Серафим Саровский — один из самых узнаваемых и самых «народных» русских святых.

270 лет назад, 30 июля 1754 года, в семье богатого курского купца Исидора Мошнина родился сын. Мальчика назвали Прохором — имя подходящее для продолжателя купеческой династии. Однако династии не вышло — 32 года спустя купец Прохор Мошнин навсегда покинет мир, не оставив потомства.В числе прочего мирского отвергнуто будет его старое имя. В иноческом постриге он будет наречён Серафимом. А впоследствии вместо фамилии обзаведётся прозвищем, которое широко прославит мало кому до тех пор известную мордовскую речку Саровка.Да, это Серафим Саровский — один из самых узнаваемых и самых «народных» русских святых. Единственным его конкурентом в этом плане может считаться только Сергий Радонежский. А некоторые околоцерковные писатели даже объединили святых, канонизированных в лике преподобноых: «Сергий и Серафим — печальники и молитвенники Святой Руси». Два разных святыхА ведь если разобраться, трудно найти более разных святых. Единственное, что их хоть сколько-нибудь объединяет, — это фигура медведя: по преданию, и тот и другой водили с этим зверем чуть ли не дружбу. Во всём остальном Серафим и Сергий полные противоположности. Жизненный путь Сергия Радонежского — это, по большому счёту, история Руси последней четверти XIV столетия. Он не просто близок к политике и верховной власти — в какие-то моменты он ими попросту является. Съезды князей, политическое давление на врагов Москвы с помощью закрытия храмов в непокорных княжествах, подготовка Куликовской битвы — везде и всюду мы видим фигуру Сергия. Ну а монастырская колонизация Русского Севера, начатая с его подачи, — это вообще геополитика с большой буквы.С канонизацией такого человека проблем не было — по словам историка Церкви Евгения Голубинского, он «сделался общерусским святым как бы сам собою».На век Серафима Саровского, который умер в 1833 году, тоже пришлись большие потря­сения: восстание Емельяна Пугачёва, Отечественная война 1812 года, восстание на Сенатской площади... Но, как писал Дмитрий Мережковский в очерке о Серафиме с характерным названием «На аршин от земли», «На все эти события не отозвался он ничем; все они прошли мимо него, как тени летних облаков». Такое самоустранение от жизни страны было одним из препятствий на пути к канонизации Серафима Саровского. Подчеркнём: одним из. С начала XVIII столетия Церковь испытывала серьёзное давление со стороны светских властей — чего только стоит отмена патриаршества Петром I и низведение Церкви до роли государственного учреждения. Причём учреждения, которое должно приносить реальную пользу.«Бегут от податей да от лености»Так, приходские священники, по мнению Петра и его преемников, пользу приносили, окормляя паству и обеспечивая тем самым правильный идеологический настрой общества. К монахам же Пётр был безжалостен: «Немало от них зла происходит, понеже большая часть тунеядцы суть. Что же прибыль обществу от сего? Бегут от податей да от лености, дабы даром хлеб есть. А говорят, что молятся, то и все мы молимся».Екатерина II закончила то, что начал Пётр, проведя Секуляризационную реформу, нацеленную на изъятие в пользу казны церковных владений и монастырских вотчин. До реформы Екатерины в России насчитывалось 1026 обителей, а к 1810-му — лишь 452... Количество монастырей сократилось более чем вполовину, а количество монашествующих — чуть ли не на две трети. Церковный историк Игорь Смолич писал: «Монашество пребывало как бы в парализованном состоянии».Для того чтобы в такие жёст­кие времена стать монахом, Прохору Мошнину пришлось проявить силу духа и воли ничуть не меньшую, чем впоследствии, когда он, уже принявший имя Серафим, возложит на себя вериги, обет затворничества и обет молчания. Это только кажется, что уйти в монастырь просто. Желающий стать монахом должен был выписаться из своего мирского сословия и записаться в духовное. Духовное сословие было освобождено от налогов. А Прохор Мошнин был тогда молодым купцом, так что налоги с него шли немаленькие. Кто же его отпустит просто так? Пришлось добывать справку о состоянии здоровья: «Прохор Сидоров сын Мошнин одержим болезнями, ломотою в ногах и болями в голове, почему и в купечестве с прочими наряду быть и по гражданству всякую должность исправлять не в силах, и по таким обстоятельствам, не полагая в жизни иной надежды, желает воспринять в Саровской пустыни монашество». А ещё — принести в магистрат документ, что курские купцы согласны выплачивать за уходящего в монастырь Прохора его налоги — как бы в складчину. Что было сложнее добыть, чем справку о здоровье. Святость — это, конечно, хорошо и купечеством поощряется, но платить из своего кармана налоги за ставшего монахом — так себе... Канонизировано всего 5 человекУход от мира и последующая аскеза справедливо считаются подвигом сами по себе. Уход в таких условиях — вдвойне. А то и втройне, поскольку предполагал пусть неявный, но всё же вызов светской власти. Немудрено, что не ладилось дело и с канонизацией Серафима, хотя народ почитал его святым ещё при жизни. Дело в том, что вопросы канонизации решала опять-таки светская структура, Святейший Синод во главе с чиновником — обер-прокурором. И решала очень неохотно. За 200 лет — отПетра I до Николая II — было канонизировано всего 5 человек. Преимущественно это были иерархи, например святой Димитрий Ростовский. То есть люди, приносящие с точки зрения государства ту самую «пользу». Надо учитывать ещё и то, что в императорской семье Романовых бытовал культ Петра I. Каждый вступивший на престол считал своим долгом заявить, что будет продолжать дело Петра Великого.А стало быть, петровская установка «монахи тунеядцы суть» никуда не девалась.При таких раскладах канонизация простого монаха казалась утопией. И кому какое дело, что народ признал его святым и с каждым годом это признание только растёт? Всерьёз о канонизации уже прославленного народом «батюшки Серафима» заговорили только в 1883 году. В тот момент, когда состоялась коронация императора Александра III, который впервые в истории империи кое в чём отошёл от курса Петра: «Россия — та же самая святая, православная Россия, каковой она была и при старых Царях Московских и каковой, дай Бог, ей остаться вечно!» Вместо эпилога«Всё делай потихоньку»Радость народа, когда канонизация спустя 20 лет, в 1903-м, всё-таки состоялась, была неподдельной — к Саровской обители пришло более 150 тыс. человек. И дело тут не только в совершённых Серафимом Саров­ским чудесах и пророчествах.Дело в другом. В том, что купец, то есть в понимании простого люда стяжатель, отказался от богатства и наживы, избрав путь святости. В том, что монах, принявший самые тяжёлые обеты затворничества и молчания, очистил своё сердце от зла и страстей, достиг великого просветления и радости, но не присвоил это себе, а наоборот — принимал всех, без различия сословий, и делился своими дарами.А ещё в том, что он не требовал от своей паствы каких-то подвигов: «Всё делай потихоньку, полегоньку и не вдруг: добродетель не груша, её вдруг не съесть». Простые слова. Но что-то в них есть такое, что вселяло надежду тогда и вселяет сейчас.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на aif.ru