фото показано с vz.ru

На фоне конфликта на Украине эффект взрыва гранаты вызвало заявление о том, что Приднестровье может стать особым районом в составе Молдавии. С ходу начали плодиться конспирологические версии, особенно после неудачного визита в Москву главы ПМР Евгения Шевчука.

Нет, Москва Тирасполь не сдает. Но и снабжать деньгами теперь отказывается. Замглавы МИД РФ Григорий Карасин, в частности, заявил, что «Приднестровье могло бы быть особым районом в составе Молдовы», чем поверг в шок весь политический истэблишмент непризнанной республики. Ранее глава МИДа и непосредственный начальник Карасина Лавров, напротив, утверждал, что Россия может признать независимость Приднестровья. Эти два заявления, исходящие из одного и того же ведомства (ответственного за политику в отношении как Молдовы, так и Приднестровья), только на первый взгляд противоречат друг другу. На деле они вырваны из контекста и путем вольных интерпретаций используются всеми заинтересованными сторонами в своих целях. Это, впрочем, беда всех республик «с подвешенным статусом» и всех, кто играет на данном поле.

На деле и Лавров, и Карасин определили определенные условия, при которых описанные ими события могут теоретически произойти. Вне контекста этих условий оперировать высказываниями обоих дипломатов - почти что провокация. Так, Лавров четко сказал, что Россия признает независимость Приднестровья только в том случае, если Молдова откажется от внеблокового статуса, то есть или войдет в НАТО как самостоятельная единица, или будет просто поглощена Румынией, уже входящей в этот военно-политический блок. А Карасин, в свою очередь, предположил, что Приднестровье может стать «неким районом с особым статусом» в составе Молдовы только в том случае, если Кишинев откажется от вступления в НАТО и даст «особые гарантии» Тирасполю, с которым у России существуют договорные обязательства. «Приднестровская Молдавская Республика является нашим партнером, с которым подписана серия межведомственных соглашений», - подчеркнул замглавы МИДа.

Карасин, кстати, довольно подробно (а это формату его выступлений не свойственно) остановился на том, что в Кишиневе еще не до конца сформировано правительство. Консультации между Россией и Молдовой были прерваны именно по этой причине и скоро могут возобновиться. Косвенно об этом упомянул и Лавров, который считает, что многое станет понятно после того, как в Молдове сложится правящая коалиция. Таким образом, российская сторона просто выжидает, чтобы понять, кто именно будет в ближайшее время руководить Молдовой - сторонники радикальной евроинтеграции или прагматики, ориентированные на сотрудничество с Россией. И еще не факт, что новое правительство в Кишиневе окажется настолько устойчивым, чтобы с ним можно было бы договариваться по вопросу, который требует сбалансированного решения на срок длительностью в десятилетия.

Другое дело, что приднестровский вопрос перешел сейчас в острую фазу в силу внешнего давления: украинского кризиса, позиции Украины по отношению к Приднестровью (она радикализуется на глазах) и активизации внешней политики Румынии на этом направлении. В итоге экономические трудности в самом Приднестровье лишь подтолкнули Тирасполь к лихорадочному поиску новых решений, а также денег, за которыми прилетел в Москву президент ПМР Шевчук.

Длительное время в Москве упорно придерживались так называемого «единого стандарта» поведения по отношению к Абхазии, Южной Осетии и Приднестровью (Нагорный Карабах из этой обоймы выпал давно по объективным причинам - не наша сфера ответственности). Это было удобно, не требовало отвлечения ресурсов и людей. На государственном уровне никто особенно и не пытался вникать в мелкие детали происходящего в этих республиках, на какой бы стадии своего становления они ни находились. В итоге в ПМР помимо миротворческих сил российские интересы стали «представлять» все кому не лень, причем преобладали среди этих неленивых в основном неудачливые пиарщики, многие - украинского генезиса. Некоторым из них удалось довольно прочно закрепиться в Тирасполе, и хотя серьезного влияния на политическую и экономическую жизнь Приднестровья они не оказывали, само их пребывание там вызывало у любого нормального человека озноб.

Отказ от «единого стандарта» в отношении Тирасполя, Сухума и Цхинвала был делом времени. Но, как и всегда в таких случаях, нужен был некий триггер, повод, чтобы ситуация сдвинулась с мертвой точки. Понятно, что в отношениях с Приднестровьем таким триггером стали события на Украине, а иначе и быть не могло. При этом Тирасполь до сих пор мало что связывает с украинской политикой - только география, требовавшая поддерживать хотя бы «светские» отношения с любой властью в Киеве, в какие бы одежды она ни рядилась и какие бы флаги ни водружала на флагшток.

Москва с некоторым недоверием (переходящим в отчужденность) смотрит на нынешнего президента ПМР Шевчука, против которого выступала на недавних выборах, но выступала как-то вяло и неубедительно. Внутриполитические коллизии Приднестровья (как и Абхазии с Южной Осетией) никого никогда особо в Москве не волновали, кроме горстки вовлеченных, которые вблизи напоминают захваченных в плен индейцами иезуитских миссионеров. И не то чтобы клан предыдущего лидера ПМР Смирнова был лучше или как-то по-другому близок России, просто до сих пор нет определенности, как вообще надо себя вести в этом регионе (особенно учитывая внешний контекст).

Меж тем экономическая ситуация в Приднестровье буквально вынуждает Шевчука срочно приезжать в Москву и последовательно стучаться во все кабинеты, к которым он имеет доступ. В Москве же от него просто стараются увернуться, поскольку при отсутствии внятной стратегии в регионе (в котором к тому же события развиваются со скоростью пули в прямом смысле слова) никто не может предложить ПМР что-то конкретное и продуманное. В итоге виноватым оказывается само руководство ПМР, каким бы оно ни было. Шевчуку в Москве попеняли даже за чартерный самолет, на котором он прилетел в Москву, а вице-премьер Рогозин странно пошутил по поводу авианосца, который «не сможет войти в Днестр». Поскольку там мелко.

У этой шутки можно при желании найти подтекст, поскольку Украина буквально за пару дней до визита Шевчука не пропустила через свою территорию четыре российских вертолета, направленных для усиления миротворческого контингента в Тирасполь. В целом Украина уже давно перекрыла границу с ПМР, блокирует прохождение грузов двойного назначения, а периодически и всего, до чего дотягивается. Кроме того, Киев упорно держит на приднестровской границе крупные армейские соединения, хотя им там объективно нечего делать, и еще летом прошлого года начал укреплять эту самую границу, периодически устраивая пропагандистские шоу с рассказами о том, что «приднестровские боевики проникают в Одессу».

Вряд ли кто-то в Киеве готов открывать второй фронт против обученной и великолепно вооруженной приднестровской армии. Это уж точно было бы самоубийством, хотя нынешние события вообще мало поддаются логической оценке. Другое дело, что и без украинских спектаклей обстановка в Приднестровье близка к критической. По сугубо экономическим причинам.

Москва резко сократила объемы финансирования Приднестровья. Финансовые вливания в Абхазию и Южную Осетию также подверглись корректировке, но они не так критичны, поскольку сама структура местных экономик организована иначе. Проще говоря, Приднестровье куда сильнее завязано именно на рыночные взаимоотношения. Если РА и РЮО просто перераспределяют выделяемые средства с разной степенью эффективности, то в ПМР значительная часть бюджета не связана с российскими дотациями, а формируется за счет собственного производства, в том числе тяжелой промышленности. Металлургический завод в Рыбнице - одно из бюджетообразующих предприятий, и принадлежит оно российскому собственнику - Алишеру Усманову. Еще в прошлом году он довольно успешно работал, но сейчас его постепенно «нагнали» санкции: производство теряет рынки сбыта и все более остро нуждается в инвестициях и просто финансовой санации со стороны собственника. А на фоне слухов, что Алишер Усманов готов продать завод, всю экономику республики залихорадило. Остановились даже выплаты пенсий и социальных пособий, причем фонд социальных выплат и льгот в ПМР в основном формировался за счет российского финансирования, поскольку в ПМР сохранены практически все виды льгот еще со времен Советского Союза. В итоге бюджет непризнанной республики несет колоссальную социальную нагрузку.

В прессе часто мелькает сумма в 100 млн долларов, которые нужны ПМР, чтобы разобраться с текущими проблемами. Это очевидно завышенная сумма, но надо понимать, что группа «Металлинвест» Усманова неофициально предлагала продать металлургический завод не абы кому со стороны (это и невозможно по законодательству ПМР), а непосредственно Приднестровью как государству. С другой стороны, завод сам по себе стоит гораздо больше, а оказать какое-то политическое давление на Усманова приднестровцы просто не в силах - весовые категории, мягко говоря, не те. Со своей стороны Москва сейчас не готова выбрасывать в ПМР серьезные денежные средства без гарантий дальнейшей политической стабильности в регионе.

Нет, никто не собирается «сдавать» ПМР, тут нет повода для паники. Просто в этом случае политика (особенно глобальная внешняя политика) бежит впереди текущей экономики. И дело не только в Приднестровье. В самой России экономическая политика постепенно переподчиняется внешнеполитической целесообразности, иначе ее нельзя было контролировать. В таком контексте оторопь вызывают и истерика, устроенная в Южной Осетии, и назойливость Тирасполя. Понятно, что руководству ПМР надо срочно решать важную проблему, но оценить ситуацию, выглянув чуть дальше, чем из окна сталинского здания Верховного совета на центральной площади Тирасполя, никто не может.

Конспирологические версии о том, что «Россия сдаст Приднестровье в обмен на признание Европой Крыма», тем более безосновательны. Такого рода версии десятками рождаются в умах политиков и политологов непризнанных или признанных только Россией республик в силу их погруженности в собственные внутренние процессы. Даже тем самым «захваченным в плен иезуитам» уже порой сильно не до них на фоне всеобщего апокалипсиса, разворачивающего в реальном времени. Потому на первый план и выходит поиск разумных компромиссов с Молдовой, который возможен только тогда, когда определится новое правительство в Кишиневе. В принципе, в Молдове достаточно сил, способных мыслить разумно и готовых искать человекообразные пути выхода из приднестровского тупика. С другой стороны, Молдова сейчас подвергается сильнейшему давлению извне, как и многие другие восточноевропейские страны. И пока нет никакой определенности насчет того, какая же внешнеполитическая линия в итоге возобладает.

Тирасполю в этом обстановке остается только ждать и пытаться каким-то образом восстановить нормальный ритм взаимоотношений и с Кремлем, и с многочисленными российскими инвесторами (не только с Алишером Усмановым). Пока, увы, Евгений Шевчук не может преодолеть невидимый барьер, возникший между ним и Москвой после его победы на выборах. И дело не только в том, что Москва ставила на другого кандидата. Есть к Шевчуку вопросы и по кадровому составу правительства, и по активности на территории Приднестровья ряда пиар-групп, одновременно обслуживающих и АТО на Восточной Украине, и деструктивные силы в самой Москве.

Теги:

внешняя политика России, непризнанные государства, Молдавия, Приднестровье

Закладки:.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на vz.ru