В 1916 году вышел в Петрограде II том издания под заглавием «Украинский народ в его прошлом и, настоящем», под редакцией таких ученых авторитетов, как покойный профессор М.  М.  Ковалевский, академики Ф.

I. Вывод антропологического исследования следующий. Примыкая с одной стороны к воззрениям профессоров Ами и Деникера в том отношении, что и автор видит у украинцев больше этнического родства с южными и западными славянами (за исключением поляков), причем украинцы относятся им к так называемой адриатической или динарской расе, он расходится, однако, коренным образом со своими предшественниками в том отношении, что выводит украинцев из одного общего этнического корня с великороссами и белоруссами, разницу е между славянскими элементами, констатированную впервые Ами, относит только к современным нам славянам, понимая этот термин в лингвистическом смысле.II. Вывод этнографического обследования сводятся к следующему. Украинский народ на всей занимаемой им территории отличается целым рядом общих для всего его состава этнографических особенностей, которые не оставляют сомнения в том, что он представляет собой одно этническое целое, совершенно определенно выделяющееся из среды прочих славянских народов. Этнографические особенности белоруссов и великороссов оказываются если не идентичными, то весьма близкими к украинским в своих наиболее старинных формах. Об этих нелицеприятных выводах объективного, научного исследования, к сожалению, слишком часто забывают или же их сознательно игнорируют гг. украинские националисты-сепаратисты, а выводы эти важны для всякого культурного человека, будь то украинцев или великоросс. В этих выводах и те, и другие должны черпать материал для своего миросозерцания и идейных течений и это приведет и тех, и других к взаимному пониманию. Слишком много этого взаимного непонимания и страстного раздражения вызывает вопрос об украинском языке и украинской литературе. Тех, кто по каким-либо причинам не признает существования украинского языка, — а в значительном большинстве великороссы знают этому предмет лишь тот невысокого качества анекдот, который позволил себе рассказать на страницах одного из своих известных романов крупный писатель — творец прекрасного стихотворения в прозе, посвященного русскому языку, — я приглашаю обратиться к научным авторитетам. Уже давно известный французский лингвист и антрополог Абель Овлак признал украинский язык за особый языковой индивидуум, т. е. за подразделение более крупное, чем наречие. Известный русский ученый, академик и профессор Московского университета Ф. Е. Корш по вопросу об украинском языке высказался еще более категорически. Он прямо говорит, что по отношению к праязыку, из которого развился язык русский, этот последний является тоже только наречием, а потому мы не имеем серьезного основания не признать языком малорусским права на самостоятельное значение по отношению к русскому языку. Он является, таким образом, по отношению к последнему отдельным, самостоятельным языком. Другой академик, ныне здравствующий, А. А. Шахматов, выдающийся специалист в области русского языка, во II томе цитированного выше издания, посвятил ему очень содержательную статью под заглавием «Краткая история малорусского (украинского) языка». А что язык это живой, на котором говорит, думает и творит творчество своей жизни тридцатимилионный украинский народ, свидетельствует то, что вы услышите эту образную, фонетически красивую живую речь на огромном пространстве от Карпат до Кавказского хребта, в далеких колониях Западной и Восточной Сибири, Уссурийского края, вместе с занесенным туда, на далекую окраину, всем укладом внешнего, материального быта и духовного строя жизни с психологическими навыками, характерными для этого народа.Другим, не менее существенным признаком духовной жизни народа является, кроме языка, его литература. К большому сожалению, украинская литература, об общечеловеческом значении которой желающие могут найти почти восторженный отзыв такого объективного исследователя и знатока истории литературы, как академик А. Н. Пыпин, — мало известна образованному русскому обществу. Кроме перевода «Энеиды» Котляревского, стихов Т. Г. Шевченко, да еще разве повестей Квитки, мало кто заглядывал в ту область, где проявлялось духовное творчество украинцев, где работала их мысль и жило их чувство! А между тем уже вышла вторым изданием объемистая «история украинской литературы» С. Ефремова, значительный труд, хотя и не лишенный некоторых недостатков, дающий представление о росте и развитии за последние десятилетия украинской литературы.Кто из великороссов читал превосходные повести Ивана Франка, переводы прекрасным языком из Данте В. Самойленко, его же сатирические стихотворения, звучные стихи Леси Украинки и профессора А. Крымского, тонкие акварельные картинки М. Коцюбинского?И если сказать, что в украинской литературе нет произведений, имеющих мировое значение, то это, конечно, верно, но не нужно забывать, что украинская литература — литература молодая и, если бы мы отняли у русской литературы всего лишь сто лет, то и в ней мы имеем лишь в лучшем — прозу Карамзина, оды Державина и Ломоносова, да стихотворения Тредьяковского. И не нужно при этом упускать из виду того обстоятельства, на которое яркими и образными словами указал в своем известном письме к А. Н. Пыпину покойный Михальчук, указавший на то обстоятельство, что родная литература, литература на родном, материнском языке, которая отвечает всему строю души народной и говорит ему его понятиями и его образами о том, что только одному ему понятно, не может идти ни в какое сравнение по своему значению даже с произведениями мировой литературы.Известное влияние в смысле задержки развития украинской литературы оказало, несомненно, и гонение, воздвигнутое на эту литературу русской правительственной властью и ее законодательством.С ростом самосознания украинской интеллигенции и народной массы началась культурная драма Украйны, драма духа, о которой мы говорили выше. Первыми ее жертвами сделались два несомненно выдающихся человека, как участники первого политического общества, известного под названием Кирилло-Мефодиевского братства, явившегося отголоском на Украйне освободительных идей 48-го года, бурного в истории Западной Европы, взволновавшего и славянство с его идеями модного тогда федерализма и объединения всех славянских народов.Известна трагическая судьба выдающегося украинского поэта и патриота Т. Г. Шевченко и его земляка, известного историка Н. И. Костомарова, изломавшая жизнь, творчество и деятельность этих очень одаренных людей. С тех пор и до последнего времени Украйна не выходила у русского правительства из подозрения насчет сепаратизма. Лишь начало 60-х годов, когда начались освободительные реформы царствования Императра Александра II, и на украинской культурной ниве взошли некоторые скромные цветы. В 61 году появляется журнал «Основа», к которому примкнула группа лиц, поставивших своей целью исключительно культурную деятельность и отрекшихся сознательно от всякой политики. Журнал «Основа» не просуществовал и двух лет, на украинскую культурную ниву опять посыпались репрессии, достигшие кульминационного пункта в 1876 году, когда был издан знаменитый циркуляр министра внутренних дел графа Валуева, коим совершенно запрещалось всякое печатное слово на украинском языке, которого, по словам этого циркуляра «нет и быть не может». К каким уродствам приводила такая политика, показывает весьма любопытный факт запрещения напечатать перевод на украинский язык Библии Морачевского — факт, стоящий совершенно изолированно в истории мировой культуры. Циркуляр Валуева был руководящим в течение 30 лет, до самого сдвига 1905 года, по отношению к украинскому печатному слову и последствия этой политики отразились чрезвычайно гибельно на истории русско-украинских взаимоотношений, создав из соседней австро-венгерской провинции Галиции русский Пьемонт — убежище для украинской политической мысли и украинской литературы. Загнанное у себя дома украинское слово приютилось под защитой австрийской конституции. Там же дано было убежище для лиц, которые своей деятельностью возбудили против себя репрессии центральной русской власти.Можно указать еще на закрытие деятельности юго-западного Отдела Императорского Русского Географического Общества, начавшего и развивавшего значительную деятельность по изучению края — в лице, например, П. П. Чубинского в 70-х годах прошлого столетия. Особенно ярко сказалось отношение центральной власти к местным культурным силам и деятелям на судьбе профессора университета Св. Владимира Михаила Петровича Драгоманова, соединившего в себе с эрудицией европейского ученого незаурядный талант и темперамент писателя-публициста. Были и другие жертвы, как, например, два выдающихся русских педагога В. Л. Беренштам и Ю. Ю. Цветковский, насильственно оторванные от родной культурной нивы и переведенные сначала в Псков, а затем в Петербург.На личности и деятельности Драгоманова необходимо остановиться несколько подробнее, ибо ему украинская идея обязана весьма много, не только в смысле ее полной формулировки и серьезной постановки, но и определения ее места в общем ходе русского исторического развития. М. П. Драгоманов принадлежал к тем немногим сильным теоретической мыслью русским людям, которые, будь их голос услышан и понят вовремя, могли бы создать не только много положительных культурных ценностей, но и предотвратить серьезные политические бури и несчастья, которые мы так тяжко переживаем сейчас. Прекрасную, полную характеристику личности и деятельности М. П. Драгоманова желающие найдут в предисловии к I тому полного собрания сочинений Драгоманова, изданного в Москве в 1917 году под редакцией профессоров М. М. Гревса и Б. А. Кистяковского. Большое значение роли Драгоманова в истории русской политической мысли было отмечено в адресе, поднесенном Драгоманову в день 30-летия его литературной деятельности русскими эмигрантами. Он был первый, кто дал исчерпывающие доказательства глубокого значения для дальнейшей судьбы России и населяющих ее народов, перехода России к конституционной монархии. В своем труде «Вiльна Спiлка» он дает первый разработанный проект конституции в России с организацией власти на местах, где он опирается на земские учреждения.Интересна также его постоянная борьба с терроризмом в России, имевшим поборников в рядах партии Народной Воли.Насильственно оторванный в 1877 году от своей педагогической и ученой деятельности в университете Св. Владимира, Драгоманов отдается весь публицистической деятельности, перенеся ее в Галицию, где он занялся организацией украинской демократии. В то же время он зорко следит за развитием украинской национальной мысли в России и ведет уничтожающую полемику с украинскими националистами-шовинистами и квасными патриотами. Драгоманов, в выражениях, не оставляющих никаких сомнений на этот счет, высказывался против «самостийности», т. е. против отторжения Украйны от России и образования из Украйны самостоятельного государства — той «самостийности», которая сделалась политическим credo непримиримых украинских патриотов современности. Это слишком забывают те, кто считает себя преемниками идейного наследства М. П. Драгоманова. Если бы они дали себе труд перечитать такие его работы, как «Чудацьки думки», «Листи на надднiпрянську Украiну» и упомянутые выше «Вiльну Спiлку», они бы увидели ясно, что Драгоманов не отделял дела Украйны от общей эволюции России, а если бы они дали себе труд перечитать статьи Драгоманова в «Вестнике Европы», относящиеся еще к началу 70-х годов, то они бы убедились в том, что Драгоманов зорко провидел политику Германии по отношению к России в связи с общими тенденциями к мировому господству, на что он уже тогда обращал внимание русского общества. Драгоманов умер профессором в Софии в 1895 году и, будь он жив сейчас, наверное ему пришлось бы разделить судьбу Плеханова и Кропоткина пред лицом русского социализма. Судьба избавила его от этой моральной пытки.Результатом этих гонений на украинское слово, на деятелей украинской национальной литературы, результатом полицейского давления на совесть и свободное суждение деятелей украинской идеи, результатом стремления к политической унификации и нивеллировке, завещанной эпохой Николая I, явилось то, что в момент тяжелого испытания истории, постигшего Россию, когда она, к счастью для нашего сознания, пошла наряду с передовыми нациями мира — Францией и Англией — на защиту права и справедливости, как основы международных отношений, близорукие в своей ненависти к России, с младенческой политической мыслью и выросшие в подполье или тяжких условиях эмиграции, украинцы первые протянули руку генералам Вильгельма, упреждая в этом отношении Ленина и Троцкого.Как ни ужасен был этот удар по России, а с нею и по Украине, какое изумление он ни вызвал тогда своей цинической простотой и неприкрытым бесстыдством — для тех, кто знал украинцев, их настроение и их литературу, он не мог быть никоим образом полной неожиданностью.Украинское представительство в предпарламенте на своем знамени уже явно начертало: «Мир» — мир — какою угодно ценой! В своей литературе они прозрачно рассказали, когда и как созрел у них поворотный момент в их отношении к войне с Германией и Австрией. Семена Брестского позора посеяны были уже давно и проросли уже в сознании украинцев после галицийского разгрома русских армий 1915 года.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на chaskor.ru