фото показано с polit.ru

Физическое насилие во время «следственных мероприятий», обыски в офисах и блокировка счетов сотрудников ФБК и «Голоса». Правозащитники Наталья Трубина, Александр Верховский и Александр Черкасов, подписавшие открытое письмо с призывом остановить государственный бандитизм, рассказали корреспондентке «Полит.

ру» Ане Гольдман, почему власть ведет жестче, чем во времена Болотной.

Наталья Таубина, директор фонда «Общественный вердикт»:

Наталья Таубина

Власть хочет заставить людей бояться, чтобы они не выходили на улицу в защиту честных выборов, личной свободы, своих прав и достоинства. После истории с задержанием журналиста Ивана Голунова этим летом стало очевидно, что в обществе появился запрос на гражданскую активность и запрос на справедливость. Это видно и сейчас - после вынесения приговора Павлу Устинову объединились и выступили даже те актеры, которые раньше не проявляли никакой оппозиционной активности.

Однако власть совершенно не готова отвечать на запрос общества, не готова к диалогу, власть боится граждан и единственный механизм взаимодействия - это репрессии. И мы сейчас мы наблюдаем, как маховик репрессий начинает раскручиваться.

Александр Верховский, директор информационно-аналитического центра «Сова»:

Александр Верховский

Власть отвечает давлением на любые действия оппозиции, и в ее понимании это ответ вполне соразмерный. Обвинить «Фонд борьбы с коррупцией» в отмывании денег - очень выигрышная позиция с точки зрения пропаганды, и в ней просматривается своего рода симметрия. Власть обвиняет ФБК по сути в том же, в чем Навальный обвиняет власть.

Со времен Болотного дела политический режим стал намного жестче, а масштаб оппозиционных выступлений - сократился. На мой взгляд, ключевое отличие от Болотного дела в том, что репрессивные действия носят абсолютно непредсказуемый характер. Например, с пяти фигурантов дела о массовых беспорядках совершенно внезапно сняли обвинения. Этого никто не ждал. С другой стороны, очень суровые приговоры получают люди, которые не были заметными активистами или вообще просто проходили мимо, как актер Павел Устинов.

Полное отсутствие корреляций между реальностью и ответными санкциями - мне кажется, это делается специально, чтобы граждане понимали, что от их действий вообще ничего не зависит, что невозможно выбрать правильную стратегию, силовики все равно всех перехитрят.

Александр Черкасов, председатель Совета правозащитного центра «Мемориал»:

Александр Черкасов

Действия громадной государственной репрессивной машины не всегда имеют смысл или конечную цель, иногда можно проследить только за логикой этих действий, что, впрочем, тоже может быть интересно.

Возьмем такой механизм как блокировка банковских счетов. Недавно Следственный комитет заявил о блокировке счетов сотрудников «Фонда борьбы с коррупцией» Алексея Навального. Этот механизм уже давно - с середины 2000-х - широко применяется в отношении людей, включенных в федеральный список террористов и экстремистов. Это стандартная процедура и она очень усложняет жизнь людям, которые отсидели по «террористическим» статьям и вышли на свободу. Им очень трудно официально устроиться на работу из-за того, что они не могут открыть счет в банке.

Казалось бы это бессмысленно, государство должно быть заинтересовано в социализации и интеграции в общество людей, отбывших наказание и вставших на путь исправления, но эта мера продолжает применяться. Причем с точки зрения властей это выглядит очень прогрессивно, это же электронная мера! У всех есть банковские карты и на любого человека можно наложить ограничение буквально в один клик.

В случае с ФБК эту меру применили чисто произвольно, судья Басманного суда Оксана Курносова заблокировала счета десятков людей, среди которых оказались не только сотрудники ФБК, но и их родственники. Какой в этом смысл? Я не думаю, что такое указание исходило сверху. Уже сейчас видно, что такого рода меры не устрашают, а раздражают. На беспрецедентно жесткий приговор Устинову актеры ответили флешмобом, а дело Константина Котова помогло сплотиться адвокатам.

Константина Котов / twitter. com

На самом деле власть применила эту меру - блокировку банковских счетов - просто потому, что применить ее очень просто. Процедура автоматизирована и облегчена до предела. И вот это и есть самое опасное. Даже не нужно тратить силы на движение пера по бумаге, говоря словами Бродского.

Чем было ознаменовано окончание большого террора в 1938 году? Отменой практики списочных осуждений и, в частности, введением утверждения смертной казни на уровне соответствующей комиссии центрального комитета ВКПБ. До этого некоторые тройки НКВД буквально соревновались, кто быстрее поставит подписи. Уход от практики списочного осуждения - это затруднение процедуры и, таким образом, ограничение репрессивной машины.

Очень важно понимать, что физическому действию всегда предшествует формальное. И когда репрессивные решения принимают и приводят в действие моментально и без раздумий - это очень опасно. Такие процедуры могут стать массовыми.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на polit.ru