фото показано с polit.ru

28 октября в Комитете гражданских инициатив состоялась презентация доклада аналитического доклада «Трансграничная миграция и вызовы для России», подготовленного в рамках проекта КГИ «Миграция». В ходе мероприятия обсуждалась утвержденная три года назад Концепция государственной миграционной политики РФ на период до 2025 года и ее реализация.

В качестве показательных примеров говорили об опыте ЕС, который сейчас столкнулся с наплывом беженцев из Сирии, и о притоке беженцев из Украины в Россию.

«Сейчас ситуация с трансграничной миграцией обостряется, - сказал модератор встречи Евгений Гонтмахер, - потому что кто его знает, что будет, допустим, в Афганистане или в странах, которые находятся на территории бывшей советской Центральной Азии. Не исключено, что могут начаться какие-то конфликты, и оттуда пойдут потоки беженцев. Куда они пойдут? Они пойдут или через Россию, или просто в Россию».

Приток беженцев из Украины показал, что Россия не готова к такой ситуации. Не столько даже потому, что миграционная концепция сами по себе неадекватна, а потому, что практика крайне далека от того, что предполагает теория, и часто дает результаты, прямо противоположные тому, что предполагает концепция. «Это фундаментальная проблема, - сказал Гонтмахер. - Кстати, и для экономики она имеет ключевое значение, потому что России не хватает трудовых ресурсов и просто населения. Когда страна начнет выходить из кризиса, нам в любом случае придется решать эту проблему - цивилизованно: гуманно, с социальной точки зрения, и обоснованно, с точки зрения экономики».

Евгений Гонтмахер

В качестве показательного примера обратились к опыту ЕС. Ольга Гулина, соучредитель Института миграционной политики (Берлин) сказала, что нынешний европейский кризис - это скорее кризис менеджмента, нежели собственно миграционный: «Количество беженцев и гуманитарных мигрантов, прибывающих в Европу, не является для нас большой опасностью. Вопрос в том, как их распределить и договориться о распределении».

При этом, решая нынешние проблемы, нужно учитывать, что вероятно и дальнейшее усиление миграционных потоков. «Сейчас в академических и политических кругах обсуждается тот момент, что следующим пунктом гуманитарного кризиса будет Афганистан», - отметила Гулина. Она подчеркнула, что уже есть статистические данные, согласно которым в Афганистане было подано более 2000 заявлений о выдаче паспорта, а это говорит о том, что люди готовятся к эмиграции.

Вячеслав Поставнин, президента фонда «Миграция ХХI век», отметил, что нынешний гуманитарный кризис Европы во многом связан с недооценкой организованного миграционного механизма, который уже сложился в мире в силу политических причин. Модель, давшую начало формированию этого механизма, породили США. Стремясь приводить свои режимы к власти в Гватемале, Эквадоре и других странах, они всегда подчеркивали, что их действия направлены именно против существующего режима, а не против мирных граждан. В частности, они принимали беженцев. Тогда начали выстраиваться каналы массовой миграции. Когда аналогичную схему попытался использовать ЕС, декларируя намерение дать убежище людям, страдающим от сирийского режима, расчет был на то, что беженцы не появятся сразу: Сирия находится далеко от Европы. Чтобы добраться до нее, нужно пересечь море и преодолеть границы других стран - например, Турции. Опыт показал, что способы преодоления этих препятствий не только существуют, но и представляют собой готовый налаженный процесс. Итогом стал мгновенный приток мигрантов, и к этому власти не были готовы.

Пример ЕС, по мнению Поставнина, показателен, и его необходимо учитывать, чтобы избегать уже совершенных ошибок а, наоборот, использовать те методы, которые работают. Также показательны и российские ошибки. В самом начале конфликта в Украине, «несмотря на то, что уже шли боевые действия и было очевидно, что к нам придут беженцы, мы не сделали ровным счетом ничего. У нас удостоверение временного убежища появилось спустя полгода после того, как хлынул поток беженцев. То есть закон уже есть, а удостоверения нет. Это уже прямое нарушение. Человек приходит, а ему говорят: "приходите через полгода". Бумажку не могли напечатать вовремя».

Более того, принимавшиеся в то время законы прямо противоречили поставленным целям: «Мы приняли закон о "резиновых квартирах" - и это тут же ударило по мигрантам. Пришли мигранты: что с ними делать? Они сразу стали нарушителями. Жилье им выделить не успели. Куда их регистрировать? Наше законодательство как будто в насмешку принято для того, чтобы бороться с мигрантами».

В этом, опять же, проявляется противоречие между принципами гуманизма, заявленными в концепции и актуальной действительностью. В концепции говорится об упрощении регистрации, демографическом кризисе, облегчении выхода на рынок труда. По факту процесс регистрации только усложняется, сроки законного пребывания в стране сокращаются и происходит общее ужесточение политики в отношении мигрантов («человек два раза перешел дорогу в неположенном месте - ему закрывают въезд»). В результате начинается массовое «выдворение». Поставнин объяснил разницу между выдворением и депортацией. Депортация - это когда нелегального мигранта сажают в самолет с билетом в его страну и закрывают ему въезд в страну, из которой его выслали. Административное выдворение - это когда миграционная служба отбирает у человека все документы, дающие ему право на пребывание в стране-реципиенте, и делает его нелегалом. При этом человек по-прежнему остается в этой стране.

Все это отличает отечественную модель от европейской и американской не в лучшую сторону. В западных миграционных моделях в основе лежат два принципа: экономическая выгода и гуманизм. Гуманизм предполагает, что мигранты - это такие же люди, как и граждане. Это располагает к тому, чтобы мигранты быстро включались в экономику независимо от своего статуса. «Американцы, - подчеркнул Поставнин, - только на том, что люди платят пенсионные взносы, не зная, будут ли они здесь получать пенсию, заработали $30 млрд. Не то чтобы они залезали в карман к мигрантам: взносы можно и не платить». Но люди на всякий случай платят, потому что у них есть к этому мотивация. А в России в основе миграционного законодательства - законность пребывания мигрантов на территории страны: мигранты заведомо воспринимаются как угроза, а не как потенциал для экономического роста.

В итоге, по отчетам УФМС, Россия заработала на рабочих патентах 28 млрд. рублей, в то время как с учетом количества принятых мигрантов она должна была бы получить минимум $10 млрд. Что характерно, данные по миграции поступают исключительно от УФМС. Но нет никакой соответствующей информации от Минфина и Казначейства. Это связано с тем, что нет системы учета, которая бы регистрировала поступления за счет притока мигрантов.

Жанна Зайончковская

Жанна Зайончковская, заведующая лабораторией миграционных исследований Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, рассказала о том, что между рынком труда и миграционными службами фактически отсутствует связь, в результате чего нет механизма для распределения трудоспособных мигрантов. В итоге получается, что, с одной стороны, руководители промышленных предприятий жалуются на нехватку квалифицированных кадров, а с другой стороны, никто даже не знает, какая квалификация у украинских беженцев. Если бы существовала такая связь, то можно было бы оперативно удовлетворять потребности российских производителей в рабочей силе. Аналогичная история с детскими садами, где тоже часто наблюдается нехватка кадров. При этом из Украины приезжали молодые женщины с детьми, которые могли бы устроиться туда на работу и одновременно пристроить ребенка.

Это подтвердила Ольга Воробьева, руководитель научно-исследовательского центра социально-экономических проблем народонаселения при Московском психолого-социальном университете, которая сказала, что в России очень не хватает механизма (и соответствующего органа), который позволял бы получить представление о том, как устроен рынок труда, какой там спрос, какое предложение и в какой области есть недостаток кадров.

Ольга Воробьева

Также она подчеркнула, что большая проблема российского миграционного законодательства в том, что оно полностью опирается на привязку человека к жилому помещению. Идея в том, что если знать место проживание мигранта, то его проще держать под контролем. На практике это только препятствует легализации в стране, так как получить регистрацию по месту жительства труднее, чем найти актуальное жилье и работу. Кроме того, это на самом деле неинформативно, потому что человек имеет право быть зарегистрированным в одном месте, а проживать в другом, как в большинстве случаев и происходит. В итоге вся регистрационная система основана на фикции. Концепция предлагает принцип дифференцирования регистрации мигрантов в соответствии с целями их прибытия, родом деятельности и местом работы. Такая система могла бы быть гораздо более эффективной, но, опять же, она пока далека от воплощения.

О неэффективности рассказала Александра Докучаева на примере Крыма, где сейчас УФМС массово отбирает выданные прежде российские паспорта. Речь идет о студентах крымских вузов, которые несколько лет назад приехали из разных областей Украины. При этом они выписались оттуда, где они жили раньше, и прописались по месту проживания. В прошлом году, так как у них был паспорт по месту проживания, они получили право участвовать в референдуме, воспользовались этим правом и затем получили российские паспорта на основании того, что у них в паспорте была регистрация по месту проживания в Крыму. Но эти студенты жили в общежитиях, и это, в соответствии с российским законодательством, уже не считается местом постоянного проживания.

Теперь, когда этим студентам исполняется 20 лет, они приходят менять паспорт, в соответствии с российским законом, но их отказываются признавать гражданами и заявляют, что паспорт им был выдан незаконно. После этого их отправляют в суд, притом что документы, подтверждающие гражданство, у них уже есть.

«Наше обсуждение показывает, - заключил Евгений Гонтмахер, - что главная беда заключается в отсутствии нормального управления. Как говорили коллеги, миграционная тематика разобрана по разным ведомствам. Одни вроде бы занимаются рынком труда, другие - регистрацией. Вообще федеральная миграционная система, с моей точки зрения, по своим функциям неадекватна стоящим перед нами вызовам. Несколько лет назад эта служба утратила социальный характер и стала фактически силовой структурой. Туда пришли люди из МВД, в том числе в руководство, и ее функции в основном свелись к паспортно-визовым, депортации и контролю. А вопросы рынка труда, вопросы гуманитарные и социальные ушли куда-то в сторону.

Если мы говорим, что надо переходить к каким-то новым механизмам, собственно выполнять имеющуюся концепцию, то для этого нужно создание какой-то специальной структуры с большими полномочиями, которая в широком смысле смотрела бы на миграционный вопрос. Это тем более важно в преддверии фактически великого переселения народов, которое будет иметь очень большое значение, в том числе и для России».

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на polit.ru