2021-8-9 14:35 |
Максим Артемьев о жизни и судьбе одного из последних могикан советского диссидентства.
Жизненный путь
скончавшегося сегодня Сергея Ковалева
был типичным для представителей того
слоя, к которому он относился. Советское
диссидентство – яркий феномен позднего
СССР. Еще при Хрущеве об инакомыслии
нельзя было и помыслить, оно возникло
как раз после его свержения, в первые
годы правления Л.И.Брежнева, на волне
«оттепели» и общего смягчения нравов
и порядков в послесталинском СССР.
Максим Артемьев
Сергей Ковалев
родился в 1930 году, вырос в ближнем
Подмосковье (теперь это город Королев),
у него было обычное для представителей
низов «среднего класса» советское
детство. Он поступил в медицинский
институт, затем перевелся на биологический
факультет МГУ, который и закончил в
1954. То время было, пожалуй, наихудшим
для изучения биологии за всю историю
страны. Вовсю бушевала лысенковщина и
прочая лженаука типа открытий Ольги
Лепешинской по преобразованию неживой
материи в живую.
Сталин, видимо, не
относился всерьез к биологии и по примеру
Энгельса считал, что ею можно заниматься
и без специальной подготовки. Для него
дарвинизм был чем-то вроде дополнения
к марксизму, а потому биологов нужно
было идеологически направлять. Поэтому,
если в атомной физике или самолетостроении
ученые и инженеры рабски копировали
американские достижения (так требовал
Сталин, даже оставляли дюймы без перевода
в сантиметры), то в генетике, напротив,
все отрицали, и продвигали мичуринское
учение. Тоже самое происходило и в
языкознании.
Сергей Ковалев на митинге в 2018 году.
Возможно, это
навязчивое продвижение теорий Лысенко,
и борьба с «менделистами-морганистами»
и стали первым толчком для молодого
биолога Ковалева к инакомыслию. Лысенко,
кстати, оставался в фаворе и при Хрущеве,
и он пал только после прихода Брежнева.
Но до середины 60-х, Ковалев как и все
будущие диссиденты из научной среды
занимался в основном профессиональной
карьерой, защитил диссертацию.
Именно научная среда
(наряду с писательско-гуманитарной)
была основным поставщиком инакомыслящих
в Советском Союзе, начиная с Андрея
Сахарова. Почему случилось именно так,
почему не беспаспортные колхозники и
рабочие – вполне объяснимо. У интеллигенции
имелось больше свободного времени, она
не была так отягощена необходимостью
выживать, ей легче было соорганизоваться
в своих НИИ и КБ, где шел постоянный
обмен информацией. Она, в конце концов,
была ближе к верхам, многие ее представители
были детьми советской элиты.
Андрей Сахаров
Простой народ хотел
хоть как-то нормально пожить – после
войны, коллективизации, голода. Эти же
уже перешагнули через этап обеспечения
элементарной безопасности. Ковалев
вспоминал про свой вуз: «Тогда в
медицинских институтах (и, наверное, не
только в медицинских) кроме ребят,
поступивших после школы, как я, было
довольно много фронтовиков, поступавших
льготным образом. Все они были членами
партии, а еще состояли и в комсомоле –
так полагалось. Это были тупые люди,
настроенные на карьеру и по-советски
правоверные».
То есть он даже не
думал – почему ребята, прошедшие войну,
видевшие смерть ежедневно, не рвались
противопоставлять себя режиму, а хотели
нормальных карьер в том обществе, в
котором им выпало жить, и которое они
не выбирали, точно также как их сверстники
в США или любой другой стране. В этом
снобизме и самодовольстве и заключалась
причина того, что советские диссиденты
как никто другой в русской истории были
так далеки от народа.
На ум приходит Василий
Шукшин, который был всего на год старше
Ковалева, но который смог из своей
сибирской деревни поступить в вуз только
в тот год, когда Ковалев уже закончил
высшее образование. У Шукшина был
расстрелян отец, детство его было самым
голодным и ужасным, но для Ковалева он,
наверное, узнай он его тогда, был бы
таким же «тупым карьеристом» - после
армии, партийный, низовой активист. Вот
где пролегала пропасть между людьми
одного поколения.
Но диссиденты, по
сути, оставались малочисленной и
маловлиятельной сектой, хотя и шумной
и привлекавшей внимании заграницы.
Вступление в нее было обусловлено всякий
раз сложным переплетением объективных
и субъективных обстоятельств, каким
оно и бывает при обращении в ту или иную
религию. Боярыня Морозова или протопоп
Аввакум уходили в раскол тоже весьма
неожиданно. Также и Александр и Владимир
Ульяновы, дети дворянина Ильи, не были
предопределены к революционной
деятельности, но выбрали именно ее. В
известном смысле советские диссиденты
весьма напоминали вождей дореволюционных
эсеров и большевиков, которые редко
происходили из рабочих и крестьян.
Брежневский режим
был следующей - и либеральной - стадией
советского режима, и разрешил многое,
начиная от эмиграции евреев, до практически
неограниченного прослушивания западных
радиоголосов (хотели бы запретить – не
продавали бы радиоприемники с короткими
волнами). Неудивительно, что при нем
диссидентство расцвело в первые годы
пышным цветом. Сергей Ковалев не был в
числе первых, но к 1970 с головой ушел в
правозащитную деятельность. Видимо,
внутренний голос подсказывал ему, что
так он сможет реализоваться полностью,
что это – его.
Предсказуемо
последовал арест, заключение и ссылка
– всего десять лет, с 1975 по 1985. После
еще два года он жил в Калинине – в Москву
не таких не пускали. Но перестройка все
изменила, и с 1987 года он в гуще событий,
став ближайшим соратником Андрея
Сахарова, а после его смерти в декабре
1989 года, по сути, его преемником в глазах
многих. С 1990 Ковалев нардеп РСФСР, а с
1993 по 2003 – депутат Госдумы. Как самый
известный диссидент, он стал сперва
параллельно председателем комиссии по
правам человека при президенте, а в 1994
был избран Думой на пост уполномоченного
РФ по правам человека.
И вот тут-то наступил
момент истины.
Вклад диссидентов
в крах СССР был близок к нулю, он пал
благодаря действиям Горбачева и его
окружения, которые с диссидентами не
советовались, и до власти их не допускали.
В оппозиционном Горбачеву стане
инициативу перехватили гавриилы поповы,
юрии афанасьевы во главе с Борисом
Ельциным, то есть номенклатурщики
второго эшелона.
Сергей Ковалев в Грозном во время 1-й чеченской войны.
Они-то и стали играть
главную скрипку в РФ, но для пиара
использовали сперва Сахарова в
межрегиональной группе, а после таких
как Ковалев. Когда началась в декабре
1994 первая чеченская война вынужденный
союз закончился. Ковалев молчал три
года – с 1991 по 1994, когда в Чечне происходил
вооруженный переворот, когда почти1,5
миллиона граждан РФ были выведены из-под
действия российских законов и не могли
не участвовать ни в выборах, ни в
приватизации, оказавшись в непонятной
ситуации, когда началось изгнание
русского населения. Но когда наконец-то
верховная власть вспомнила про вооруженный
мятеж в Чечне и озаботилась его подавлением
– естественной реакцией любого
цивилизованного и дееспособного
правительства на сецессию своей
территории – Ковалев оживился.
Но его попытки
помешать действиям против мятежников
- по гуманитарным основаниям – не
получили поддержки ни в верхах, ни в
низах. Ельцин предпочел от него избавиться,
и Ковалев был снят с должности в т.ч.
голосами оппозиции, включая коммунистов,
настолько позиция казалась неконструктивной
и антипатриотичной. Простой народ также
не вышел в его поддержку памятуя и его
молчании о Чечне до того, и его поддержку
действий Ельцина по установлению
единоличной власти, и его безразличие
к социальной катастрофе 90-х, которую он
целиком сваливал на «коммунистов».
Сегодня многие называют Ковалева одним
из авторов конституции РФ. Но это не
так, он лишь участвовал в написании
одной из ее глав о свободах и правах
человека.
После 1995 шло неуклонное
падение влияния Сергея Ковалева, хотя
он еще по инерции и избирался в Думу. С
2003 года он пытался сохраниться в ней,
перейдя в «Яблоко», но этот шаг не помог.
Он все сильнее удалялся от мейнстрима
русской политики, скатываясь в ряды
откровенной т.н. «демшизы», и теперь уже
мог бравировать тем, что он – «антипатриот»
и т.п.
Сергей Ковалев с чеченскими сепаратистами. Начало 90-х.
В 2021 году Сергей
Ковалев был кем-то вроде «живого
ископаемого», одним из последних могикан
советского диссидентства, да и из числа
«прорабов перестройки» и ельцинистов
90-х, многих тоже уже не оставалось в
живых. С виду болезненный и хилый, с
негромким скрипучим голосом, Ковалев,
однако оказался обладателем богатырского
здоровья, дожив до десятого десятка
лет, несмотря на тюрьмы и ссылки.
Был ли он счастлив,
подводя итоги жизни? Перевешивали ли в
его сознании развал СССР и запрет КПСС
нынешний режим в РФ – трудно сказать.
Наверное, ощущение неполноты исполнения
избранный задачи преследовало Сергея
Ковалева до последних дней
Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты
Подробнее читайте на bloknot.ru
