2020-4-22 00:03 |
Сплетники XVIII столетия уверяют – мало того, что императрица Екатерина Великая была незаконнорожденной, так она ещё и незаконнорожденного сына отдала на воспитание своему отцу. Который тоже был незаконнорожденным.
В ночь на 22 апреля 1762 г. в отдалённой части Санкт-Петербурга вспыхнул пожар. Горел деревянный дом камердинера Василия Шкурина. О чём немедленно донесли императору Петру III, большому любителю пожаров. Он уже готовился ко сну, но такое событие пропустить никак не мог, и покинул дворец, чтобы насладиться зрелищем. И надо же было такому случиться, что именно в этот момент его супруге, Екатерине, подошло время рожать. Роды завершились благополучно, на свет появился мальчик. Но императору знать об этом не полагалось ни в коем случае, поскольку отцом ребёнка был не он. Более того. Пожар был организован специально, с одной-единственной целью – удалить из дворца Петра III. Камердинер Екатерины Василий Шкурин пожертвовал ради этого своим домом, но не прогадал – уже через несколько месяцев он получил чин обер-камердинера и гардеробмейстера, 57 тысяч рублей, несколько имений близ Гатчины и 1027 душ крепостных. Правда, в довесок ко всему этому Шкурину достаётся и новорожденный. Мать не имеет возможности оставить незаконнорожденного ребёнка у себя. К тому же у Екатерины на ближайшие месяцы совсем другие задачи – в июне того же года состоится дворцовый переворот, в результате которого от власти будет отстранён законный муж Екатерины, любитель пожаров Пётр III. А одним из главных организаторов и действующих лиц переворота станет отец ребёнка – фаворит Екатерины Григорий Орлов. Новорожденный же пока получит только имя – Алексей. Отчеством «Григорьевич» его наделят год спустя. С фамилией, правда, вышла загвоздка. Первоначально Екатерина решила дать сыну фамилию «Сицкий». И только в апреле 1774 года за Алексеем укрепилась фамилия «Бобринский». С ней он и его потомство войдут в историю России.Но всё это будет потом. Пока же Шкурин растит и воспитывает ребёнка в своей семье, наравне с собственными сыновьями. Разумеется, соблюдая строжайшую тайну относительно его происхождения. Разумеется, эта тайна становится достоянием сплетников. Механизм распространения и бытования слухов со времён предшественницы Екатерины, императрицы Елизаветы Петровны, не изменился ни капельки. «Об этом весь Петербург болтает. И все – под страхом смертной казни», - так о дворцовых тайнах отзывается один из персонажей культового советского телефильма «Гардемарины, вперёд!», сотрудник елизаветинской Тайной канцелярии Василий Лядащев. Можно только представить, какой восторг у высокопоставленных любителей сплетен вызвало рядовое, в общем-то, событие 1775 года. Произошло тогда вот что. Тринадцатилетний Алексей Григорьевич, к тому времени уже Бобринский, по возвращении из пансиона в Лейпциге, где обучался вместе с сыновьями Василия Шкурина, был передан для дальнейшего воспитания Ивану Бецкому. Казалось бы – что тут такого? Всё логично. Иван Иванович Бецкий – видный деятель просвещения, автор устава Сухопутного шляхетского корпуса, инициатор создания Смольного института благородных девиц, словом, тот самый человек, которому только и можно доверить воспитание императорского незаконнорожденного отпрыска.Чтобы разобраться в ситуации, придётся начать с фигуры Ивана Бецкого. Вернее, с фигуры его отца, князя Трубецкого, соратника Петра I. Князь Иван Юрьевич Трубецкой в 1700 году командовал дивизией. И в этой неудачной для русских кампании попал в плен к шведам. В плену он провёл 18 лет. На родине у него остались жена и две дочери. Чем князь занимался в плену, расскажет мемуарист Василий Нащокин: «Генерал Трубецкой, будучи отвезён в Стокгольм со многими генералами, прижил побочного сына, который и слывёт Иван Иванов сын Бецкой; он воспитан с преизрядным учением». Итак, Иван Бецкой – незаконнорожденный сын князя Трубецкого и шведской баронессы Вреде. Незаконнорожденный, но признанный своим отцом, который дал ему усечённую фамилию.Бастард Иван Бецкой действительно отличался отменным умом. В России он пошёл по дипломатической линии, часто ездил с разнообразными поручениями в Европу. Так, в 1728 году он оказался в Париже, где, как сообщают, «был представлен герцогине Иоганне-Елизавете Ангальт-Цербстской (матери императрицы Екатерины II), которая и в то время, и впоследствии, относилась к нему очень милостиво». Вот это вот «очень милостиво» дорогого стоит. Особенно если взглянуть на изображения Ивана Бецкого и Екатерины II. Многие были уверены, что герцогиня относилась к русскому бастарду более чем «очень милостиво». О том, какие разговоры об этом ходили в Петербурге, может поведать литератор Николай Греч, сын обер-прокурора екатерининского Сената: «Во время пребывания её в Париже, в 1728 году, сделался ей известным молодой человек, бывший при русском посольстве, Иван Иванович Бецкий, сын пленника в Швеции князя Трубецкого, прекрасный собой, умный, образованный. Вскоре по принятии его в число гостей княгини Ангальт-Цербстской, она отправилась к своему мужу в Штеттин и там, 21 апреля 1729 года, разрешилась от бремени принцессой Софиею Августой: в святом крещении Екатерина Алексеевна. Связь Бецкого с княгинею Ангальт-Цербстской была всем известна. Екатерина II была очень похожа лицом на Бецкого. Государыня обращалась с ним как с отцом, поручила ему все благотворительные и воспитательные заведения... »А теперь давайте взглянем на ситуацию с Алексеем Бобринским, Иваном Бецким и Екатериной II с точки зрения питерских сплетников того времени. Действительно, чистый восторг. Дико комично и одновременно неприлично - незаконнорожденная императрица отдаёт незаконнорожденного сына своему отцу, который, между прочим, тоже незаконнорожденный.
Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты
Подробнее читайте на aif.ru