фото показано с aif.ru

Писатель Герман Садулаев, лауреат премии «Ясная Поляна» за роман «Готские письма», относится к тому типу литераторов, которые уверены: место писателя не за письменным столом, а там, где горячо, где боль и нерв.

Писатель Герман Садулаев, лауреат премии «Ясная Поляна» за роман «Готские письма», относится к тому типу литераторов, которые уверены: место писателя не за письменным столом, а там, где горячо, где боль и нерв. Всё начало мая Садулаев провёл в зоне СВО – возил бойцам тепловизоры и другое оборудование, которое закупает вместе с командой единомышленников.Пресно и много лицемерияЮлия Шигарева, aif.ru: Герман, с сентябрьской мобилизации прошло больше полугода. С линии боёв в отпуск сейчас возвращаются те, кто эти месяцы пробыл в зоне СВО. А психологи, социологи всё чаще говорят о посттравматическом стрессовом расстройстве, которое может появиться у тех, кто прошёл через боевые действия. Мы – общество – к решению этой проблемы готовы?Герман Садулаев: Дай Бог, чтобы ребята вернулись и чтобы их вернулось побольше. Мужчины получают там опыт – и боевой, и трудовой, и социальный – совмест­ной жизни и решения задач. После возвращения они станут лучшими сотрудниками, предпринимателями, мужьями и отцами, чем были до мобилизации.– Опыт опытом, но психологические травмы – это иная история. После Чечни такой синдром возникал? Или после Афганистана? Вы с такими ребятами сами сталкивались?– Нет никакого ПТСР. Для мужчины это нормально – убивать врагов. ПТСР придумали на «гражданке», чтобы стигматизировать и дискриминировать ветеранов. Мужчина с нормальной, стабильной психикой за пару месяцев адаптируется к боевой обстановке. Я недавно был на фронте. Первые раз пять, когда рядом громкий выстрел или взрыв, инстинктивно вздрагиваешь и втягиваешь голову в плечи. На шестой раз уже нет. Адаптация происходит удивительно быстро. Другое дело, если человек изначально со слабой, больной психикой. Для него да, всё травматично. А сталкивался я с ребятами, которые, наоборот, в мирной жизни начинали скучать: здесь как-то всё пресно и много лицемерия. И возвращались в войска. Кормилец или обуза?– В продолжение темы мужей и отцов. Участвуя в дискуссии о демографических проблемах, вы сказали: рожать надо больше. А какой-нибудь молодой девочке вы бы как объяснили, что это жизненно важно – соз­дать семью и родить ребёнка, а желательно двух? Чтобы она эту важность осознала, что тогда будет кому за ней в старости ухаживать? Так для неё эта старость так же далека, как Марс. Что страна вымрет? Так она-то пока жива!– Семья – источник не только забот, хлопот и расходов, но и счастья, и любви. Лучше всего об этом не словами говорить, а показывать жизнью, опытом. Молодая девочка, которая выросла в большой и любящей семье, с высокой долей вероятности сама заведёт такую же. А если семья была маленькая, неполная, холодная, то объяснять придётся долго и сложно. И, скорее всего, не получится. Увы, такова наша ситуация. Переломить эту логику можно и нужно, но будет очень-очень трудно.– Но почему в обществе настолько сильно поменялось восприятие многодетной семьи? Если в начале ХХ в. дети были залогом выживания семьи в прямом смысле слова, то сегодня несколько детей – это гарантированная бедность.– Основная причина – урбанизация. И это не только рост городов и перекачка в города сельского населения. Теперь даже в сельской местности стандарты, нормы жизни – городские. Действительно, раньше каждый человек в семье был работник, кормилец начиная с подросткового возраста. А теперь – едок, иждивенец, обуза. Я рос в чеченском селе Шали и работал с самого детства. У нас было большое хозяйст­во – ферма, огород, сад. А на каникулах я ещё и устраивался в совхоз или на пищекомбинат. И так все жили. А сейчас даже в моём Шали люди живут как горожане. Мало у кого есть коровы и огород. Получают где-то зарплаты и покупают всё в магазине. И этого уже никак не изменить, не развернуть обратно.– Тем не менее Чечня в лидерах по рождаемости! Хотя городов, как вы сами говорите, и тут прибавляется.– Здесь ещё остаётся сельская жизнь в виде больших домов, дворов, в которых живут семьи, часто – расширенные. Есть, конечно, и сила традиции. Но тем не менее, как только шалинцы переселятся в маленькие квартирки в много­этажных городских домах и станут жить нуклеарными семьями, рождаемость и тут начнёт снижаться. Чтобы рожать много детей, нужно много места, где они будут расти, бегать; нужны бабушка и дедушка, живущие вместе с тобой; нужны дяди и тёти, живущие в соседнем дворе. Если ты живёшь в 2-комнатной городской квартире и дома с двором у тебя нет, если бабушка и дедушка, дяди и тёти далеко, вряд ли ты родишь 5 детей, будь ты русский, чеченец, татарин или якут. Ориентиры будущего– Демографы пугают нас не очень светлым будущим. Связано это, на их взгляд, именно с проб­лемой низкой рождаемости. Но у меня другой вопрос: а у нас есть вообще контуры будущего? Мы ж все последние десятилетия исключительно про прошлое спорим: белые были правы или красные, нужна была приватизация или нет? Про будущее-то почему никто не спорит? Ведь это важнее, чем выяснять, кто был прав – Ленин или Столыпин. Или пока мы с прошлым не разберёмся, дальше не пойдём?– Наверное, именно потому мы и спорим про прошлое, что хотим определить для себя ориентиры будущего. Чего мы хотим – вернуть монархию или, наоборот, советскую власть? В реальности, конечно, не будет повторения ни того ни другого. Ни, надеюсь, ельцинской России 1990-х. Будет что-то новое. И это новое рождается сейчас, рождается на фронтах Донбасса. В крови, поту, дымах. Именно там. Именно так. В истории только так и бывает. Новое и значимое приходит через труд и жертву. И в будущее возьмут не всех. Это тоже надо понимать. Тот, кто сейчас приносит свою жертву, будет иметь долю в будущем, станет частью нового русского, российского, евразийско-русского суперэтноса, народа. А тот, кто сбежал или отсиделся в сторонке, – нет.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на aif.ru