительный жест в его защиту немедленно вызывает опасения возврата именно туда. . .

Сможет ли Россия в очередной раз выправить бег и не пойти под откос нового тоталитаризма?

Не преувеличением будет сказать, что именно этим вопросoм в данный момент мучаются очень многие неглупые и порядочные люди на Западе. Потому что именно этим их усердно пугают все, в свое время «обделенные и недоделившие», свои и чужие, снаружи и изнутри.

Я имею в виду те откровенно русофобские настроения, которые сейчас уже буквально остервенело, на все более скорую руку, кропают и всеми силами поддерживают непримиримые противники «русского мира», как такового, и на Западе, и в самой России.

И тем не менее изрядное количество здравомыслящих европейцев вверяет свои надежды на сохранение общих ценностей именно этой стране России, заново расколотой, переживающей новый сложный виток своего ни на кого не похожего развития, во вновь категорически неудачно для нее сложившихся обстоятельствах.

Я повторю здесь: ни на кого не похожего развития. Поэтому ссылаться не на кого и «отступать некуда позади Москва». . .

B этих самых «сложившихся обстоятельствах» вот что особенно интересно.

Всего с десяток лет назад, в тогда еще достаточно беспечной Франции, мне встречались разного рода и в разной степени «продвинутые» русские, свободно бороздящие мир, давно не разевающие ртов на заграничные красоты и даже достаточно пресыщенные так долго распеваемой на волнах советских и постсоветских поколений западной стабильностью и комфортом.

Большинство этих русских возвращалось на Родину из своих разношерстных поездок исключительно по крайней необходимости или по общей невозможности устроить собственную жизнь где-нибудь на давно «намечтанном» Западе.

Мне встречались выпускники престижных финансовых школ и их семьи, готовые довольствоваться съемными квартирами в не самых аппетитных уголках Парижа и его окрестностей, пока счастливо найденная в Европе работа позволяет европейское проживание и невозврат в российскую нестабильность, с самых девяностых пугающую своих и чужих.

Своей страны им совсем не хотелось, им было комфортнее в любой другой действительности «европейского типа».

И вдруг с некоторых пор тенденция чувствительно изменилась, затормозилась и начала поворачивать вспять. . .

Мне стали встречаться люди, вовсе не желающие проецировать собственное будущее и будущее своих семей на Запад, несмотря на вполне благоприятные для этого возможности.

Стали встречаться люди, как-то незаметно перешедшие из категории «эмигрантов» в обычных по сути «командировочных» по разным причинам работающих или часто бывающих на Западе, но «родовое гнездо» обосновавших в России и продолжение рода планирующих именно там.

По иронии судьбы, та самая первая молодая питерская пара, на примере которой (среди многих прочих!) я выстраивала свои изначальные наблюдения о «поколенческом дезертирстве» из России девяностых, неожиданно вернулась и окончательно обосновалась в Москве, после многих лет весьма успешного проживания в Париже, Брюсселе и Амстердаме, где глава семьи успешно работает по сей день.

Тенденцию эту я внимательно наблюдаю уже несколько лет и могу констатировать, что началaсь она задолго до всех трагических событий терактов и общеевропейской кризисной сумятицы.

Мои личные наблюдения позволяют предположить совсем иные причины, нежели внезапное снижение общего уровня безопасности в Западной Европе, в мире, а также снижение финансовых возможностей самих россиян.

И это, заметьте, в тот же самый момент, когда из России, с обвинениями и причитаниями, угpожают выехать все не приемлющие «русского мира» как такового. Угрожают, но никак не выедут. . .

Я заметила у до сих пор безразличных к «высоким материям», вовсю космополитствовавших соотечественников некое пресыщение и прозрение одновременно.

Пресыщение излишним комфортом, вдруг позволяющее осознать, что многое, о чем страстно мечталось, на самом деле не стоит непомерных жертв, и что без многого, чего срочно хотелось, вполне можно обойтись. Прозрение, что многое казавшееся ущербным на Родине на самом деле было весьма достойным, а часто и аналогов не имеющим. . .

Например, детское воспитание, среднее образование, общекультурный уровень заинтересованности людей в людях. Просто в людях. . .

Все то, чего на Западе они не нашли, но чего желали бы собственным детям.

Собственно, мир по-настоящему начинает меняться, только когда приходит в действие самая банальная из истин «все познается в сравнении». И вот что на сегодняшний день получается.

Сегодня Россия последний бастион всех тех нематериальных ценностей, которые чьи-то предки вывозили изгоями и проносили, как святыни, через всю свою мятущуюся в эмиграции жизнь.

Всего того, что все менее чтут и все менее отстаивают сегодня на Западе: история, традиция, национальная культура, семья (традиционная семья!), религия как некий духовный остов.

Россия возводит храмы. Европа сдает и продает успешным предпринимателям заброшенные здания своих церквей. Все больше поблажек во имя «всех свобод» метастазами разъедают до сих пор хранившую нашу цивилизацию от тления христианскую мораль, которую все громче называют «мракобесием».

Не потому ли русские снова «хотят страны», что есть таки в недрах не досягаемого никакой наукой подсознания некое старомодное и неощутимое, но все определяющее понятие «правды» и «справедливости», которое никаким обухом не перешибешь?

Лично я на эту тему вопросов более не имею.

Теги:

Россия и Запад, духовные ценности, Россия, либералы

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на vz.ru