фото показано с vesti.ru

Россия, как и любая другая страна, ищет свой рецепт экономического успеха. Понятно, что нельзя взять опыт одной страны и просто под копирку применить к другой.

Россия, как и любая другая страна, ищет свой рецепт экономического успеха. Понятно, что нельзя взять опыт одной страны и просто под копирку применить к другой. Но все же какие-то идеи можно и рассмотреть. Взять хотя бы Южную Корею и ее экономическое чудо. Политобозреватель Максим Киселев отправился в Сеул и узнал главный лайфхак корейцев: нужно больше работать и меньше отдыхать. Чем еще удивили корейцы корреспондента "Вестей недели"?

Акцентом, доводя текст почти до неузнаваемости, аккорды из струн он выбивает точно по оригиналу. Слова Виктора Цоя здесь словно вырваны из контекста сверкающего огнями Сеула. Сердца южных корейцев сегодня вряд ли уже требуют перемен.

Сонг Вон Соб, вероятно, единственный представитель музыкальной Кореи, в чьем фан-клубе больше русских, чем корейских имен. Едва ли кто-то еще отсюда отправляется гастролировать по России с песнями, что собирали стадионы в 80-х.

"Песни Цоя уникальны, слова удивительны. Если бы я слышал только звук без видео, я бы никогда не поверил, что он кореец. Таким голосом у нас не поют", — сказал Сонг Вон Соб.

Здесь голос вообще не первичен. Одного его для успеха ничтожно мало. И уж точно не хватит, чтобы стать "айдолом" — от английского "идол". "Айдол" должен быть таким.

Познакомив свои лица с косметикой еще лет в 15, с ножом пластического хирурга — чуть позже, они оттачивают движения под фонограммы с утра до ночи. Им не позволительны скандалы и противопоказана личная жизнь. Они всегда на диете и в образе. Могучие музыкальные корпорации тащат их на звездную вершину K-pop, требуя самоотречения.

K-pop — корейская популярная музыка. Мировой феномен. Продукт, казалось, годный только для внутреннего потребления, захватил уже едва ли не всю интернет-планету, третий год подряд пробивая потолки мировых музыкальных рейтингов.

Они популярны до слез и дрожи в коленках, как когда-то у нас "Ласковый май". И точно так же прикоснуться к кумиру — утопия. Но только не в Корее, где есть Аллея звезд. Нужно приложить свою ладонь к ладошке избранного полубога, и он выйдет к тебе, в виде 3D-модели.

Словно срисованные с мультяшных азиатских героев, с безупречными фигурами и лицами, подведенными глазами они смотрят на новое поколение корейцев с небоскребов, из которых, кажется, только и сделан Сеул.

На ее 123-й этаж самый быстрый лифт в мире взлетает за минуту, успевая прокрутить на видеостенах новую историю Южной Кореи, которая, по этой версии, завершается самой башней. Чудо строительной мысли, помноженной на деньги.

Ее строили больше 10 лет. А серьезная часть из 3,5 потраченных миллиарда долларов ушла на исполнение предписания властей: оплатить изменение угла взлетно-посадочной полосы военного аэродрома, чтобы башня не мешала истребителям заходить на посадку.

Обруливая препятствия и клиентов, робот скользит от заказа к заказу с пиццей и салатами. Первые блюда и напитки пока не доверяют — при торможении может расплескать. Корея — самая роботизированная страна на планете. Но интересны ведь не только те аппараты, что собирают суда или автомобили, а и такие, которые обслуживают в отелях, варят кофе или привозят заказ в ресторане.

Он не официант, конечно, а разносчик. Заказы все еще принимают люди. Суть — в направлении. Огромные IT-усилия в Корее брошены на сферу производства и потребления еды.

"Интенсивность светодиодных ламп, температура, влажность, уровень воды и насыщенность кислородом — все регулируется через сеть. Для растений здесь созданы максимально комфортные условия", — рассказал техник смарт-фермы Е Чан.

Зеленые поля под землей с октября 2019-го — реальность Южной Кореи. Пять станций столичного метрополитена включились в битву за потребителя. Здесь нет солнца, но и заморозков нет. Отсутствует почва. Но так даже лучше. Грядки овощей вместо горизонтали ярусами уходят вверх, экономя пространство. А идеальные условия для роста почти вдвое сокращают время созревания.

Сеульское метро теперь не только средство передвижения, но и ферма. Сельское хозяйство Южной Кореи понемногу опускается под землю. Оказывается, очень перспективное дело. Без влияния очень капризного здешнего климата так можно собирать 10 урожаев овощей в год.

Знаменитый пояс красоты Азии. Сеульский район Каннам. Настоящий конвейер по улучшению внешности. Пять сотен клиник пластической хирургии расположились только на одной из улиц. Южная Корея — мекка пластики. 300 тысяч иностранцев в год приезжают только для того, чтобы исправить лицо или фигуру, а молодым кореянкам родители операцию дарят на день окончания школы.

"Мы можем немножко откачать жир — тогда приподнимется веко. И ваш глаза станут чуть-чуть больше", — пояснил один из врачей.

Глаза и подбородки — главное, что не устраивает корейцев едва ли не с рождения. 8 из 10 юных девушек мечтают первые сделать побольше, а вторые — сузить. В Южной Корее поход в клинику пластической хирургии, кажется, уже стал такой обыденностью, как визит к стоматологу. И Ю Ри под нож легла, чтобы изменить овал лица и подправить нос. "Я стала гораздо увереннее после операции. У нас очень много внимания уделяется внешности. Незачем отрицать, что в Корее идут на операцию, считая, что с красивым лицом и стройной фигурой проще продвинуться по служебной лестнице", — призналась девушка.

Но местный рынок по-прежнему не главный. Доходы от медицинского туризма за 8 лет выросли в 16 раз. Красоту на экспорт уже производят, как смартфоны, автомобили и холодильники.

"70% клиентов нашей клиники — иностранцы. Раньше ехали только из Китая, а теперь со всего мира. Где-то миллион человек в год приезжают в Корею делать пластику", — отметил Джун Сонг Ба, пластический хирург.

Дело и в уровне врачей, но главное – в цене. Операция по исправлению носа в сеульской клинике при том же качестве дешевле, чем в Штатах и Европе, в разы. А обеспеченные дамы Ближнего Востока и России за подтяжкой в Корею мотаются, как в свое время челноки за шоколадными бисквитами Choco Pie. Один из первых южнокорейских товаров, что в 90-х попал на российский рынок через Дальний Восток. Конкурентное преимущество того времени — его можно было продавать поштучно.

Крохотная студия YouTube-канала в квартирке на задворках Сеула — редкое эфирное окно для той части народа, что когда-то оказался по иную сторону границы. Оттуда по-прежнему бегут, чтобы пробравшись через Китай и Таиланд понять, что здесь их северокорейское образование не стоит ничего.

Их истории здесь давно не в ТОПе новостей. В Южной Корее, кажется, стали забывать не только о голоде 60-х, но и то, что само существование страны Чучхэ для них — гарантия покровительства Штатов и Японии. И уж тем более о том, что когда-то и здесь ступала нога Ким Ир Сена.

Бывшая резиденция вечного президента КНДР оказалась в Южной Корее по воле демаркации. Три года это была Северная Корея, от которой на память южанам остались два этажа, кровать, стол с радиолой и великолепный вид на море и горы.

С крыши резиденции в хорошую погоду видно, как блестят на солнце вершины Алмазных гор. Там — Северная Корея. Так что с 1948-го по 1951-й отсюда ими вполне любоваться Ким Ир Сен, тогда не предполагая, что смотрит на свою страну с территории будущей заграницы.

В наследство от северян Югу достался еще и маленький островок Абаи. Шагов 200 на 200. Здесь от войны в 1951-м укрылись несколько семей корейцев с Севера. Он давно утонул среди многоэтажек города, но все так же соединен с ним водной переправой.

До бывшей Северной Кореи по воде — 92 метра. А время в пути напрямую зависит от числа пассажиров на борту. Дело в том, что паром со времен японцев не моторизирован и приведение его в движение входит в стоимость билета.

Билетер у переправы И Кен Су — из второго поколения тех переселенцев. Родился здесь через три года после побега отца. Он рассказывал, как тогда взяли с собой лишь немного провизии, — были уверены, что скоро вернутся.

"Они не хотели уходить далеко от границы. Осели поближе к родным местам. Мешки с рисом – все, что на себе принесли. А потом стали ловить кальмара — его здесь много было", — вспоминает одна из жительниц Абаи. Рецепт от мамы помогает ей не бедствовать. Попробовать традиционное блюдо Севера на остров приезжают даже из столицы. А в 50-х, когда родителей здесь не брали на работу, очень хотели вернуться к родным. Но до конца жизни смогли увидеть их только на фотографиях.

Для них Юг — уже родина Для сегодняшних беглецов ей он становится не всегда. Пытаясь сменой прописки обмануть судьбу, они порой ставят в ней финальную точку. 15% беженцев из КНДР кончают жизнь самоубийством. Но здесь это не способно шокировать. 10 лет Южная Корея не отдает никакой из развитых стран первую строчку по количеству суицидов на душу населения.

Слезы душат, слова произносятся с трудом. Среди деревянных гробов и горящих свечей они, облаченные в похоронную одежду, зачитывают свои завещания. Опыт смерти. Двухчасовой практический курс для тех, кто слишком близко подошел к краю. Здесь считают, что имитация собственного погребения способна "вправить" мозги. А последние мысли о самоубийстве выбивают ударами молоточков по крышкам, чтобы они там в темноте услышали, как заколачивают их гробы.

В Южной Корее разрешена только кремация. В гробах уже несколько лет как не хоронят, экономя землю. Но здесь деревянный ящик, пусть и с вентиляцией, - необходимый атрибут. Только полежав в нем в полной темноте несколько минут, можно получить опыт смерти, чтобы ее не желать.

Последний шанс остановить самоубийцу на мосту Мапхо, откуда в реку прыгают семеро из десяти. Идущего на смерть встретят вопросы, среди который есть и ключевой для корейца: "Ты поел сегодня?" Еда — понятие святое. Корейцы нового поколения словно хотят добрать то, чего очень не хватало предыдущим, умудряясь синхронизировать это с невероятной скоростью своей жизни, в которой одно любимых выражений – "быстро-быстро".

"Корейцы живут очень быстро. Родители, которые пережили тяжелые годы, говорили нам: чтобы жить хорошо, нужно усердно работать и все делать быстро. Выигрывать конкуренцию. Это теперь у нас в крови. Мы все делаем быстро и едим тоже", — говорят местные жители.

Легендарный сеульский рынок Кванджан. Здесь едят на ходу, а также пристраиваясь на лавочках, сменяя друг друга у столиков национального корейского фастфуда. Лепешка из мяса и бобов производится, кажется, тоннами в день. По штуке в пару секунд. И быстрее, чем это блюдо, мало что можно приготовить.

В Корее настоящий культ уличной быстрой еды. Она чрезвычайно популярен, потому что не тормозит бешеный ритм жизни. От заказа до продукта потребления проходят секунды. Полчаса на перекус — и обратно, штурмовать экономические вершины. До них добирались, сделав самопожертвование национальной идеей, но сменив нищету на процветание, кажется, поменяли и саму нацию.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на vesti.ru