2019-11-14 16:05 |
Издательство «Новое литературное обозрение» представляет книгу швейцарского и израильского философа левоцентристского направления Карло Штренгера. В книгу вошли его работы «Приключение Свобода.
Путеводитель по шатким временам» и «Цивилизованное презрение. Как нам защитить свою свободу. Руководство к действию». Перевод Александра Ярина.
Книги, вошедшие в настоящее издание, объединены тревожной мыслью: либеральный общественный порядок, установлению которого в странах Запада было отдано много лет упорной борьбы и труда, в настоящее время переживает кризис. И дело не только во внешних угрозах - терроризме, новых авторитарных режимах и растущей популярности разнообразных фундаменталистских доктрин. Сами идеи Просвещения, лежащие в основании современных либеральных обществ, подвергаются сомнению. Штренгер пытается доказать, что эти идеи - не просто устаревшая догма «мертвых белых мужчин»: за них нужно и должно бороться; свобода - это не данность, а личное усилие каждого, толерантность невозможна без признания права на рациональную критику.
Предлагаем ознакомиться с отрывком из книги.
Колониализм и две мировые войны
Идеалы Просвещения воплощались в реальность не без помех и отступлений. Французская революция очень скоро из торжества свободы, равенства и братства переродилась в тиранию[1] - современное понятие «террор» отсылает прежде всего к Робеспьеру, который методически использовал террористическую практику как средство для поддержания власти. В конце концов не кто иной, как короновавший сам себя император принялся внедрять принципы Просвещения в Европе (и Северной Африке) своими военными походами. В XIX веке либеральная демократия распространялась в мире отнюдь не с быстротой лесного пожара. Историко-политическая наука приходит к выводу, что в XX веке образовалось всего восемь подлинно демократических государств. Даже промышленная революция не всегда приводит к приоритету прав человека. Романы Чарльза Диккенса наглядно рисуют людские бедствия в промышленных городах, где угнетенных рабочих мирят с жизнью только неиссякающие струи джина.
Тягчайший грех Запада, мнящего себя вполне просвещенным и цивилизованным, состоит в том, что даже и в XX веке он крайне неравномерно распространял по миру ценности свободы и прав человека. Еще в XVI веке Португалия, Испания, Британия и даже либеральная Голландия не подвергали никакому сомнению свое право делить между собой регионы Земли, о которой они только и знали, что она представляет собой подобие шара. Цель (состоявшая в экспорте христианства и импорте сырья) оправдывала практически любые средства. Население целых континентов было порабощено или жестоко уничтожаемо: инки и ацтеки Центральной и Южной Америки, индейцы Северной Америки, коренные африканцы. Последних именно из-за их цвета кожи с помощью поверхностно-рационалистического толкования некоторых библейских положений легко и просто зачисляли в категорию недочеловеков[2]. В самой Европе дискриминировали евреев, во многих странах их репрессировали и преследовали. Даже в XIX веке, проникнутом идеями Просвещения, эти тенденции продолжали крепнуть и развиваться: с какой-то лихорадочной поспешностью были колонизованы последние белые пятна на карте мира, а их население подвергнуто самой губительной эксплуатации. Достаточно вспомнить чудовищное разграбление, учиненное Бельгией в Конго. Что же касается США, первой страны Нового времени, осознанно положившей в основу своей государственности идеи Просвещения, то она вплоть до второй половины XX века ввозила на свою территорию рабов из Черной Африки.
Если же отвлечься от этих «частностей», Европа переживала в XIX веке пору своего расцвета. В 1815 году на Венском конгрессе были заложены основы для беспримерной политической стабильности, колонизация и промышленная революция довели общее благосостояние до прежде небывалого уровня. В большинстве стран буржуазия постепенно перенимала у аристократии политическую власть. Высокая культура больше не зависела от благосклонности церковных покровителей и меценатствующих аристократов, повсюду создавались симфонические оркестры, в крупных европейских городах строились оперные театры неслыханного великолепия. С появлением новых университетов образовалась институциональная инфраструктура, которая обеспечила бурный рост самых разных наук - от физики и медицины до новых дисциплин, как, например, сравнительная филология. Запад мог теперь по праву гордиться тем, что не только превратился в недосягаемый центр силы, но и создал высочайшую цивилизацию в истории человечества, то есть воплотил предвидения мыслителей эпохи Просвещения[3].
Самодовольство, однако, слетело с Европы в ходе двух мировых войн и начавшегося распада колониальной системы. По замечанию историка Нила Фергюсона, чтобы наглядно убедиться в этом, достаточно бегло сравнить атлас мира по состоянию на 1914 и 1980 годы. В начале ХХ века под управлением стран Запада было около двух третей всей земной суши, и хотя Португалия и Испания потеряли свои колонии в Южной Америке, западные державы по-прежнему правили в Африке, Австралии, Индии, а равно и в Юго-Восточной Азии. Семьюдесятью годами позже от этих империй практически ничего не осталось. Потеря Великобританией в 1977 году китайского Гонконга стала символическим концом колонизационного процесса.
Но не только свертывание колониальной империи, а с тем и потерю силы и влияния пришлось пережить Западу в XX веке. По нарциссическому автопортрету центра мировой цивилизации поползла глубокая трещина. «Великая война» 1914-1918, как именовали Первую мировую вплоть до 40-х годов, явила Европу уже не как недосягаемую культурную державу, а как очаг шовинизма и технологического варварства - поля Европы до глубины пропитались кровью миллионов солдат. Вскоре Великая война по необходимости была перекрещена в Первую мировую: Вторая оказалась еще ужаснее своей предшественницы, она стоила жизни гораздо большему числу людей, среди которых преобладало гражданское население. Европа десятилетиями с огромным трудом пыталась вписать эту катастрофу в общее представление о самой себе. И в первую очередь это относится к зачинщице бедствия Германии. Если также принять во внимание, что студенты Гарварда, Оксфорда и Йельского университета еще в 20-е и начале 30-х только и мечтали о Тюбингене, Гейдельберге и Берлине, где преподавали многие лауреаты Нобелевской премии, то станет окончательно ясно, что в 1945 году Германия была не только физически разрушена бомбардировками, но и потеряла статус ведущей культурной державы. Многие видные немецкие ученые эмигрировали в США. Перед разделенной надвое страной стояла не только задача восстановления экономики, но и необходимость осознанного преодоления преступлений, совершенных нацистами. Историк Тони Джадт убедительно показал[4], что Германия вовсе не была единственной страной, которой пришлось осознавать свою национальную вину: для Франции это был вишизм и коллаборация с нацистами при уничтожении французских евреев, для Италии - собственное фашистское прошлое и союзничество с Германией, для Австрии - восторженное приятие аншлюса, Нидерланды также запятнали себя коллаборационизмом, Польша - убийством миллионов евреев еще во времена оккупации. Этот список можно продолжить. Ко всему этому нужно добавить, что западноевропейские страны не своими силами сбросили с себя ярмо национал-социализма, для этого понадобилась помощь Америки.
Европейский континент как целое предстал перед кардинальным вопросом: если Кант, Гёте, Шиллер и Бетховен не смогли уберечь нас от воцарения нацистов, а офицеры СС услаждали себя фугами Баха, если Декарт, Расин, Вольтер и Виктор Гюго не помешали режиму Виши, и если оказалось мыслимым, что Данте, Микеланджело, Монтеверди и Пуччини как-то ужились с Муссолини, то какие же у нас основания приписывать западной культуре какую бы то ни было высокую ценность? Ведь, по замыслу, гуманистический образовательный идеал - это не просто статусный символ высших слоев общества; западная высокая культура от Платона до Брамса была призвана не только развивать людей интеллектуально и эстетически, но и воспитывать в них нравственное начало. И неслучайно британцы - с долей самолюбования - говорили о «бремени белого человека», видевшего свой долг в том, чтобы осчастливить «дикарей» плодами западной культуры. Даже Джон Стюарт Милль, один из крупнейших мыслителей либерального толка, возражал против снятия британского господства в Индии, поскольку считал, что ее население не сможет своими силами поддержать тот цивилизационный уровень, на который англичане подняли эту страну. После 1945 года эта взятая на себя европейцами внешне самоотверженная миссия была окончательно дискредитирована как фальшивый повод для политической и экономической эксплуатации других стран: белый человек оказался хуже всякого зверя.
[1] Israel J. Revolutionary Ideas. An intellectual History of the French Revolution from the Rights of Man to Robespierre. Princeton: Princeton University Press, 2014.
[2] Arendt H. Elemente und Ursprünge totaler Herrschaft. Antisemitismus, Imperialismus, totale Herrschaft. München: Piper, 2008 [1951].
[3] Hobsbawm E. Das imperiale Zeitalter 1875-1914 / aus dem Englischen von Udo Rennert. Frankfurt am Main: Campus, 1987.
[4] Judt T. Geschichte Europas von 1945 bis zur Gegenwart / aus dem Engl. von Matthias Fienbork und Hainer Kober. Frankfurt am Main: Fischer, 2009 [2005].
.
Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты
Подробнее читайте на polit.ru
