фото показано с vz.ru

Хочу сказать сейчас об отзывах людей, мнение которых очень важно. Это ребята с передовой. Местные, донбасские. Что сказать им, уставшим и разочарованным, уверенным в том, что их предали? У них своя окопная правда.

Несколько дней отслеживал комментарии к моему очерку о «сливе» и на ВЗГЛЯДе, и на других ресурсах, по которым он разошелся, в том числе и в соцсетях. Реакция неоднозначная, как, в общем-то, и предполагалось. Хочу сказать сейчас об отзывах людей, мнение которых, на мой взгляд, очень важно.

Это ребята с передовой. Местные, донбасские. В том числе с оккупированных территорий. Они видят своими глазами одно, а я пытаюсь донести до них другое. И здесь моя позиция крайне уязвима.

Я гражданин России, приехал-уехал, нахожусь сейчас не в окопах, а в далеком тылу, и та степень риска, которая связана с некоторыми направлениями моей работы на информационном и, скажем так, невидимом фронте, не идет в сравнение с их риском. Кроме того, они местные, у многих на территориях, подконтрольных ВСУ, остались семьи. Им деваться некуда. Остается только воевать. Либо до победы, либо

Не считаю нужным заниматься пересказом, хочу дать слово им самим. Отобранные комментарии самые информативные привожу в порядке получения. Орфографию и пунктуацию подправил, что было нецензурного, либо перефразировал, либо заменил звездочками. Итак, цитирую почти дословно.

Цитата 1: «Если Вы, автор, реальный ополченец, то не сможете возразить против той истины, что подавляющее число ополченцев и жителей ЛДНР против минского сговора, насильно навязанного Кремлем, что для жителей ЛДНР выполнение Минска закончится однозначно резней, и война обязательно придет уже на территорию России. Вывод однозначен сдача не предусмотрена, так как это явное поражение России.

Путинсливщики имеют очень веские основания беспокоиться о судьбе Донбасса и России. И это совсем не паника, как Вы выражаетесь, а действие с целью открыть глаза руководству страны и заставить его думать не о корпоративных прибылях, а об интересах России».

Цитата 2: «Мой дом в Славянске, и мама моя там, которую я уже не видел почти два года, и неизвестно когда увижу. Говоришь, мясорубку хотите? Да, хотим, ибо я лучше погибну в наступлении, зная, что мы идем вперед, чем сидя в окопе под обстрелами от укров, слыша мантры о безальтернативности Минска и видя, как жиреет наша новая «элита». А как насчет раненых и убитых, которых во время «перемирия» записывают как бытовые травмы и смерти? Приезжай в Коминтерново и расскажи там про угрозу мясорубки пацанам, что каждую ночь под «градом» сидят Так что иди ты ***, ты и все те, кто боится мясорубки и кричит про Минск и то, как он нас спасет».

Цитата 3: «Уголь на щеневмерлу ежедневно видно, для тебя тоже не слив. Отмена выборов, ибо Украина запретила, тоже не слив. Марьинка, Широкино, аэропорт тоже был не слив. Описывайте всю ситуацию, а не то, что выгодно вам. Зато безлеров и всех идейных вы прете, а тех, кто не хочет, вы арестовываете».

Цитата 4: «Если ты действительно ополченец, тебе должно быть стыдно за подобный пассаж. Предатели в Минске границу собираются отдать украм, на которой я кровь проливал. Мои товарищи лежат от Степановки до Снежного. И легли они за Новороссию по Днепр. Поэтому когда наберетесь смелости и перестанете бояться укров, зовите. Форму я далеко не прятал, мои товарищи тоже на телефоне. Мы высоких планов не знаем, но *** украм давать умеем».

Почти ничего нового для меня ребята не сказали, но показателен сам факт. По сути, возвращаемся к тому, о чем я писал в сентябре в статье «Люди перестают понимать, за что воюют».

Что сказать им, уставшим и разочарованным, уверенным в том, что их на самом деле предали? У них своя окопная правда.

Я очень хорошо помню свою собственную усталость и чувство, близкое к разочарованию, когда выходил из донецкого аэропорта в декабре четырнадцатого. Разбитый и раскуроченный, присыпанным легким снегом, он врезался тогда в мое сознание холодным, бессмысленным и беспощадным. На фоне непонятного перемирия все казалось непонятным.

Что это за война такая? То мы не пропускаем их колонны, то вдруг пропускаем. Если у них все так плохо со снабжением, зачем тянуть кота за причинное место, почему нет приказа на штурм?

С другой стороны, какого черта вообще мы уперлись в этот аэропорт? Они-то понятно. Для них это имиджевый объект. А для нас? Реальную угрозу для Донецка представляли группировки в Песках и Авдеевке.

Утром 9 декабря мы по ротации возвращались в Ясиноватую и по пути заезжали в госпиталь в Донецке к нашим раненым товарищам. Мы были вонючие, грязные и закопченные, как черти из ада, и смотрели вокруг одуревшими глазами. А вокруг была мирная жизнь и чистые, аккуратно одетые люди, в том числе здоровые мужики вполне себе призывного возраста.

Всего в каких-нибудь двадцати минутах езды от передовой. А потом мы заезжали на базу нашей бригады там же в Донецке. Куча недешевых внедорожников, куча чистых, аккуратно одетых бойцов, обвешанных магазинами и ВОГами, а у нас на «передке» не хватало людей, и магазинов не хватало, и боеприпасы с продуктами нам подвозили на раздолбанной, регулярно глохнувшей «Газели».

Несколько дней до отъезда я, простуженный, безвылазно провел в располаге и много разговаривал с несколькими близкими товарищами. Делились мыслями, обсуждали ситуацию. Вспоминали, как в канун выборов мы двое суток сидели в полной боевой готовности. Ждали, что пойдут. Тогда мы были готовы сдохнуть за эти выборы. А теперь у нас создавалось стойкое впечатление, что все идет совсем не так.

А в новогоднюю ночь, уже в России, я слушал обращение президента, в котором он особо подчеркнул патриотический порыв крымчан, но ничего не сказал о Донбассе. В тот момент никакие соображения политической целесообразности мне в голову не приходили, логика не включилась, работали только эмоции, и у меня случилась истерика.

Ну, простите, повышенную чувствительность и отсутствие критического мышления при синдроме Посттравматического стрессового расстройства никто не отменял. Думал, а как же мы? А как же наш патриотический порыв? Зачем тогда все это было? За что мы подставляли там свою голову и теряли товарищей? Или нас там вообще не было?

А как же мой друг из Симферополя, герой «Крымской весны», убитый осколком на блокпосту в Дмитровке? А как же ребята нашего батальона, погибшие в той бестолковой, провальной атаке на Кожевню 22 июля 2014-го? В общем, обиделся я тогда на президента. А еще было острое чувство вины за то, что остался жив. Хотелось выть и лезть на стену.

Так что у меня тоже есть своя окопная правда, которая от их правды не слишком-то сильно и отличается.

Но, окопная правда это очень сложная штука, и пользоваться ей надо крайне аккуратно, иначе есть риск скатиться в огульные обвинения с проклятиями в адрес «режима» в стиле Виктора Астафьева. Я знаю на собственной шкуре, что там, под огнем, в оценке ситуации преобладают эмоции, которые просто забивают рассудок и логику.

А уж если ты своими глазами видишь творящийся вокруг беспредел и бардак, тогда вообще туши свет ты проклянешь всех, начиная от командиров, отдающих бестолковые приказы, шкурников-тыловиков, штабных крыс, коммерсантов, делающих деньги на крови твоих товарищей, политиков, играющих в свои грязные игры, и так до самого верха, и чихать ты хотел на стратегию и «хитрые планы».

Я понимаю ребят, которые верят своим глазам, а не написанному тексту, и поэтому посылают меня к такой-то матери. Их право. А мое право упереться рогом.

Можно, конечно, записать меня в предатели и плюнуть мне в рожу, но мне не стыдно за то, что я написал. У меня самого временами корежит сознание, когда в нем схлестываются разум, позволяющий видеть и анализировать масштабную картину событий и явлений, и эмоции, которые периодически накатывают от разговоров с моими донбасскими товарищами и всплывающих в памяти картинок моей окопной правды.

И только самые близкие люди, бывает, видят, как я при этом наматываю на кулак слезы и сопли. А потом говорю себе «Отставить!» и продолжаю делать то, что считаю нужным.

Теги:

борьба за власть, Украина, Донбасс, ДНР

Закладки:.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на vz.ru