В последние годы в США (как, впрочем, и в Европе) поднялась волна протестов против деятельности «токсичных» компаний, финансирующих музеи и другие культурные институции и одновременно занимающихся вредоносным производством.

Филантропия всегда была токсичной. И дело не только в том, что американские филантропы — Карнеги, Форды, Рокфеллеры, а в последнее время также Мердоки[1], Кохи[2], Саклеры[3] и Кэндерсы[4] — всегда были тесно связаны со всевозможными разрушениями, но и в самом принципе организации филантропии. В США филантропия слишком часто преобразует право в подарок. В эпоху Трампа может показаться до смешного нелогичным, что доступ к искусству — это право, но что не так с этим утверждением? Почему мы не включаем доступ к знанию, которое хранит в себе культура, в список прав гражданина демократического общества, хотя в него давно входит доступ к знаниям, по огромной цене продаваемым современными университетами и колледжами? В конце концов, Лувр как музей был дарован французам после Великой французской революции: дворец превратился в музей. В наше время музей снова стал дворцом. Да, нас пускают внутрь, но за плату, словно на экскурсию в роскошное британское поместье. Я призываю всех директоров американских музеев отменить входную плату, как это сделали музеи на Национальной аллее Вашингтона. Разве не стоит отказаться от нескольких приобретений, чтобы любой смог зайти в публичный музей? Разве налоговые послабления не обязывают музеи предоставлять доступ к своим богатствам?Даже если изгнать, как они того заслуживают, всех коварных благотворителей из попечительских советов музеев, это не поможет одержать верх над токсичной филантропией. Необходим системный анализ ситуации. Дело в том, что в этой стране мы забыли, что доступ к искусству (и другим формам знания) должен быть правом, а не подарком, милостиво вручаемым нам теми, кто больше всех нажился за сорок лет действия неолиберальной программы предоставления налоговых льгот богачам. Филантропическая плесень расползлась по всем формам искусства, но вынужденная отставка Уоррена Кэндерса[5], ушедшего из попечительского совета Музея Уитни, вселяет в нас надежду. Музейные работники (от смотрителей и искусствоведов, отвечающих за подготовку экспонатов к выставкам, до старших кураторов) вынуждены считать свой труд подарком музею. Предполагается, что отсутствие достойной оплаты им компенсирует сама возможность работать в музеях и галереях, в то время как строительство новых корпусов, на которые выделяются миллионы долларов, и покупка неприлично дорогих экспонатов — это, образно выражаясь, плевок им в душу. В этой связи появление профсоюзов работников искусства и открытую публикацию данных о размерах их зарплат можно считать шагами в верном направлении. Вполне вероятно, что это приведет не только к справедливой финансовой компенсации труда, но и к децентрализации управления и повышению диверсификации на каждом уровне работы музея, что станет единственным способом действительно деколонизировать его.Художники, как всегда, находятся меж двух огней. Но давайте рассмотрим и их положение. Рынок (а также история современного искусства, которая обычно формируется на основе анализа индивидуальных карьер) приватизирует художника и его работы точно так же, как современная филантропия в более широком смысле приватизирует культуру. От художников все ждут максимальной индивидуальности и при этом максимальной политической актуальности и/или вовлеченности в общественные процессы. Но одно противоречит другому: политические инициативы должны быть коллективными — отдельные личности могут провоцировать и направлять их, однако добиться устойчивых политических перемен в одиночку невозможно. Музеи же, привлекая внимание к художественному радикализму, тем самым используют противоречивые требования к художникам, чтобы заявить о собственной институциональной вовлеченности в прогрессивную политику. Выставочная форма, содействующая этому противоречию, — биеннале: здесь разные режимы критики оказываются в одном ряду, вырванные из общего исторического нарратива. Я призываю к проведению таких биеннале, которые будут посвящены историческим вопросам или формированию художественных практик, биеннале, объединяющих поколения и тематически взаимосвязанных, воссоздающих непрерывный опыт истории настоящего в конкретных географических регионах. Недостаточно включать работы художников разного цвета кожи и нетрадиционной ориентации, работы инвалидов и женщин: нам нельзя забывать и об истории их исключений. Только так мы сможем деколонизировать музей. Исследование — как примитивная форма мультикультурализма — не поможет нам достичь этой цели. Все должно быть переосмыслено и отбраковано.Наши культурные институтции могли бы сыграть в искусстве важную административную роль, настаивая, что доступ к искусству не подарок, а право. Как следствие, они могли бы заняться перераспределением культурных богатств, а не их накоплением. Вместо этого они пресмыкаются перед 0,001 процента населения, хотя людей из этой тысячной процента гораздо больше интересуют новые здания, называемые в их честь, и проверенные приобретения для украшения частных коллекций. Такова современная филантропия. Самоотверженный и упорный коллективный активизм, направленный против Саклеров и Кэндерсов, а также смелые выступления профсоюзов работников искусства подарили нам прекрасную возможность распознать токсичность филантропии.Впервые опубликовано в журнале October 170, Fall 2019, pp. 3–4. © 2019 October Magazine, Ltd. and Massachusetts Institute of Technology.ПРИМЕЧАНИЯ «АРТГИДА»1. Австралийский и американский предприниматель Руперт Мердок (р. 1931) — медиамагнат, владелец медиакомпаний, в том числе Fox News. Обвинялся в коррупции и незаконной слежке за гражданами. Семья Мердок поддерживала, в числе других организаций, Американскую ассоциацию содействию развития науки (American Association for the Advancement of Science) и Dia Art Foundation.2. Koch Industries — мультинациональная корпорация США, ее подразделения и дочерние компании занимаются, в частности, переработкой нефти и химическим производством. Во время обсуждения законов, связанных с изменением климата и загрязнением окружающей среды, Koch Industries доказывала, что никакого изменения климата нет, ее выступления связывали с тем, что принятие подобных законов может снизить прибыль корпорации. Финансировала Американский музей естественной истории, Линкольн-центр, Музей Метрополитен.3. Кампанию против семейства Саклер — владельцев компании Purdue Pharma, выпускающей опиоидный препарат оксиконтин — организовала фотохудожник Нэн Голдин, сама ставшая жертвой опиоидной зависимости в 2014 году, когда ей прописали оксиконтин для лечения тендинита левого запястья. Излечившись от зависимости, она потребовала от музейных институций отказаться от пожертвований Саклеров, а само семейство, как считает Голдин, должно оплачивать лечение и реабилитацию опиоидных наркоманов. Семейство Саклер является донором множества американских и британских культурных институций, в числе которых Музей Гуггенхайма, Музей Метрополитен, Тейт, Музей Виктоившим в группу «высокого риска», относились производители табачных изделий, торговцы оружием и представители индустрии «развлечений для взрослых». Однако теперь британское Национальное аудиторское бюро рекомендует музеям внимательно относиться к любым пожертвованиям, которые «создают связь с физическими или юридическими лицами, считающимися неэтичными для других заинтересованных сторон». Сюда явным образом попадают и деньги, связанные с опиоидным кризисом. В марте 2019 года лондонская Национальная портретная галерея, галерея Тейт и Музей Гуггенхайма отказались от сотрудничества с фондом Саклер. Purdue Pharma сама активно борется со злоупотреблениями рецептурными лекарственными препаратами, сотрудничая с правоохранительными органами и поддерживая программы контроля над наркотиками.4. Уоррен Кэндерс (р. 1957) — владелец компании Safariland, производящей оборудование и средства защиты для сотрудников правоохранительных органов и финансировавшей Музей американского искусства Уитни и Художественный музей Аспена.5. Сотрудники Музея американского искусства Уитни потребовали отставки владельца компании Safariland Уоррена Кэндерса с поста заместителя председателя попечительского совета музея, после того как стало известно, что слезоточивый газ, производимый компанией Кэндерса, был использован сотрудниками таможенного и пограничного управления США в отношении мигрантов, в том числе женщин и детей, на границе Сан-Диего и Тихуаны. Кэндрес покинул попечительский совет Уитни в июле 2019 года.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на chaskor.ru