26 января 2016 года на 90-м году жизни умер Георгий Ильич Мирский, доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН. Сегодня, 29 января, в ИМЭМО состоится прощальная церемония, в храме Космы и Дамиана в Столешниковом пер.

- отпевание. Публикуем прощальные слова о нем: комментарии, сделанные специально для «Полит. ру», а также «Эха Москвы» и несколько откликов из «Фейсбука».

Татьяна Ворожейкина, политолог, преподаватель МВШСЭН:

Георгий Ильич Мирский был не только выдающимся ученым, но и совершенно исключительным человеком. В первую очередь, человеком чести. Я это испытала на собственном опыте в 1982, году, когда из-за ареста КГБ моего друга Андрея Фадина меня пытались выгнать из ИМЭМО, где я тогда работала. Георгий Ильич в тот момент был моим заведующим отделом и отказался увольнять меня, несмотря на давление дирекции института. Потом он дважды ходил как свидетель в суд, когда я туда обратилась. Это было совершенно уникальное поведение по тем временам, да и сейчас тоже. Я прекрасно понимала, что он делал это не столько из-за человеческой симпатии ко мне, но прежде всего потому, что так диктовало ему собственное чувство чести. Он просто не мог поступать по-другому.

Это был человек огромного масштаба, он был всегда неизмеримо больше должностей, которые он занимал, и даже больше своих прекрасных книг и великолепных лекций. Георгий Ильич часто говорил об уважаемых им людях словами Паниковского из "Золотого теленка": "Это человек из раньшего времени!" Я думаю, что сам он был человеком уникальным для любого времени. Я благодарна судьбе за то, что наши жизненные пути пересеклись и за все то, что он для меня сделал.

* * *

Алексей Малашенко, востоковед, доктор исторических наук, эксперт московского Карнеги-центра:

Какой была траектория научных интересов Георгия Мирского?

Георгий Ильич был востоковедом, занимался арабским миром, Ближним Востоком, мусульманским миром. В этом отношении он был очень разносторонним человеком. С начала 90-х годов он занимался общеполитическими проблемами. Этот был человек с потрясающей биографией. За ним стоит колоссальное количество книг, статей и самых разных материалов. Причем он никогда не изменял себе. Его порой обвиняли в том, что он писал, то «вашим», то «нашим». Этого никогда не было. Он накапливал опыт, научные знания и в соответствии с этим он мог каким-то образом корректировать свою научную позицию. Он был очень честным человеком и таких людей еще надо поискать.

Он умел выстраивать отношения со своими коллегами так, что никогда не чувствовал никакого высокомерия. Последние десятилетия он был очень признанным ученым, что называется нашим патриархом, но у него никогда не было ни гонора, ни намека на превосходство. Он всегда выслушивал коллег, давал советы, прислушивался к чужому мнению. Это был очень прямой человек.

Кстати говоря, он занимался политикой. Хотя это не всегда лежало на поверхности, он давал советы. Он встречался с огромным числом людей с Ближнего Востока, с арабами, с курдами, … И все относились к Мирскому с большой симпатией, с большим пиететом.

У нас на сегодняшний день нет другой такой фигуры, которая была бы всеми признана, всеми уважаема. И это действительно потеря, несмотря на то, что это был действительно немолодой человек, он чуть-чуть не дожил до 90 лет. Он прекрасно знал, что болен. Он знал, чем он болен, и когда ложился на очень непростую операцию, тем не менее, строил планы на будущее. Он договоривался и о встречах, и о будущих публикациях.

Несмотря на то, что он понимал, что вероятность не пережить операцию равна 50%, он боролся до конца. И что удивительно, когда говорят «до последнего дня», то в отношении Мирского это - «до последнего часа». Он работал до последнего часа, очень продуктивно, очень интересно. Его всегда читали и слушали.

Я думаю, что когда-нибудь о нем напишут книгу, во всяком случае, он этого точно достоин!

Я увидела в его биографии, что он знал шесть языков. Как ему давались языки, как он их учил?

Я не знаю, как он их учил, но на моих глазах он говорил и по-английски, и по-французски, и по-арабски, и по-польски. Люди, которые знали его лучше, говорили, что он знает и испанский язык. Это был всесторонне одаренный человек. Если Бог создает какой-то крупный талант, то дает его в разносторонних видах.

Вы и он выбрали востоковедение как дело своей жизни. Между вами четверть века разницы в возрасте. Как Вам кажется, почему выбор Георгия Ильича пал именно на востоковедение?

Это очень трудно сказать. Потому что востоковедение - это не столько выбор, сколько призвание. Заниматься всем этим, учить арабский, китайский, японский, … - не испытывая к этому внутренней симпатии - невозможно. Тем более, что востоковедение связаны с поездками в не самые легкие места, в страны с не самым простым климатом. Но когда в это вживаешься, то уже без этого не можешь жить, это становится как бы частью тебя. Востоковеды - немножко сумасшедшие люди. Нормальный человек в профессиональные востоковеды не пойдет (смеется).

Каким Мирским был как научный руководитель, как коллега, как соавтор?

Он был замечательным коллегой. Он всегда был готов к сотрудничеству, и к даче советов, и к пониманию. Он в 1978 году был оппонентом на моей кандидатской диссертации. Я запомнил это, потому что уже тогда это был Георгий Мирский! С ним было очень интересно и общаться, и работать, и читать его, и слушать по радио.

Его подход был максимально объективен. Он подходил к оценке происходящих событий как ученый, если хотите как физик к физической реальности, а химик - к химическим элементам вокруг себя. В его анализе почти не было эмоций, а если появлялись по отношению к кому-то, то они были достаточно оправданы. Но он пытался говорить и писать в контексте аналитического подхода, и это ему удавалось. При этом у него была потрясающе яркая речь и когда он уходил в публицистику, то это был такой блеск!

Сейчас, вспоминая о нем, говорят, что он очень жалел, что не увидит конца арабо-израильского конфликта. Как вам кажется, такой конец возможен?

Я не знаю, доживут ли до конца этого конфликта наши внуки. Кажется, что это уже часть нашего мироздания и относиться к этому надо философски. Во всяком случае, окончательного решения никто предложить не может и вряд ли когда-нибудь сможет.

Может быть востоковедам стоит учредить некую научную премию или грант его имени?

Он этого достоин. Это была крупнейшая фигура в востоковедении и такой и будет оставаться.

* * *

Для «Эха Москвы»:

Виктор Шейнис, главный научный сотрудник ИМЭМО РАН,

Алла Назимова, социолог

Памяти Георгия Мирского

Умер Юра Мирский. Это тяжкая, невосполнимая, невыносимая утрата. «Самым лучшим друзьям» - написал он посвящение на последней из множества своих книг, которую он подарил нам в новогоднюю ночь последнего в его жизни года. За нашими с ним отношениями - почти полвека дружбы.

Он был ярким, неповторимым человеком. Гордостью академического Института (ИМЭМО), в который он пришел вскоре после его основания и работал до последних дней. Он удивительно легко говорил и писал. Одна за другой выходили его книги. Он был признанным специалистом международного класса, знатоком стран Ближнего Востока. Многим нашим коллегам каждое событие, которым не беден был этот регион, запомнилось его блистательными, глубокими докладами в отделе, который он долго возглавлял, на Ученом совете Института. Ему по праву присуждено было звание заслуженного деятеля науки.

Перестройка перечеркнула его «невыездное» состояние, и он, свободно читавший и говоривший на многих языках, стал желанным профессором во многих американских, европейских университетах. Объездил он и Ближний Восток, встречаясь там с учеными и политическими деятелями. Своими знаниями, меткими наблюдениями, вынесенными из этих поездок, он щедро делился в эфире и на сайте «Эха Москвы», на страницах «Независимой» и «Новой» газет.

Но главные его думы. его мечты, его сердечные боли были о нашей стране. В ее историю было вписано всё самое важное в его жизни. «Жизнь в трех эпохах» - так назвал он свою замечательную биографическую книгу. Эпохи были разные, и каждая испытывала проходивших через них людей - на прочность, на честность, на достоинство. Не только у меня никогда не изгладится из памяти интрига, которую завязали кагебисты, арестовавшие в 1982 году молодых сотрудников ИМЭМО. Высшие партийные чиновники попытались неимоверно раздуть это дело и направить кары против Института, который слыл очагом свободомыслия. Под занесенной секирой люди вели себя по-разному. И Г. Мирский, руководитель одного из «проштрафившихся» отделов и потому притягивавший к себе беснование сил зла, оставался образцом мужества и достоинства.

Уходит поколение, входившее в науку и журналистику в 50-х, в политику - в 80-х и 90-х. Георгий Ильич воплощал лучшие, самые благородные черты тех в этом поколении, память о ком не изгладится. Он все понимал и никогда не страшился говорить все, что он думает. И поступал так, как ему подсказывали ум и совесть. И еще - он был чутким человеком, неравнодушным, щедрым, торопившимся помочь, поддержать каждого, кто в нем нуждался.

* * *

Отклики в Фейсбуке:

Григорий Голосов, политолог, профессор ЕУСПб:

Умер Мирский, один из ничтожного числа настоящих советских политологов (не таких, как Бурлацкий или Шахназаров, или разные "мужики с головой"). Его книга 76 г. про армию и власть в третьем мире, которую мне посчастливилость прочитать подростком, сильно на меня повлияла . Мирский уже тогда доказал, что и в самых гнусных условиях можно оставаться интеллектуально честным. Оставался до конца, невзирая на очередное гнуснение условий. Светлая память.

Вот были в России два видных специалиста по Ближнему Востоку, Примаков и Мирский. Оба уже померли. Первый распивал коллекционные коньяки с ближневосточными диктаторами и, будучи суперагентом и влиятельным человеком, к которому власти прислушивались, всячески подталкивал их к авантюрам на востоке. В итоге Советский Союз не выдержал напряжения и развалился. А Примаков занимал высокие посты, собрал все высшие награды, премии, продолжал давать ценные советы. Мирский, напротив, был малозаметным кабинетным ученым. Он тихо кропал свои книжки, из коих следовало, что ближневосточные диктаторы - никакие не социалисты и ненадежные союзники, и незачем нам туда лезть. К нему не прислушивались ни тогда, ни сейчас, когда он предупреждал о пагубных последствиях новых авантюр. Примаков, таким образом, принес своей стране прямой вред - и был за это ею обласкан, а Мирский мог бы принести пользу, но страна этого не захотела. Даже не знаю, что из этого характеризует нашу систему хуже.

Сергей Пархоменко, журналист, создатель проекта «Последний адрес»:

Георгий Ильич Мирский, блистательный аналитик и великолепный полемист, человек поразительной смелости и редкого достоинства, признавался, что ему очень хочется пожить еще.

Он говорил: «Обидно было бы умереть. Потому что вот я умру - и так и не узнаю, чем кончился арабо-израильский конфликт. А мне так интересно…». Я бы тоже хотел сохранить такой интерес к жизни и такое отношение к смерти - до конца. Это удивительный дар и большое счастье. Пусть его не забудут как можно дольше. Он заслужил. Он был молодец.

Светлана Сорокина, журналист, телеведущая:

Георгий Ильич умер. Операция тяжелая, возраст, понятно, но. . . Как обухом по голове. Уж очень живой и энергичный был. И только в последнее время у референтов, которые звали его на эфиры, появилась пометка напротив его имени: на поздние эфиры не звать. И только в самое-самое последнее время он иногда стал отказываться от студии, ссылаясь на нездоровье. Три недели назад все-таки пришел ко мне на Эхо, в поздний эфир, прямо накануне больницы (потом узнала), исхудавший и немного грустный. Подарил мне свою книгу, а когда я, поблагодарив, положила её в сумку, неожиданно попросил посмотреть то, что написал на первой странице. . . Очень хорошие слова написал. Оказывается, - прощался. А потом мы пошли в эфир и он начал свой разговор с анекдота. . .

. . . И вот сижу с книжкой этой и плачу, хотя и не помню уж, когда в последний раз плакала. В новостях пишут: скончался известный политолог. . . Он не известный, а единственный и неповторимый. Не помогли молитвы наши во время операции, прибрал Господь. Прощайте, незабываемый Георгий Ильич.

Галина Рогова (ИМЭМО РАН):

Умер Георгий Мирский. В институте его звали Юра. Проработал в ИМЭМО с года его основания (1956). Без преувеличения скажу, что он был один из трех, максимум пяти, кто составлял подлинную гордость, золотой фонд института.

Я не стану писать о его научных заслугах - об этом напишут специалисты. Не скажу, что числилась в близких друзьях, мы скорее были в дружелюбных отношениях.

Расскажу, как в самом начале 60-х посчастливилось участвовать вместе с Юрой в байдарочном походе по извилистой украинской речке Тетерев. Нас поразила бедность, прямо-таки разорение края. Ни яичка, ни молока в деревнях на деньги купить было нельзя. В ходу была одна валюта - сигареты (м. б,. и водка, да вот ее излишка не оказалось). Самое яркое воспоминание - беседы у костра старших коллег. Обсуждали то, что увидели, переходили на общее положение в стране. Для меня был новостью пессимизм в оценках, в обобщениях Тогда же узнала о мытарствах Юры во время войны. Кстати, и о войне говорилось немало, и тоже она представала для меня в неожиданном свете. Эти очень откровенные беседы сыграли неоценимую роль в формировании моего миропонимания.

Ну, и как часто в походах, люди раскрылись с лучшей стороны: рыцарство, отзывчивость, бодрость, юмор - всё это относится к Юре. А еще он оказался очень «рукастым» - топор, костер, палатка - быстро, ловко, без проблем. И долгое время спустя, встречаясь на ходу в стенах института, с удовольствием вспоминали о былом. Пусть земля тебе будет пухом, незабвенный друг.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на polit.ru