Принятие поправок в Конституцию, арест Фургала, задержание Сафронова, обыски в «Открытой России» — эти и другие события 2020 года стали знаковыми фрагментами в большой политической мозаике страны. О том, какова сейчас реальная политическая обстановка в России, как связаны между собой события последних месяцев со стремлением «закрутить гайки» со стороны власти и что станет с протестной активностью в ближайшем будущем, мы поговорили с экспертами.

Илья Гращенков, генеральный директор Центра развития региональной политикиПолитическая ситуация такова, что мы полностью вошли в трансфер власти, как в черную дыру. Мы уже за горизонтом событий, то есть прошли ту точку невозврата, за которой на нас неизбежно действуют гравитационные силы. Но кто мы? Прежде всего, система государственно-административного управления, которая в последние годы «всосала» в себя все остатки публичной политики. Поэтому говоря об оценке политической ситуации мы, прежде всего, говорим о Системе (по Павловскому), а не о чем-то другом. Во-вторых, население страны, которое с начала года тоже начало политизироваться, правда пока никто не хочет этого замечать. Возможно, хабаровские протесты как-то откроют глаза на это. В-третьих, та тонкая прослойка людей, которая не является частью системы, но каким-то образом влияет на нее, это и журналисты, и политтехнологи, и даже остатки политиков, от Жириновского до Навального. В пространстве, которое принято называть политическим (у нас оно по большей части имитируется), сегодня происходит то, что принято называть «движухой». Пошли какие-то движения, в связи с трансфером, все начали действовать в своих интересах: кто-то хочет сохранить свои капиталы, влияние, как например олигархи «ельцинской эпохи», кто-то, наоборот, делает ставки на будущее, намереваясь разделаться с конкурентами, сорвать куш. Интересно, что происходит это все на фоне принятия поправок в Конституцию, которые вроде бы должны были стать объединяющим фактором, заставить сомкнуть ряды вокруг президента Путина. Но пока мы видим скорее обратный эффект — обостренную борьбу элит, где вырисовываются три основных лагеря: «старый олигархат», «башни кремля» и новый лагерь, который с натяжкой можно назвать «партией регионов». Дело Фургала во многом показательно, что именно из Дальнего Востока начали показывать зубы московским начальникам, поэтому те и поспешили по этим зубам дать, только вот не учли ряд факторов, связанных с изменением ситуации в обществе в целом. Поэтому сейчас модно говорить о политической ситуации как о турбулентности, иногда даже применяется шахматный термин — цугцванг (ходы, приносящие лишь урон), но в целом, мы вступили в полосу неопределенности, где каждый хочет сыграть свою партию, доселе невиданную.О закручивании гаек. Власть репрессивна, но избирательно, а в основе этого лежит страх — боязнь снова «потерять страну», передав ее человеку, который не сможет ее удержать, станет «предателем», как Горбачев. Соответственно, не допустить Перестройку 2.0 и нового «заговора» — главный смысл. Поэтому война с оппозицией — это постоянная задача, фантомная боль власти. Сафронов и Фургал — из другой оперы, это аппаратная борьбы. Сафронова «съели», чтобы навредить Рогозину, а Фургал — головная боль дальневосточного полпредства, где решали конкретную задачу «дать по зубам» зарвавшейся местной элите. Но не учли, что элита и народ в кои-то веки стоят по одну сторону баррикад и в итоге власть получила «антимосковский протест», с которым не знает, что делать. Поэтому это не столько «закручивание гаек», сколько разбалансировка системы. Ее пытаются стягивать, придать ей прочности и монолита, а она наоборот — расползается по швам.О протестной «движухе». Август у нас традиционно месяц неприятностей. Так что да, протесты могут начать расползаться из Хабаровска, даже какие-то новые могут появиться. Вот, к примеру, 9 августа — выборы в Белоруссии. Понятно, что Лукашенко выиграет, но вот признает ли это население? Уже сейчас там митинги по 7 000–10 000 человек в небольших городках, а если выйдут 20 000–30 000 и более? Этот «пожар», движуха в Минске, от которого до Москвы — 600 км, может взбудоражить людей, многим сегодня недовольных. Да и в осень мы войдем с очень сложной обстановкой. У людей кончились деньги, многие остались без работы, возможно, грядет вторая волна коронавируса. Вот это и есть основной драйвер народного протеста — отчаяние, непонятно как жить, где работать. К тому же власть помогает только самым бедным и оберегает самых богатых, а средний класс, наоборот, становится «новой нефтью». Так что возможен еще и протест тех, кто лишился бизнеса, кому есть что терять. В принципе, протест растет в разных сферах, не только политический, но и экологический (Шиес, Красноярск), городской (против застройки, реновации), трудовой (закрывают заводы, не платят зарплаты) и т. д. И все они имеют шансы слиться с политическим.О президенте и рейтингах. Путин отошел от борьбы с коронавирусом, поэтому очков ему это не прибавило. А вот подсчитать уровень поддержки можно через голосование по поправкам в Конституцию. Тогда Кремль заявил, что голосование — это референдум о доверии. И даже если смотреть на официальные цифры «триумфа», мы понимаем, что в стране есть 15-20 млн тех, кто не одобряет действия властей. По моему мнению, их намного больше, но будем ориентироваться на официальные данные социологов. По данным ВЦИОМ, рейтинг Путина — около 28%, около 9% — антирейтинг. В принципе, даже эти «официальные» данные говорят о достаточно сухой поддержке, которая за год упала на 10%, а за пять лет — почти на 20%. Так что тренд, как мы видим, нисходящий.«Образ будущего». До 2024 года мы будем жить в ситуации трансфера власти. Может быть, он закончится раньше, но суть от этого не меняется. У Системы есть время на поиск решений «России после Путина», и этим решением явно не может быть преемник, хотя для наших элит это единственно понятный вариант, как сказали в Кремле — будут глазами рыскать. На мой взгляд, сегодня важнее нащупать проблему будущей государственной конструкции, хоть какого-то образа будущего. Концепции уже обсуждаются, хотя многие из них ложные, такие «тепловые ракеты», чтобы запутать и сбить со следа. Но вырисовываются группы по интересам, та же «партия регионов», например. Так что уже в 2021 году мы будем выбирать новую Госдуму, возможно, в несколько иных условиях, чем выбирали до этого.Игорь Минтусов, президент Европейской ассоциации политических консультантовВ России неопределенно-напряженная политическая обстановка. Связано это с несколькими факторами. Первый — ситуация в Хабаровске; пока нельзя сказать, все закончилось или прошла только середина пути и волнения продолжатся с учетом нового назначения Михаила Дегтярева. Второй фактор — пандемия. История еще не подошла к концу, возможна вторая волна. Могу добавить третий фактор, но он общесистемный. Это определенная стагнация в экономическом развитии, которую мы наблюдали и до пандемии, то есть до февраля нынешнего года. Реальные доходы населения не очень-то растут, как и благосостояние конкретных граждан, либо этот рост очень медленный, что тоже не дает повода для экономического и социального оптимизма обычным людям, которые не связаны напрямую с властью или с теплыми местами вокруг добывающего бизнеса. О внутриполитическом тренде. Консервативный, внутриполитический тренд, связанный с ужесточением реакций федеральной власти на действия оппозиции, возник не после голосования по поправкам в Конституцию. Он продолжается уже несколько лет, начиная с 2014 года. В этом тренде есть яркие знаковые фрагменты, например, дело Ивана Голунова — позитивная история с точки зрения либеральной общественности. Но есть и другие, противоположные решения судебных органов, поэтому я бы не стал выделять их все в нечто экстраординарное. Это вполне логичное продолжение политики, которую мы наблюдаем последние несколько лет.О продолжении протестов в августе. Прогностические вопросы всегда очень сложные, потому что все во многом зависит от действия субъектов политики, в первую очередь от действия власти. Если власть в августе будет принимать непопулярные, неудачные решения с точки зрения существенно больших социальных групп граждан, то для этих групп это будет повод выходить на улице. Можно вспомнить прошлый год, когда нежаркий август месяц стал жарким из-за выборов в Мосгордуму. Не было никакой связи между расслабленным концом лета с одной стороны и расслабленными гражданами России — с другой. Ослабление или усиление протестной активности будет связано с конкретными действиями или с бездействием власти по отношению к тому или иному политическому поводу, в том числе тогда, когда сама власть будет эти поводы создавать, как это получилось с Фургалом.О президенте и рейтингах. Реальный рейтинг доверия — это вопрос к компаниям, которые занимаются опросами общественного мнения. В целом, эти компании (ФОМ, ВЦИОМ, Левада-Центр) адекватно отражают реальное изменение общественного мнения по отношению к президенту. Рейтинг Владимира Путина опустился во время пандемии не из-за конкретных ошибок, а потому что было осуществлено мало действий, которые вызвали одобрения больших групп населения. Например, в той же Германии или в США и, возможно, в других странах правительство приняло решения выдать каждому гражданину финансовую компенсацию за потерю работы и уменьшение доходов. В России этого не было сделано, только уже в конце пандемии были приняты позитивные популярные решения, но они касались только определенных социальных групп, не всего населения в целом — я говорю про выдачу пособий на детей. Вне сомнения, это позитивная мера, но она была принята поздновато, и, по сравнению с другими странами, не так впечатлила людей, поэтому поводов для удержания рейтинга на прежнем уровне не было. Не помогла и личная активность президента, под которой я понимаю его регулярное появление в апреле и мае на ТВ. Хотя президент старался.Прогноз на будущее. Не буду отходить от своей нелюбви к прогнозам, поэтому ограничусь одной фразой: мой прогноз пессимистический.Аббас Галлямов, политологО политической ситуации. Протестные настроения растут, стабильность системы снижается, степень управляемости со стороны Кремля тоже падает. Эти проблемы не стоит связывать с конкретными событиями, они носят гораздо более фундаментальный характер. В целом, в обществе есть запрос на перемены, на отказ от тоталитаризма и изменение самой модели отношений между политической системой и гражданами. Люди хотят участвовать в политическом процессе, в выработке политического курса — это реальная причина возникновения протестной активности. Формальным поводом может стать что угодно, например, неудачные реформы, как было с пенсионной, или явно несправедливые действия властей в отношении конкретных граждан — вспомним Голунова в прошлом году и Фургала в этом. Очень часто недовольство связано с темой выборов, например, отказ в регистрации кандидатов во время прошлогодних выборов в Мосгордуму или жесткие действия полиции в отношении недовольных, как это было во время «московского дела» прошлого года. Поводов может быть очень много.О поправках в Конституцию. Принятие поправок вызвало у властей двойственную реакцию. С одной стороны, да, они справились — появилось ощущение силы. С другой стороны, они знают реальные итоги голосования и знают, что число оппозиционно настроенных граждан как минимум не уступает числу лояльно настроенных граждан. Если два года назад в стране было устойчивое путинское большинство, то сейчас его нет. Условно говоря, есть треть людей лояльных, треть оппозиционно настроенных и треть колеблющихся, которые тоже дрейфуют в сторону оппозиционности. Никакого устойчивого большинства у властей больше нет, они это тоже понимают, и это заставляет их нервничать. Впереди выборы в Госдуму, а в 2024 году — президентские выборы. В такой ситуации власти решили воспользоваться своим тактическим успехом во время конституционного голосования и «подзакрутить гайки», чтобы ослабить оппозицию, лишить ее возможности коллективно действовать, например, в следующем году на думских выборах. О протестной активности. Протесты будут теперь случаться постоянно. Ситуация в Хабаровске показала, насколько назрело внутренне недовольство, готовое выплеснуться на поверхность по любому поводу. В Хабаровске прорвало нарыв. Нельзя назвать этот регион типичным, но и нельзя сказать, что происходящее там — исключение из правил и его нельзя экстраполировать на другие регионы. Исключать массовые протесты в других регионах тоже нельзя. Поводы могут быть разные: где-то экология, как на станции Шиес в Архангельске в прошлом году, где-то выборы, где-то действия силовиков. Не стоит также забывать об общем снижении жизненного уровня — реальные доходы населения падают как минимум лет семь-восемь. Эпоха стабильности закончилась, в любом случае протесты будут.О президенте и рейтингах. Электоральный рейтинг сейчас примерно в районе 40%, может даже чуть ниже. Официальные данные перестали публиковать с января, тогда результат составлял около 44-45%. О снижении можно судить хотя бы потому, что другой рейтинг — рейтинг одобрения и доверия деятельности президента — только за март упал на шесть-семь процентных пунктов. В первой половине апреля была некоторая стабилизация, после чего опять продолжилось медленное снижение. Глядя на то, как падает рейтинг одобрения и доверия деятельности, можно предположить, что электоральный рейтинг тоже снижается, поэтому я условно оцениваю его в районе 40%. Это количество людей, готовых проголосовать за Владимира Путина на ближайших выборах. Конечно, формальное одобрение деятельности у него гораздо выше. Но, получается, что как минимум треть из тех, кто нормально воспринимает его деятельность в том виде, в котором ее преподносят СМИ, не хотят за него голосовать. Если возвращаться к ситуации с коронавирусом, можно сказать, что был краткосрочный эффект «сплочения вокруг флага», когда в начале апреля рейтинги чуть подросли. Люди испугались пандемии. В такие моменты общество обычно обнуляет свои претензии, откладывает их в сторону и с надеждой смотрит на власть, чтобы та спасла их от непонятной напасти, поэтому рейтинги росли везде и у всех: у Трампа, Макрона, у Меркель. Но у Путина этот рост был очень краткосрочным и со второй декады апреля он уже прекратился, рейтинги вновь пошли вниз. Если бы общество сочло, что власть действует эффективно в борьбе с коронавирусом, то путинский взлет был бы гораздо более длительным, а рейтинговая стабильность сохранилась еще примерно на полгода. День грядущий нам готовит... Дестабилизацию. Власть все чаще будет проигрывать выборы, фальсифицировать их. Недовольные будут выходить на улицы, возрастет число конфликтов. Радикальных вещей вроде падения режима я до 2024 не прогнозирую, все-таки режим достаточно крепок, стабилен. Да, он ослабевает, да, видно, что в исторической перспективе он обречен, но запас прочности у него есть. С точки зрения общественного мнения запас прочности не так велик — протестные настроения растут и будут расти, и Кремль это не остановит, но с точки зрения контроля над силовиками в целом все не так уж и плохо. Режиму удалось обеспечить их лояльность. Когда ситуация становится более разболтанной, элиты потихоньку начинают расширять свое пространство свободы. Теперь им позволяется гораздо больше, чем несколько лет назад. Тем не менее, до появления настоящей элитной фронды ещё не дошло. А массовый протест, если у него нет союзников в правящих элитах, в глобальном плане ничего не изменит. Союзники не появятся ровно до тех пор, пока силовики лояльны Путину — элиты боятся силовиков. Никто не хочет повторить путь Фургала, поэтому в ближайшие годы режим не рухнет, но, повторюсь, он будет слабеть.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на chaskor.ru