фото показано с aif.ru

Наша страна больше не связана ограничениями на добычу нефти. А значит, наши нефтедобытчики сами могут решать, сколько качать. Плохо это или хорошо?

Не раз aif.ru задавался вопросом: зачем России сделка ОПЕК+, ограничивающая добычу? Ладно, если б она охватывала всех производителей нефти, но нет: одним можно, другим — нельзя. И ладно, если б нефтяные цены действительно зависели от реальных продаж, но ведь они на 90% абсолютно виртуальные, поскольку формируются на бирже.И вот случилось 6 марта. «Министры стран ОПЕК+ по итогам переговоров в Вене не смогли договориться о продлении ограничений на добычу нефти», — сообщили официальные источники. А неофициальные рассказали подробности: в ходе переговоров о продлении сделки саудовские «партнёры» использовали по отношению к России классические методы шантажа, выставив радикальные и неприемлемые для нас условия.Как известно, Саудовская Аравия с 1944 года, когда был заключен пакт Куинси, фактически стала доминионом Вашингтона и на энергетическом рынке ни разу не выступала против воли США. Она поддерживает их политику в отношении Ирана, заявляя о готовности нарастить свою добычу, чтобы компенсировать сокращение там. И в отношении Венесуэлы, где из-за американских санкций добыча тоже падает, у неё имелись аналогичные планы.Победил здравый смыслНо если не вдаваться в интриги, что можно сказать о произошедшем в Вене? «Не смогли договориться» или победил здравый смысл?Вот цифры. С 2007 года добыча нефти в России выросла на 10%, в Бразилии — на 50%, в США — на 87%, в Ираке — на 111%. И это не потому что Россия не могла, а потому что наши нефтяники были вынуждены сдерживать развитие перспективных проектов из-за ограничений по сделке ОПЕК+. А США и контролируемые ими Бразилия и Ирак в этой сделке, конечно, не участвовали.В целом страны — участницы соглашения ОПЕК+ сократили производство с 32,4 млн барр. в день до 30 млн. Это уменьшило их общую долю рынка с 33,6% до 28,5%. Доля российской нефти на мировом рынке снизилась с 16,3% в 1990-м до нынешних 12%. Означает ли это, что потребление в мире упало? Отнюдь.США, увеличив добычу на 4 млн барр. в сутки, из импортёра стали экспортёром. Пока действовало соглашение, их экспорт вырос в 5 (!) раз. Сегодня добыча там составляет 13 млн барр. в сутки, превышая показатели всех других стран. По сравнению с объёмами добычи в России это выше на 15%. При том, что США отправляют на рынок свою сланцевую нефть, себестоимость которой значительно выше себестоимости чёрного золота там, где добыча ограничивалась.Из приведённой статистики очевидно, что регламентируемое сделкой ОПЕК+ искусственное сокращение добычи было необходимо для того, чтобы освободить рынки для дорогой американской нефти, убрав с них дешёвую не американскую.Можно ожидать банкротств?Из-за высокой себестоимости добычи, отмечают эксперты, многие американские сланцевые компании имеют достаточно высокий уровень закредитованности. Если цены на нефть будут снижаться, то в среднесрочной перспективе можно ожидать целый ряд историй о банкротствах.«Для американского сланца это серьёзные потери, — считает доцент Финансового университета при Правительстве РФ Леонид Крутаков. — Там порог рентабельности значительно ниже, чем у нас».Наши же нефтяники, по его мнению, вполне могут обеспечить рентабельность добычи и при снизившихся ценах. «А значит, у России появляется шанс вернуть свою долю рынка, вытеснив американские сланцы. Долю, которая была утрачена в тот период, когда российская нефтяная отрасль находилась в тисках ОПЕК+ и наша нефть уступала место американской», — поясняет эксперт.Впрочем, захват рынка сланцевыми компаниями обеспечивала не только ОПЕК+, но и санкционная политика США, а также другие используемые ими геополитические инструменты, с помощью которых убирали неугодных крупных производителей. К примеру, так называемое «перевыполнение» сокращения добычи странами ОПЕК во многом стало следствием санкций против Ирана и Венесуэлы.Есть и третий важный фактор американского протекционизма: перевод нефтяного рынка в сферу виртуальных биржевых игр. На самом деле, ОПЕК давно уже ничего не регулирует, а цены формируются на фьючерсных рынках, где доля физической нефти, то есть реальных контрактов на её поставки, составляет от 5 до 10%.Всё остальное — это то, что обычно называют «бумажной нефтью», но правильнее будет сказать «виртуальная», поскольку и бумаг уже тоже нет — все процессы происходят в диджитал-пространстве. Текущие котировки зависят от политики Федеральной резервной системы США — она регулирует цену и объёмы долларовой массы на спекулятивных рынках, в том числе на нефтяном.«Проблема в том, что у нас большинство анализов строится исходя из товарного рынка нефти: снизить/повысить. Но при этом забывается, что ценообразование происходит на бирже, то есть у нас к 2% реальных торговых сделок добавляется 98% продажи фьючерсов — контрактов без обязательств по поставке нефти. Это чистые спекулятивные механизмы, — напоминает Леонид Крутаков. — Собственно говоря, там и формируется цена основная, то есть игра идёт биржевая, и играют крупные игроки — инвестиционные банки, которые были допущены к этой игре специально накануне 2014 года.Рост за счёт долиЕсли посмотреть на отчёты сланцевых компаний с 2008 года, то все они операционно убыточные, замечает эксперт. «Рост идёт за счет роста капитализации. Раздуваются перспективы, возможности, рассказывают про новые технологии, которые обеспечат снижение себестоимости добычи», — объясняет он.Ограничения добычи по соглашению ОПЕК+, санкции и виртуальность нефтяного рынка — вот такой триединый механизм расширения сбыта был разработан за океаном и успешно использовался в последние годы для укрепления своих позиций.Это давало возможность Соединённым Штатам добиться прибыльности добычи для своих компаний, завершить создание экспортной инфраструктуры и выйти на новые крупные рынки сбыта. Так за 2017-2019 годы экспорт нефти из США только в Индию вырос в 10 раз.«В глобальном нефтяном бизнесе основное значение уже имеет не цена на нефть, а то, какова глобальная доля рынка у тех или иных конкретных стран или компаний. Когда действовала сделка ОПЕК+, её участники, в том числе и Россия, снижали добычу, это приводило лишь к резкому росту доли рынка у американских сланцевых компаний», — говорит политолог, программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай» Олег Барабанов.Ждём разворотаИтак, свершилось. С 1 апреля Россия, долгое время вопреки здравому смыслу не отказывавшаяся от участия в соглашении ОПЕК+, станет свободной от него. Не договорившийся с «партнёрами» министр Александр Новак сообщил, что увеличение добычи будет зависеть от планов самих российских компаний.Леонид Крутаков ожидает, что теперь начнётся обратный процесс — уход с рынка американских компаний. «Момент также выбран удачный — заметим, что именно сейчас сланцевые компании США формируют бюджет на год, и падение цен вынудит их признать себя банкротами», — поясняет он.Аналитик БКС Сергей Суверов тоже считает момент хорошим: «Переизбыток предложения сложился в настоящее время только в сегменте лёгкой нефти — её добывают практически все члены ОПЕК и крупнейшие неприсоединившиеся нефтеэкспортёры, включая США, Норвегию, Бразилию и Мексику. А вот с тяжёлой, сернистой нефтью ситуация прямо противоположная. После того, как из-за американских санкций практически прекратились поставки из Ирана и Венесуэлы, в этом сегменте рынка образовался дефицит. Поэтому сейчас главный и практически единственный поставщик тяжёлых сортов — Россия».Поскольку именно американские сланцевые компании менее всего способны выдержать низкие цены на нефть, ситуация действительно может развернуться в противоположную сторону. Дополнительную долю рынка теперь могут получить (или вернуть) более рентабельные нефтедобытчики, в том числе Россия. И у нашей страны появляется шанс укрепить свои позиции как ведущего поставщика углеводородов. Что государству хорошо, то частнику смерть? Почему же тогда вслед за информацией о несостоявшейся сделке сразу же последовали комментарии со стороны одной из наших частных нефтяных компаний в духе «всё плохо, это поражение, будем терять сотню миллионов ежедневно»?Если большая часть активов — это старые истощённые месторождения, добыча на которых и без ОПЕК постоянно снижается, то потери, конечно будут, поясняют аналитики рынка. Для такой компании ограничение добычи было своего рода спасательным кругом, позволяющим сохранять капитализацию.«У некоторых частных компаний мы наблюдали тенденцию к снижению добычи, и они фактически прошли пик объёмов добываемой нефти, их доля в добыче снижается, — поясняет Олег Барабанов. — И именно поэтому они были заинтересованы в продолжении сделки ОПЕК+, это давало им возможность сохранить лицо».А вот компаниям с государственным участием — «Роснефти», «Газпром нефти», — которые осваивают новые месторождения и делают ставку на новые проекты, сделка ОПЕК+ развиваться мешала, причём существенно. Для них, по мнению политолога, «первостепенное значение имеет именно доля рынка, поскольку она позволяет в долгосрочной перспективе закреплять интересы России на мировом рынке нефти». Плюс их потенциал для развития добычи достаточно высок, в отличие от частных компаний.Другой случай заинтересованности частного бизнеса показывает управляющий партнёр аналитического агентства WMT Consult Екатерина Косарева: «Главным лоббистом сделки, судя по всему, являлся "Новатэк". Большая часть его контрактов привязана к нефтяной корзине. Это позволяло компании продавать СПГ со значительной премией к спотовым ценам, пробившим в настоящее время все исторические минимумы».Выход из соглашения с ОПЕК, который уже обрушил нефтяные цены, по её мнению, повлечёт за собой и снижение стоимости контрактов для этой компании.Выход в самостоятельное пространствоНу а для России в целом новый этап, начинающийся на глобальном энергетическом рынке 1 апреля, эксперты единодушно считают благоприятным.Леонид Крутаков назвал это выходом нашей страны в самостоятельное пространство. «Если в рамках ОПЕК+ мы были частью большого проекта и играли по законам картельного бизнеса, то выход из ОПЕК+ означает, что Россия начинает самостоятельную игру на мировом рынке», — сказал он.Находясь в общем проекте, мы, по его словам, фактически спонсировали сланцевую добычу, т.к. её убыточность перекрывалась за счёт биржевых доходов.«Мы своими руками допустили Америку в число лидеров нефтяной отрасли. Уже звучало такое выражение, что эта сделка означает "ОПЕК плюс, а Россия — минус". И сейчас мы как раз меняем эту ситуацию», — добавляет Олег Барабанов.Именно американские сланцевые компании не способны выдерживать низкие цены на нефть и будут вынуждены уйти с рынка, уверен он. И эту дополнительную долю «могут получить другие игроки, в том числе Россия и наши компании».

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на aif.ru