2020-6-8 12:20 |
Последние разрушительные конфликты между носителями новой и старой этики показательны во многих отношениях. Один из ключевых моментов — отношение к таланту (или в более простом варианте — к человеку, заслуженно известному, авторитетному).
Эти точки зрения, очевидным образом, непримиримы, но новая этика покушается на большее, точнее говоря, имеет дополнительные последствия, что особенно ярко видно в случае Эдуарда Успенского. И сами спорщики, и наблюдающая за спором публика внезапно начинают сомневаться в таланте Успенского, в заслуженности его писательской репутации. Мол, написал много конъюнктурной ерунды, известен благодаря мультфильмам, а не книгам, и вообще никогда особенно не нравился. Иначе говоря, спор почти незаметно смещается. Вначале обсуждается, совершал ли писатель нехорошие поступки (не доказано, но слабому веры больше) и насколько они нехороши (разброс от маньяка до плохого характера). Потом спорят о том, зачеркивают ли недоказанные прегрешения талантливые произведения, да и сам талант. И наконец, приходят к тому, что и таланта особого не было, а писательский авторитет сильно преувеличен. Происходит коллективное прозрение задним числом, переоценка ценностей.Не знаю почему, но последнее мне кажется особенно обидным. Поэтому, избегая вступать в конфликт по первым пунктам, скажу только, что этика не должна приводить к эстетической переоценке, талант и без того необычайно уязвим. Если же говорить конкретно, то Успенский удивительно талантливый детский писатель, написавший множество потрясающих текстов (конъюнктурная халтура тоже была, но хорошее важнее плохого).У нас дома было несколько книжек Успенского. Одну со стихами мы читали все время, сначала я, а потом и дети повторяли стихи по многу раз, потому что бубнеж пластилиновой вороны или буренушки доставлял какое-то неизъяснимое удовольствие. Надо ли говорить, что до внуков эта книга не дожила. Не в качестве подтверждения сказанного или пафосного жеста, а просто для собственного удовольствия напомню пару Успенских стихотворений. Оба про память, которую мы так легко теряем.Память— Я не зря себя хвалю,Всем и всюду говорю,Что любое предложеньеПрямо сразу повторю.— «Ехал Ваня на коне,Вел собачку на ремне,А старушка в это времяМыла кактус на окне».— Ну о чем тут говорить?Стал бы я себя хвалить.Мне историю про ВанюОчень просто повторить:Ехал Ваня на коне,Вел собачку на ремне,Ну, а кактус в это времяМыл старушку на окне.Ехал кактус на коне,Вел собачку на ремне,А старушка в это времяМыла Ваню на окне.Ехал Ваня на окне,Вел старушку на ремне,Ну, а кактус в это времяМыл собачку на коне.Знаю я, что говорю.Говорил, что повторю.Вот и вышло без ошибок,А чего хвалиться зрю?Смешной слоненокОдну простую сказку,А может, и не сказку,А может, не простуюХочу я рассказать.Ее я помню с детства,А может, и не с детства,А может, и не помню,Но буду вспоминать.В одном старинном парке,А может, и не в парке,А может, в зоопаркеУ мамы с папой жилОдин смешной слоненок,А может, не слоненок,А может, поросенок,А может, крокодил.Однажды зимним вечером,А может, летним вечеромОн погулять по паркуБез мамы захотел.И заблудился сразу же,А может, и не сразу жеУселся на скамеечкуИ громко заревел.Какой-то взрослый аист,А может, и не аист,А может, и не взрослый,А очень молодой,Решил помочь слоненку,А может, поросенку,А может, крокодильчику,И взял его с собой.— Вот это твоя улица?— Вот это моя улица.А может быть, не эта,А может, не моя.— Вот это твоя клетка?— Вот это моя клетка.А может, и не эта,Не помню точно я.Так целый час ходили,А может, два ходилиОт клетки до бассейнаПод солнцем и в пыли.Но дом, где жил слоненок,А может, поросенок,А может, крокодильчик,В конце концов нашли.А дома папа с бабушкой,А может, мама с дедушкойСейчас же накормилиГолодного сынка,Слегка его погладили,А может, не погладили,Слегка его пошлепали,А может, не слегка.Но с этих пор слоненок,А может, поросенок,А может, крокодильчикСвой адрес заучилИ помнит очень твердо,И даже очень твердо.Я сам его запомнил,Но только позабыл.
Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты
Подробнее читайте на chaskor.ru
