фото показано с polit.ru

29 ноября 1910 года родился исследователь Арктики и писатель-маринист Константин Бадигин. Личное дело Константин Сергеевич Бадигин (1910 - 1984) родился в Пензе в семье агронома. О 1926 году окончил девять классов школы.

Затем работал штукатуром в Москве, такелажником на фабрике «Красный водник» в Ленинграде.

В 1929 году стал матросом парохода «Индигирка» Дальневосточного морского пароходства. Плавал также на пароходе «Симферополь» и ледоколе «Малыгин». За время работы экстерном прошел курс Владивостокский морской техникум Наркомата Морского Флота СССР и в 1932 году получил диплом по специальности судовождение.

С 1933 года жил в Архангельске. Некоторое время работал матросом на лесовозе, затем стал третьим помощником капитана парохода «Юшар», после этого, в 1935 - 1937 годах, третьим помощником капитана ледокола «Красин». Участвовал в арктических рейсах «Красина». В 1937 году был вторым штурманом ледокольного парохода «Садко». В октябре этого года «Садко» вместе с ледокольными пароходами «Малыгин» и «Георгий Седов». Когда большая часть экипажей была эвакуирована самолетами, Константин Бадигин был назначен капитаном «Георгия Седова» и вместе с командой из четырнадцати человек совершил на нем ледовый дрейф до Гренландского моря. В январе 1940 года Константин Бадигин привел свое судно в Мурманск. За проведенный дрейф Константин Бадигин и другие члены экипажа получили звание Героя Советского Союза (3 февраля 1940 года). Стал начальником штурманско-навигационной службы Северного морского пути.

В годы войны Константин Бадигин стал офицером оперативного отдела штаба Беломорской военно-морской базы. В августе 1941 года возглавил ледокольный отряд Беломорской морской флотилии, обеспечивавший проводку морских транспортов. Получил звание капитана третьего ранга. В 1943 - 1945 годах - капитан теплохода «Клара Цеткин» на Тихом океане, перевозил оборонные грузы из США во Владивосток. После войны участвовал в приеме и перегонке трофейных судов из Германии в СССР. Уволен в запас в 1946 году.

Работал капитаном Северного и Дальневосточного морских пароходств, командиром отряда экспедиции Главсевморпути. Заочно окончил географический факультет Московского государственного педагогического институт, затем аспирантуру при кафедре океанологии МГУ, защитил кандидатскую диссертацию. В 1953 - 1955 годах был старшим научным сотрудником и начальником отдела мореплавания в Центральном научно-исследовательском институте экономики и эксплуатации водного транспорта.

В 1955 - 1957 годах работал в Калининградском управлении транспортного флота в должности капитана-наставника, занимался перегонкой крупнотоннажных судов. В 1962 - 1964 годах - капитан и капитан-наставник управления «Запрыбхолодфлот» и Калининградской базы рефрижераторного флота, в течение последующих двух лет работал в Государственной инспекции флота рыбной промышленности. В 1965 - 1969 годах капитан в Управлении морского транспортного флота по приему и перегону судов. Занимался доставкой в СССР судов, построенных за рубежом. В 1969 году вышел на пенсию и полностью сосредоточился на литературной работе, которой ранее уделял свободное время.

Первая книга Константина Бадигина - документальное повествование «На корабле “Георгий Седов” через Ледовитый океан» - была напечатана в 1941 году. Ему принадлежат исторические, документальные и художественные книги: «Три зимовки во льдах Арктики» (1950), «Разгадка тайны Земли Андреева» (1953, в соавторстве с Н. Н. Зубовым), «Путь на Грумант» (1953), «По студёным морям. Очерки по истории ледовых плаваний русских поморов» (1956), «Покорители студеных морей» (1957), «Чужие паруса» (1959), «Секрет государственной важности» (1966), «Кольцо великого магистра» (1969), «На затонувшем корабле» (1970), «Корсары Ивана Грозного» (1973), «Кораблекрушение у острова Надежды» (1978), «На морских дорогах» (мемуары, 1978), «Ключи от заколдованного замка» (1980). Член Союза писателей с 1954 года. В 1960 году создал отделение Союза писателей в Калининграде. С 1973 года был председателем комиссии по морской художественной литературе Союза писателей СССР.

Умер Константин Бадигин 17 марта 1974 года.

Чем знаменит

Константин Бадигин

Летом 1937 года на ледокольный пароход «Садко», на котором служил вторым шкипером Константин Бадигин, был направлен для помощи судам в Карском море и море Лаптевых. В конце лета «Садко» также оказался блокирован льдами в районе Новосибирских островов. «Садко» вместе с ледокольными пароходами «Малыгин» и «Георгий Седов» казался блокирован льдами в районе Новосибирских островов и начал дрейф на север до 83°05' северной широты. Экспедиция на «Садко» не имела достаточных припасов для столь долгой зимовки, однако из-за сложных метеоусловий часть членов экспедиции и экипажа удалось эвакуировать самолетами лишь в апреле 1938 года (само судно было освобождено в сентябре ледоколом «Ермак»). Однако среди эвакуированных не было Константина Бадигина. 18 марта он был назначен капитаном «Георгия Седова» и с оставшимся на нем экипажем должен был продолжить дрейф в полярных широтах, проводя научные наблюдения. «Георгий Седов» был выбран для дрейфа, так как его руль был значительно поврежден сжимающимся льдом («…перо руля ниже 230 сантиметров от балера согнуто нижней частью вправо, под углом около 45°…», - докладывал водолаз) и судно не могло самостоятельно управляться.

Осенью 1938 года к «Георгию Седову» попытались пробиться новые ледоколы «Иосиф Сталин» и «Литке», но не смогли этого сделать. За время дрейфа экипаж «Георгия Седова» сумел снять и самостоятельно починить руль, хотя обычно такой ремонт производился только в доках. Лишь в январе 1940 года, когда «Георгий Седов», дрейфуя с плавучими льдами, достиг уже Гренландского моря, к нему сумел подойти ледокол «Иосиф Сталин» и вывел его на чистую воду. В Баренцбург на Шпицбергене и далее в Мурманск «Георгий Седов» дошел своим ходом.

Ледовый дрейф «Георгия Седова» продлился 812 дней. Судно прошло 3307 миль. Экипаж «Георгия Седова» во время дрейфа вел наблюдения по метеорологии, гидрологии, земному магнетизму и измерению силы тяжести почти что по той же программе и такими же приборами, что и станция «Северный полюс». В 38 пунктах измерены глубины свыше 3000 метров с получением образцов грунта.

О чем надо знать

С именем Константина Бадигина связана история одной из фальсификаций исторических источников. В газете «Красный флот» в 1951 году он опубликовал статью о морских путешествиях поморов XV века. Согласно ей, поморы уже в то время совершали плавания на Грумант (Шпицберген). Бадигин ссылался на манускрипт «Си книгы уставець акияна моря русьского и воде и ветром. Хождение Иваново Олельковиця сына Ноугородца», которая была найдена в библиотеке Соловецкого монастыря. Бадигин писал, что в монастырских документах сохранились записи, что эта книга в числе других была пожертвована монастырю во второй половине XV века дочерью автора - Евдокией. Позднее Бадигин ссылался на «Хождение Ивана Олельковича» в историческом очерке «Русские северные мореходы» и в диссертации, к которой прилагались фотографии самой рукописи. В «Хождении» содержались сведения о морских походах не только самого Ивана Олельковича, но и его предков, начиная от прапрадеда, которые еще в XIII веке плавал в Карское море и на Обскую губу и участвовал в столкновениях с викингами.

Но специалисты по древнерусскому языку и палеографии пришли к выводу, что «Хождение Ивана Олельковича» представляет собой «грубую современную

подделку. Почерк, якобы XVI века, содержит начертания букв, не существующих

в реальных рукописях ни этого, ни более раннего, ни более позднего времени.

Миниатюра выполнена приемами современной живописи. Что касается отрывков из текста «Хождения. . . », то даже при беглом с ними ознакомлении несомненна их поддельность. Использование в них разнообразных литературных источников («Хожение Афанасия Никитина», «Житие Варлаама Керецкого», «Слово о погибели», «Послание Новгородского архиепископа Василия о рае» и др. ) обнаруживается даже в том, что разные части существенно отличаются одна от другой по грамматическому и стилистическому строю». В своей следующей книге «По студеным морям» Бадигин делал оговорку о том, что подлинность рукописи не подтверждается специалистами, но последующем тексте по-прежнему ее использовал. Там же Бадигин рассказал об обстоятельствах находки рукописи. Как оказалось, ее в начале XX века обнаружил будущий писатель Борис Шергин в Архангельском епархиальном архиве. Все независимые документы, подтверждавшие существование Ивана Олельковича тоже восходили к Шергину. И все они, включая и «Хождение…», существовали только в виде копий, якобы снятых Шергиным с ветхих оригиналов. Сейчас исследователи полагают, что все они были изготовлены самим Шергиным.

Прямая речь

Седовцы увлекались лыжным спортом по «первопутку». На плотном, прибитом ветрами снеге хорошо скользили лыжи. Только наступавшая полярная ночь мешала арктическим спортсменам. Темнота осложнила все хозяйственные и научные работы. За прошедшие две полярные ночи моряки «Седова» к этому уже привыкли. Но привычка - привычкой, а на добывание питьевой воды зимой требовалось примерно в десять раз больше времени, чем летом: раньше ее перекачивали из пресных озер, а теперь приходилось растапливать снег и лед. Тщательно охранялась от замерзания прорубь для гидрологических работ. Труднее стало вести астрономические и магнитные наблюдения. «На большом морозе достаточно неосторожно вздохнуть вблизи прибора, и стекла моментально покрываются изморозью. . . Винтики точных приборов приходится в любой мороз крутить голыми руками, без перчаток, и пальцы быстро коченеют. . . », - писали седовцы.

Л. Хват и М. Черненко. «Героический дрейф “Седова”»

Оставшись в одиночестве, незнакомец привел судно на курс, крепко привязал веревкой румпель и, присев на низенькие резные перильца, стал думать, как быть.
То, что он наметил сделать раньше, теперь было невозможным. Даже хорошему мореходу было не по силам провести незамеченным судно мимо крепости Орешек и по Неве выйти в море. Пользоваться чьими бы то ни было услугами, а тем более встречаться с пограничной новгородской стражей незнакомец не хотел.
К солнечному восходу, изменив направление, ветер усилился: теперь он задул с востока. Незнакомец умело подправил паруса и, не обращая внимания на жалобный скрип мачт и на волны, то и дело захлестывавшие палубу, повернул руль, направив судно' к западному берегу озера. С попутным ветром сойма быстро набирала скорость и птицей понеслась навстречу каменистым рифам и мелям.
План незнакомца был смел: он решил высадиться на западном берегу озера Нево, южнее крепости Карелы, и дальше на Выборг идти по озерам и рекам.
Молча смотрел незнакомец на рассвирепевшее озеро, а мысли его были далеко.
Иван Калика видит себя десятилетним мальчиком. Вместе с отцом стоят они перед боярином Борецким. Иван слышит прерывающийся голос отца. Он не может разобрать слов, но хорошо знает, что отец продает его, Ивана, за две кадки ржи в навечные холопы боярину Борецкому. Боярин отправил его учиться свейскому языку. Иван попал в услужение к купцу-мореходу из Висби. На большом кургузом паруснике, перевозящем разные товары в города Ганзейского союза, мальчик прошел хорошую мореходную школу и в совершенстве овладел шведским языком. За несколько месяцев до возвращения в Новгород Иван встретил и полюбил девушку - дочь стокгольмского кузнечных дел мастера. Не в счастливый час рассказал Калика боярину Борецкому о своей любви. Упрямый, своенравный боярин на просьбу Ивана Калики разрешить ему привезти девушку в Новгород и жениться на ней ответил грубым отказом и насмешками. Несколько раз Иван умолял боярина, но все напрасно. Так в тоске и страданиях прошло три года. И вот лекарь Миланио, с которым Иван поделился своим горем, предложил ему тайно отвезти письма шведам, обещая хорошие деньги.
- Ты можешь жениться там на своей девушке, - сказал он, - а денег тебе станет надолго.
Иван Калика не смог устоять перед соблазном и согласился.
Из книги Константина Бадигина «Покорители студеных морей»

Мне хорошо запомнился погожий вечер 25 июля 1937 года, вечер прощания с Архангельском. Неторопливое солнце севера, казалось, остановилось над древним городом поморов и щедро дарило его светом и теплом. Косые лучи скользили по темным водам Двины, по мачтам и трубам океанских кораблей, по огромным штабелям только что распиленных досок. Густой запах соснового бора витал над городом, словно говоря каждому приезжему: вот каков я, город лесных богатств, лесопильных заводов и лесного экспорта; меня можно узнать по запаху смолы и свежих, опилок, как узнают Астрахань по запаху рыбы, а Баку - по запаху нефти. Высокое светлое небо подернулось розовыми прозрачными облаками, и это придавало вечернему пейзажу особенную легкость и нежность.
В такой вечер хорошо посидеть где-нибудь на отлогом берегу Двины, полюбоваться белокрылыми чайками, вспомнить былые морские походы, помечтать о будущем, поговорить с подругой, - особенно если ты молод, если ты женился всего три месяца назад и если ты глубоко счастлив. Но что делать, если у тебя для этого не остается ни минуты времени, если твой пароход уже отошел от пристани, а тебе еще нужно обегать все портовые учреждения, чтобы оформить судовые документы для выхода в море и вернуться на пароход уже на катере?
Наш «Садко», уходивший в третью высокоширотную экспедицию к островам Де Лонга, уже маневрировал вдалеке от берега, разворачиваясь на разные курсы. Там заканчивались последние приготовления к походу - выверяли магнитный компас. Стройный корабль с широкой трубой, низкими бортами и красивыми ледокольными обводами казался издалека изящной игрушкой, брошенной на темно-коричневое сукно Двины.
Я, как и все садковцы, очень устал за последние дни. Экспедиция собиралась в крайней спешке. На мне, помимо обязанностей штурмана и ревизора, лежала ответственность за все электронавигационное хозяйство. Нужно было тщательно выверить и подготовить к безотказному действию сложные приборы, - ведь мы уходили в малоисследованные широты, где трудно надеяться только на показания простого, магнитного компаса.
Три дня без умолку жужжал в гирорубке мотор и слышался характерный частый перезвон, - это вращался взад и вперед азимутальный круг гирокомпаса. По нескольку раз приходилось спускаться в кочегарку, чтобы проверить в расположенной там особой шахте электролаг. Наконец, надо было окончательно отрегулировать находившийся в штурманской рубке новейший прибор для измерения глубин - магнито-стрикционный эхолот (он не только измеряет глубину, но и одновременно автоматически записывает ее на специальной ленте).

Из книги Константина Бадигина «Три зимовки во льдах Арктики»

5 фактов о Константине Бадигине

Рассчитанную на четыре года программу обучения морского техникума Константин Бадигин освоил за полтора года.

Работая матросом, Константин Бадигин самостоятельно выучил французский язык и во время заходов в зарубежные порты помогал своим товарищам, выполняя роль переводчика.

В 1955 году Константин Бадигин стал автором сценария фильма «Море студеное», рассказывавшего о четверых поморах, которые были вынуждены провести шесть лет на необитаемом острове в архипелаге Шпицберген (Грумант). Фильм основан на истории русских зверобоев из Мезени во главе с кормщиком Алексеем Химковым, которые в 1743 - 1749 годах жили на острове Эдж в юго-восточной части Шпицбергена. На основании их рассказов работавший в России французский ученый Пьер Луи Леруа опубликовал в 1760 году сочинение, в русском переводе 1772 года получившее название «Приключения четырех российских матросов, к острову Ост-Шпицбергену бурею принесенных, где они шесть лет и три месяца прожили».

Во время дрейфа «Георгия Седова» Бадигин в свободное время руководил судовыми курсами повышения квалификации.

Имя Константина Бадигина носят улицы в Архангельске, Мелитополе и Пензе.

Материалы о Константине Бадигине

Статья о Константине Бадигине в русской Википедии

Л. Хват и М. Черненко. «Героический дрейф “Седова”»

Произведения Константина Бадигина

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на polit.ru