Мне без недели пять, вся семья строит планы на мой первый почти юбилей… Но маму забирают в больницу. Меня, конечно, предупреждали. Я даже имя помогала выбирать. Но что мама уедет в роддом на мой день рождения — мы так не договаривались!

Сестра родилась на два дня раньше меня — 22 октября. Мы с папой ходили махать малышке в больничное окно. Есть счастливые фото: я в осенних листьях у окна палаты, из которого мама показывает нам сверток, наглухо замотанный в белые пеленки.В день рождения я плакала: мама не вернулась, бабушка не справлялась с готовкой на всю ораву гостей. Приглашенные родственники говорили только о том, как же мне повезло, что теперь у меня есть сестричка. Первый удар.Когда мама вернулась, проводила все время с малышкой. Искупать, накормить, укачать, повторить. Какие там сказки на ночь! Я не засыпала допоздна. Лежала и ждала, что мама уложит сестру и придет ко мне. Где там!Сейчас я слушаю умные подкасты и знаю, что для ребенка быть нарциссом и пытаться присвоить маму целиком — нормальное состояние. А в детстве я была жадиной и эгоисткой, которая совсем не думает о младшей сестре. Мама, папа и бабушка напоминали мне об этом три-четыре раза в день.Когда сестра научилась ползать и хватать, стала уничтожать мои вещи: рвать книги, откручивать куклам головы. На все протесты «Я не дам, это мои игрушки» прилетало родительское: «Не будь жадиной. Она же маленькая, пусть поиграет». Мам, да не была я жадиной! Она ведь правда сломала шею одной из двух моих барби, а вторую обрисовала фломастером.Сестричке исполнилось четыре года, из манежа она переехала жить со мной в одну комнату. За бардак отвечает она, а за порядок — я. «Кать, помоги Лизе собрать игрушки, ты же старше». И застелить постель. И пыль, и одежда, выпавшая из шкафа, – теперь моя личная ответственность.В свои пять она весит столько же, сколько я в 10. Тут-то мы и начали по-настоящему делить территорию: драки, синяки, вырванные волосы — ежедневная рутина. Не помню, чтобы я когда-нибудь испытывала такую же ярость, как в тех детских драках.Мы всегда держались до последнего, пока кто-нибудь не сдастся и не позовет маму. Позвать родителей — значило проиграть первый раунд. Второй раунд — доказать, что больше виновата не ты. Градация вины по маме: я всегда «виноватее», потому что старше. Дополнительные очки можно было заработать, если я начинала драку первая или провоцировала малышку. Бедная-бедная детка!Она научилась мстить исподтишка: прятать мой телефон, наушники, любимую футболку.— Маааам, она украла мой телефон!— Пойди скажи, пусть отдаст.— Она не отдает. И не говорит, где он.— Значит подожди, пусть перебесится.— Ну поругай ее, так же нельзя!— Она твоя сестра, ты сама должна ее воспитывать.После таких разговоров все воспитание у меня сводилось к 3 шагам:1. Вежливо попросить сестру вернуть мои вещи2. Попросить еще раз3. Прижать ее к полу так, чтобы она позвала родителей.Малышка росла и, кроме той моей одежды, что уже перешла ей по наследству, она хотела и ту, которую еще носила я. И мои подростковые детективы, журнал «Юная леди» и блеск для губ. Еще музыку и фильмы, которые я специально смотрела в наушниках.Я не хотела быть ей примером для подражания и сильнее прятала все свое: отворачивала монитор к стене, чистила историю браузера, засовывала журналы за шкаф. Действие рождает противодействие. Малышка лезла в смс на моем розовеньком слайдере, в мою неразлогиненную страницу «ВКонтакте». Хуже было, когда при маме она спрашивала: «А что это за Данил тебе пишет?»Мы снова дрались, виноватой по всем статьям была я.Делили полки в шкафу, шоколадки в холодильнике и внимание родителей. Это был самый негуманный способ растить детей: превращать весь наш мир в поле соревнования. Никаких правил и уступок — разбирайтесь сами или будете наказаны. Хотя как можно было научить нас быть заодно в семье, где никто заодно не был?Последняя драка произошла, когда я уже уехала в Киев учиться. Месяц в общаге, полное непонимание, как справляться с универом, людьми, городом и месячным бюджетом. Я приехала домой, а в моей комнате нет ничего моего: все вещи разложены по коробкам и спрятаны в шкаф. Прошло четыре недели, а она забрала себе все: дом, родителей и мой старый свитер.Ярость, драка. Я держу ее за волосы, она кричит. Первая победа. Второй раунд тоже остался за мной: «Мам, я что здесь больше не живу?» и слезы – кто уже меня будет ругать.Но как только нам стало нечего делить, мы поняли, сколько у нас общего: шутки, сериалы, обиды на родителей. Я позвала ее в гости на несколько дней, потом еще раз. Помогала определиться с универом и специальностью, свозила в Польшу на каникулы. Мы вместе выбирали выпускное платье и селились в общежитие.Когда сестра тоже переехала в Киев, у нас появились семейные дни: утро субботы или воскресенья, выпуск «Топ-модель по-украински», чипсы и сидр. Мы вместе устраиваем рейды по секонд-хендам и празднуем день рождения — один на двоих. Я не боюсь быть для нее примером для подражания. Наоборот радуюсь, когда она просит у меня совета.Малышка выросла что надо: закончила музыкалку, которую я не осилила. Еще в школе объехала Карпаты, Харьков и Одессу, автостопила и организовала пятидневный палаточный лагерь на 50 человек — как я смогла только в 19.Из-за карантина мы не виделись уже пару месяцев, но освоили видеозвонки. Я показываю ей кота, а она мне младшего братишку — нас теперь трое в семье. С ним нам было нечего делить — только делиться самим. Заботой, любовью и старыми игрушками. Пусть он даже обрисует всех кукол фломастером.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на chaskor.ru