Продолжаем знакомить читателей с книгами, вошедшими в длинный список ежегодной премии «Просветитель». В октябре из их числа будут выбраны восемь изданий, среди которых позже и определят победителей в двух номинациях: «естественные и точные науки» и «гуманитарные науки».

Книга Михаила Шифрина «Сто рассказов из истории медицины. Величайшие открытия, подвиги и преступления во имя вашего здоровья и долголетия» выпущена издательством «Альпина Паблишер». В ней представлена история медицины XVI-XX веков. Из книги можно узнать о наиболее значимых операциях, положивших начало развитию основных направлений медицины, о том, как были открыты возбудители смертельных болезней, и о победе над ними, как разрабатывались методы лечения хронических заболеваний и острых состояний, как изобретали и совершенствовали медицинскую технику и жизненно важные лекарственные препараты. Автор доступно объясняет сложные медицинские термины и суть важных физиологических процессов. В книге нет художественного вымысла: изложенные факты подкреплены тщательной проверкой в специальной литературе и периодике, воспоминаниях, интервью, лекциях, архивных материалах.

Предлагаемый читателям рассказ из книги Михаила Шифрина посвящен открытию первого нейролептика - аминазина.

Анри Лабори и Поль Шарпантье

1950 год

11 декабря 1950 г. химики получили аминазин. Началась революция в психиатрии - теперь миллионы больных не держат годами в стационарах, а, пролечив, возвращают в общество.

Заказывал этот препарат не психиатр, а философствующий хирург; испытания, вопреки светилам, устроили рядовые ученые, безвестные эмигранты на вторых ролях. Панацею от душевных болезней они не нашли, но «настоящих буйных» больше не стало.

Хирург Анри Лабори, которому пришло в голову вязать людей не смирительными рубашками, а таблетками, служил во французском военном флоте. 31 мая 1940 г. его торпедный катер «Сирокко» эвакуировал окруженных из Дюнкерка. Немцы потопили корабль, Лабори несколько часов болтался в море. Этот случай навел его на мысль, что все реакции организма при переохлаждении замедляются и такой эффект наверняка может сделать хирургические операции проще и безопаснее.

После войны Лабори служил на военно-морской базе в Бизерте, где оказался одновременно хирургом и анестезиологом. Там он оперировал, пробуя комбинации низких температур с барбитуратами и разными веществами, которые усиливали наркоз. Эксперименты заметил главный физиолог военного госпиталя Валь-де-Грас (Париж), терапевт, полковник Шарль Жом. Выписанный из колонии Лабори одним махом оказался в одной из лучших больниц Европы, да еще с возможностью изобретать. И как назло, один из его первых пациентов после удачной, хоть и трудной операции умер от гемодинамического шока.

Природу этого явления тогда знали плохо. Лабори предположил аллергическую реакцию. Поэтому в свой наркотический «коктейль» он ввел антигистаминный препарат фенотиазин. С ним пациенты расслаблялись лучше, доза наркоза стала меньше, и можно было отменить непременный укол морфина после операции. Лабори запросил производителя фенотиазина, фирму Rhône-Poulenc, нет ли у них препарата посильнее. Техническое задание досталось химику Полю Шарпантье. У того был любимый прием: известно, что введение атома хлора в биологически активные вещества дает новые, с усиленным действием. 11 декабря 1950 г. Шарпантье хлорировал фенотиазин. Продукт реакции (это и был аминазин) под кодом RP-4560 был направлен в фармакологическое отделение.

Там работала Симона Курвуазье, придумавшая новый опыт на животных: в двухэтажной клетке крысы жили на первом этаже, а ели наверху, куда забраться можно было только по канату. Острота реакции измерялась скоростью, с которой крысы принимали решение подняться, оценивалась и ловкость движений. Так вот, обколотые RP-4560 крысы утратили интерес к окружающему миру настолько, что не забирались наверх, даже когда их били током.

Лабори получил свой препарат и составил коктейль для склочных пациентов. Седативный эффект был невелик, зато желание ругаться с врачом пропадало начисто. В госпитале Валь-де-Грас было психиатрическое отделение. Туда Лабори отнес RP-4560 и сказал: «Возьмите эту штуку, и смирительная рубашка вам больше не понадобится».

Однако психиатры того времени боялись «химии» как огня. Лоботомия казалась более надежным и безопасным средством усмирения «буйнопомешанных»: она хотя бы не влекла гибель больного. Нашелся только один смелый психиатр - Лев Григорьевич Черток (1911-1991) родом из Лиды в Белоруссии. Во время войны у него были такие приключения, что любая проблема «на гражданке» казалась ему ерундой. До 1938 г. Лев Черток учился в Праге. Когда ее заняли гитлеровцы, бежал в Париж, не дожидаясь начала репрессий в отношении евреев. Едва он натурализовался как Леон Шерток, немцы вошли в Париж. Шерток уехал на каникулы в деревню Нуарво, где местные жители внушали больше доверия, чем парижане. Деревенские французы не только справили беглецу новые документы, но даже спрятали у себя детей из депортированной еврейской семьи. В период оккупации Шерток участвовал в движении Сопротивления и так привязался к стране, что остался во Франции и успешно лечил гипнозом пациентов в больнице имени Поля Гиро. Там он и получил разрешение испытать аминазин, чтобы подобрать терапевтическую дозу. Но с оговоркой - не на себе: начальник слишком ценил Леона и опасался за его работоспособность.

Всё же доброволец должен был иметь психиатрическую подготовку, чтобы изложить все нюансы действия препарата. Из специалистов решилась только итальянка Корнелия Кварти (партизанское прозвище - Мимма). Это была женщина редкой красоты, храбрости и выдержки. При Муссолини работала в антифашистском подполье, организуя побеги военнопленных. Однажды ее арестовали, но прямых улик не нашли, и следователь тайной полиции отпустил девушку, потому что не может такая красотка заниматься политикой. Ей дали другое поручение - распространять листовки, что она и делала до самой победы. Весной 1945-го поступила в Миланский медицинский университет, окончила - и разочаровалась в научной среде. Общество конформистов Корнелии претило. Она предпочла уехать во Францию и защищать диссертацию у Шертока.

В октябре 1951 г. научный руководитель и Лабори поставили ей капельницу с аминазином - таблеток еще не было. Корнелия рассказывала всё, что испытывает, пока не потеряла сознание. Через 15 минут она очнулась в чудесном расположении духа и наговорила собравшимся комплиментов, в ее устах звучавших весьма приятно. Испытала Корнелия Кварти и нейролептический синдром, за который больные так не любят аминазин. Но игра стоила свеч. Назвать препарат «нейролептиком», то есть «хватающим нерв», придумал профессор Жан Деле - один из тех, кто сначала был против испытаний. После опыта над Кварти он решился на лечение острых психозов и многое сделал для введения нейролептиков в повседневную практику.

Есть несколько версий, кто и когда стал первым больным, получившим курс аминазина. Вероятно, раньше всех курс прошел все-таки 57-летний парижский рабочий, госпитализированный в декабре 1951 г. с расстройством поведения. Он ходил по улице с цветком в горшке, приставал к прохожим и произносил в кафе жаркие речи о том, что нынешнее поколение равнодушно к свободе и движется туда, куда ведут. Связали его с большим трудом. 50 миллиграммов аминазина успокоили пациента, через неделю к нему вернулось чувство юмора и он стал заигрывать с медсестрами; еще через две недели был выписан как «практически готовый к нормальному образу жизни». Действительно, проповедовать в кафе любовь к свободе он перестал и даже забыл, как это делается.

Ранее в рубрике «Медленное чтение» были представлены следующие книги, вошедшие в длинный список премии «Просветитель» 2019 года:

Евгений Анисимов «Держава и топор. Царская власть, политический сыск и русское общество в XVIII веке» (Новое литературное обозрение)

Павел Бранд «На нервной почве» (АСТ)

Ляля Кандаурова «Полчаса музыки. Как понять и полюбить классику» («Альпина Паблишер»)

Елена Клещенко «ДНК и её человек: Краткая история ДНК-идентификации»

Максим Кронгауз, Александр Пиперски, Антон Сомин «Сто языков. Вселенная слов и смыслов» (АСТ)

Аркадий Курамшин «Элементы: замечательный сон профессора Менделеева» (АСТ)

Михаил Левицкий. «Карнавал молекул. Химия необычная и забавная» (Альпина нон-фикшн)

Олег Лекманов, Михаил Свердлов, Илья Симановский «Венедикт Ерофеев: посторонний» (АСТ)

Елена Осокина «Алхимия советской индустриализации. Время Торгсина» (Новое литературное обозрение)

Алексей Паевский, Анна Хоружая «Вообще ЧУМА! История болезней от лихорадки до Паркинсона» (АСТ)

Павел Руднев «Драма памяти. Очерки истории российской драматургии. 1950-2010-е» (Новое литературное обозревние)

Лев Симкин. «Собибор / Послесловие» (АСТ, Corpus)

Тим Скоренко «Изобретено в СССР» (Альпина нон-фикшн)

Юрий Слёзкин «Дом правительства. Сага о русской революциио» (АСТ, Corpus)

Владимир Сурдин «Астрономия. Популярные лекции» (Московский центр непрерывного математического образования)

Пётр Талантов «0,05. Доказательная медицина от магии до поисков бессмертия» (АСТ, Corpus)

.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на polit.ru