фото показано с

Оптимисты полагают, что государствам Центральной Азии не стоит опасаться повторения истории стран арабского мира или Украины. Пессимисты, напротив, не сомневаются, что судьба этих стран предрешена.

Анализ происходящего в странах «арабской весны» и на Украине позволяет сделать некоторые практические выводы, касающиеся «центральноазиатской весны» - обострения в среднесрочной перспективе ситуации в постсоветских республиках Средней Азии и Казахстане. Рассмотрим их применительно к возможным сценариям дестабилизации этого региона.

1. Свержение даже самых устойчивых режимов при определенных условиях возможно, гарантирован от такого исхода событий, особенно в период передачи высшей власти, не может быть никто. Удачным или нет будет переворот, зависит от сочетания в правильной пропорции действий внутренней оппозиции с наличием у нее внешней поддержки - военной, политической и финансовой.

2. Стандартным последствием свержения правящего режима (или потери им контроля над значительной частью территории страны) является не только ослабление институтов верховной власти, но и децентрализация или полный распад государства.

3. Фактором, делающим децентрализацию, вплоть до распада, государства неизбежной, является появление на его территории значительных хорошо обученных, неподконтрольных центральному правительству вооруженных формирований (в том числе территориальных, ориентирующихся на местные власти).

4. Любая революция или государственный переворот имеет организаторов и бенефициаров, в том числе внешних, либо обретает их в короткие сроки (ими стали Саудовская Аравия, Катар и Турция в странах «арабской весны» и США на Украине).

5. Последствия смены власти всегда не совпадают с ожиданиями тех, кто ее свергает, и поддерживающих этот процесс зарубежных государств, что никогда не признается экспертным сообществом и военно-политическим руководством этих стран, вне зависимости от возникающей для них самих опасности (как для стран ЕС и США в результате падения режима Каддафи в Ливии).

6. Люди и организации, используемые в процессе смены правящих режимов внешними силами, как правило, начинают действовать самостоятельно, не в интересах тех, кто их поддерживал. Полностью контролировать их на протяжении длительного времени невозможно, хотя устойчивые контакты с «историческими спонсорами» они поддерживают и используются теми в случае необходимости (как «Исламское государство» Катаром или «Аль-Каида» Саудовской Аравией).

7. Возможность открытой военной интервенции, закрепляющей результаты переворота, если правящий режим оказывает успешное сопротивление на протяжении длительного времени (как в Ливии и Сирии), для внешних игроков (в первую очередь стран Запада) в текущих условиях зависит от возможности ее официальной легитимации, в том числе с использованием ООН. Если провести соответствующее решение через Совет Безопасности ООН невозможно (как в случае Сирии, где его блокируют Россия и Китай), интервенции не будет (в отличие от ситуации с Ираком в 2003-м, когда тогдашняя администрация США еще могла себе позволить игнорировать ООН).

8. Интервенция стран западного блока (НАТО) без непосредственного участия США в настоящее время практически невозможна (что доказали события в Ливии) даже в «дистанционной форме» - без участия крупных воинских контингентов и проведения сухопутной операции.

Со своей стороны США после провалов в Ираке и Афганистане от значительных по масштабам сухопутных военных операций с участием армии воздерживаются (большинство американских избирателей против этого), ограничиваясь действиями ВВС и спецподразделений.

9. Участие США в государственном перевороте, революции или гражданской войне на территории той или иной страны в настоящий момент организуется не путем военного вторжения и оккупации (которые, по итогам кампаний в Афганистане и Ираке, признаны неэффективными), а «по доверенности» - через группировки, рекомендуемые союзниками: Саудовской Аравией, Катаром, Турцией и Пакистаном. Что, в частности, чревато многочисленными провалами и фактической поддержкой врагов США (как в Сирии и Ираке) или усилением конкурентов Соединенных Штатов (как Ирана в Ираке и Сирии).

10. Ключевым фактором для проведения успешного государственного переворота является участие в нем (либо присоединение на начальной стадии) представителей высшей государственной элиты: членов правящей семьи, губернаторов, мэров столиц, силовиков, представителей крупного бизнеса. Главная задача организаторов переворота из внешних центров влияния - найти опору в элите.

11. Поддержка попытки государственного переворота извне не обязательно является следствием четко осознаваемых интересов внешних центров силы - она может быть оказана «на перспективу» (как действовали США в Египте) или пролоббирована местными игроками (Катаром, Саудовской Аравией и Турцией в Ливии и Сирии).

12. Государственный переворот и революция могут начаться со случайных событий, предсказать которые невозможно (как в Тунисе).

13. Наиболее опасным для правящего режима является переходный период - от властвовавшего на протяжении нескольких десятилетий лидера к тем, кому он намерен передать бразды (в том числе сыновьям, как в Египте, Ливии и Йемене). Как правило, недовольная выбором часть элиты (в том числе члены правящей семьи, обойденные в вопросе «престолонаследия») склонна «исправить» ситуацию, примкнув к оппозиции или возглавив ее.

14. Свержение дружественного Соединенным Штатам правительства (режим президента Хосни Мубарака в АРЕ) может быть поддержано ими исходя из концепции необходимости присоединения к будущим победителям, находящимся на «правильной стороне истории», как ее «продают» политическому руководству эксперты. Отсюда - важность финансового контроля над экспертным сообществом страны, на руководство которой необходимо влиять в ту или иную сторону. Так, Катар и Саудовская Аравия в настоящее время контролируют экспертное сообщество США, Евросоюза и Запада в целом по вопросам, связанным с Ближним и Средним Востоком.

15. Провал попытки государственного переворота или революции не означает отказа от поддержки их организаторов внешними спонсорами (США и после силового отстранения военными «Братьев-мусульман» от власти в Египте продолжают лоббировать интересы исламистов).

16. Соединенные Штаты, вопреки популярной в России теории «заговора ЦРУ», не являются организаторами любого государственного переворота или революции, но, напротив, часто используются теми, кто эти события планирует, инициирует и осуществляет (по принципу «хвост вертит собакой»), как на Ближнем Востоке и отчасти на Украине.

17. Нестабильность в любом государстве, дружественном тем, кого в США считают геополитическими противниками (как КНР или Россию), либо состоящем с ними в стратегическом партнерстве (в том числе энергетическом), будет поддержана Вашингтоном вне зависимости от отношений США с этой страной. Что иллюстрирует арабская поговорка: «Быть врагом Америки опасно. Быть ее другом опасно вдвойне».

18. Политика Вашингтона учитывает интересы исключительно Соединенных Штатов. Никакие союзнические обязательства не будут выполнены ими, если они требуют отказаться от какой-либо части того, что действующая администрация полагает национальными интересами США. Так, Израиль и Саудовская Аравия столкнулись с тем, что курс президента Обамы на нормализацию отношений с Ираном не учитывает их интересы.

19. Для того, чтобы влиять на политику США, необходимо лоббирование, учитывающее соотношение различных ветвей власти в тот конкретный момент, когда оно необходимо, с использованием связей в американском истеблишменте, сопоставимых по масштабам с теми, которые там имеют Израиль или Саудовская Аравия.

20. Влияние на политику Саудовской Аравии или Катара можно оказывать только через высшие эшелоны правящей элиты с риском потери контроля над ситуацией в любой момент в результате перегруппировки правящих кланов.

21. Влияние на политику Турции в настоящий период осуществимо только через президента Эрдогана.

22. Политику Исламабада в отношении ситуации в Афганистане определяет руководство армии и специальных служб. Президент и премьер-министр Пакистана, не являющиеся руководителями силового блока, де-факто не влияют на принимаемые силовиками решения.

23. Радикальные исламистские структуры, сформировавшие международные джихадистские объединения (наиболее известными из которых являются конкурирующие между собой «Аль-Каида» и «Исламское государство»), организуют «систему сообщающихся сосудов», по которой идут перевод средств и переброска боевиков. Однако «боевики-интернационалисты» не могут служить ударной силой на протяжении длительного времени - они играют решающую роль только в начальный период гражданских войн, революций и государственных переворотов.

24. Захват исламистами значительных территорий и их удержание возможны только на основе местных структур со своими лидерами (арабы в «Исламском государстве» в Сирии и Ираке, пуштуны в движении «Талибан» в Афганистане и пр. ). Джихадисты-иностранцы во всех анклавах такого рода играют вспомогательную роль и по достижении устойчивого положения ассимилируются, изгоняются или уничтожаются (как арабы в Боснии, Чечне или Афганистане).

25. Организации с однородной этнической основой, нацеленные на захват власти в конкретных государствах или регионах, занимаются только ими (чеченцы из «Республики Ичкерия» в российской Чечне, узбеки из «Исламского движения Узбекистана» в Узбекистане, уйгуры из «Движения за освобождение Восточного Туркестана» в СУАР КНР). Они могут быть временно привлечены к джихаду в других регионах, выполнять разовые заказы (в том числе наркоторговцев и криминальных структур другого типа), но это для них «непрофильная» деятельность, поддерживающая их существование в период до начала войны за территории, которые они намерены захватить и удержать.

26. Современное «международное сообщество» для борьбы с джихадистами неэффективно. Никакая коалиция неспособна поддерживать порядок на значительной территории длительное время. Джихадисты, как правило, уходят от прямых боестолкновений с превосходящими силами противника, организуют партизанско-диверсионную войну (в том числе минную, как в Афганистане и Ираке).

27. Ключевым для закрепления сепаратистов и джихадистов на длительный срок на захваченной территории, отделившейся от государства, является выстраивание на ней эффективно функционирующей администрации, способной заменить государственные институты (как у ИГ в Сирии и Ираке).

28. Захват джихадистами или отделение после успешного территориального путча части государства стимулирует расширение их деятельности на всю его территорию и соседние регионы сопредельных государств (Ракка в Сирии и Ирак, Бенгази в Ливии и Египет, контролируемые «Аш-Шабаб» районы Сомали и Кения, захваченный «Боко харам» север Нигерии и Чад, Нигер и Камерун).

29. Успешная революция или государственный переворот провоцирует такие же события в соседних странах (цепочка стран «арабской весны» и их соседей: Тунис - Египет - Ливия - Йемен - Сирия - Ирак).

30. Успешная борьба с попыткой организации государственного переворота или революции требует сочетания гибкости в отношении принимающего в них участия населения с жестким отстаиванием монополии государства на применение оружия. Колебания руководства страны в пресечении насилия со стороны толпы (в том числе в отношении гражданского населения или этноконфессиональных меньшинств), чем бы они ни были вызваны (включая международное давление и действия правозащитных структур), чреваты потерей власти. Примером того, к чему приводит такая модель поведения высшего руководства, является ситуация на Украине.

31. Вне зависимости от того, насколько неожиданными стали для руководства США государственный переворот, революция или начало гражданской войны в той или иной стране, в том числе в союзниках Америки, она всегда предпринимает все необходимые меры для того, чтобы «возглавить процесс», если противники действующей власти объявляют о готовности опираться на Соединенные Штаты по стандартной формуле: «построение общества - свободного, демократического и ориентирующегося на либеральные ценности». Поддержка революционеров такого рода в американской политике происходит автоматически. Стран Центральной Азии это также касается.

32. Действующее руководство Соединенных Штатов в лице президента Обамы поддерживает контакты с лидерами международного движения «Братья-мусульмане» и лоббирует их интересы, в том числе вопреки интересам и обязательствам США.

33. Действующее руководство Турции в лице президента Эрдогана активно поддерживает «Братьев-мусульман» на международной арене (включая ХАМАС), хотя личные отношения с Обамой у Эрдогана напряженные.

34. Катар поддерживает «Братьев-мусульман» и является центром этого движения в мировом масштабе, используя их в том числе против других монархий Персидского залива (что обострило отношения эмирата с ОАЭ, Бахрейном, Саудовской Аравией и в меньшей мере с Кувейтом). Кроме того, Доха продвигает свои интересы при помощи радикальных салафитских военно-политических группировок (из которых наиболее успешной является Исламское государство), в том числе в Леванте и Ливии.

35. Саудовская Аравия, продвигающая свои интересы через «Аль-Каиду» и другие салафитские военно-террористические структуры «классического типа», проигрывает Катару в борьбе за доминирование в государствах «арабской весны», вследствие чего поддерживает военных в Египте (как и другие монархии Залива, опасающиеся усиления Катара).

36. Формирование в марте 2015 года военно-политического блока Турция - Катар призвано уравновесить сложившуюся ранее ось Саудовская Аравия - Египет. Основное поле конкуренции этих альянсов - арабский мир и Африка южнее Сахары.

37. Пакистан продвигает свои интересы в Афганистане через патронируемые им группировки талибов типа «Движение Хаккани». Его главная задача - вытеснение из Афганистана Индии и уменьшение там американского влияния. С усилением влияния Китая в Афганистане Исламабад бороться не будет.

38. Ситуация в мире радикальных исламистских группировок динамична. Они могут менять спонсоров и переходить из одного лагеря в другой (как ХАМАС, дрейфующий между Сирией, Ираном, Катаром и Египтом времен правления «Братьев-мусульман»).

39. «Умеренных» исламистов, о необходимости диалога с которыми говорят Соединенные Штаты, на практике не существует. В отличие от мусульман как таковых исламисты представляют собой движение, нацеленное на захват государственной власти, который может быть произведен мирным политическим или насильственным путем в зависимости от ситуации.

Переформатирование Центральной Азии с тем, чтобы отсечь составляющие ее страны от России и Китая (и в меньшей мере от Ирана), судя по опыту «арабской весны» и событий на Украине, будет включать в себя:

- антироссийскую пропагандистскую кампанию (с упором на опасность пересмотра президентом Путиным постсоветских государственных границ по аналогии с Украиной), направленную на правящие элиты (в первую очередь в Казахстане и Туркменистане);

- формирование в национальных элитах диссидентских движений и групп (либерально-демократических или исламистских, в зависимости от их кураторов), ориентирующихся на внешних спонсоров (США, Саудовскую Аравию, Катар, Турцию или Пакистан);

- попытку перехватить рычаги верховной власти в период смены лидеров (в Узбекистане и Казахстане) или ускорить ее в случае начала волнений, в том числе инспирированных извне. Основным объектом внешнего давления, насколько можно судить, будет Узбекистан. Что не отменяет диалога руководства Соединенных Штатов с президентом Каримовым по координации действий в период вывода воинского контингента США из Афганистана с частичной переброской американских вооружений в Узбекистан;

- вовлечение высшего руководства Туркменистана (включая президента Бердымухамедова) в антироссийскую политику США и Евросоюза по вопросам транзита углеводородов в государства ЕС, с одновременной попыткой перенаправить туркменский газ с Китая на Пакистан, по проекту ТАПИ;

- создание на территории Киргизии неформального штаба для воздействия на соседние государства (в первую очередь на Узбекистан, а при необходимости - на КНР, Казахстан и Таджикистан) и регионального плацдарма радикальных исламистов (действующих в современной Киргизии с ее криминальными кланами и наркоторговцами практически свободно).

С точки зрения новой «Большой игры» постсоветские республики региона представляют интерес для ее участников в первую очередь вследствие наличия на их территории природных ресурсов (углеводородов и урана), а также транспортных путей, по которым они могут быть доставлены на мировые рынки - в ЕС или Китай.

Последнее важно: снабжение КНР нефтью и природным газом с использованием морских маршрутов делает ее уязвимой в случае конфликта с США. Государства Центральной Азии и Россия, единственные регионы, откуда углеводороды поставляются в Китай с использованием трубопроводов, являются с точки зрения потенциального противостояния с ним стратегическим тылом этой страны.

Оптимисты полагают, что государствам Центральной Азии не стоит опасаться повторения истории стран арабского мира или Украины. Стабильности постсоветских республик ничто не угрожает. Пессимисты не сомневаются, что судьба этих стран предрешена. Оставаясь реалистами, предположим, что она в руках их собственных лидеров. В конце концов, кто предупрежден - тот вооружен. . .

Источник: «Военно-промышленный курьер»

Теги:

США, СНГ, революция, Ближний Восток, Россия, Запад

Закладки:.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на