фото показано с vz.ru

В попытках не допустить положительного исхода июньского референдума о выходе Великобритании из ЕС правящая партия вооружилась неожиданным доводом статусом Гибралтара. Действительно ли потеря контроля над этой скалой столь важна для Лондона? И что думает население самого Гибралтара ввиду открывшихся перед ним перспектив? О том, что возможный выход Великобритании из Евросоюза может угрожать «безопасности и суверенитету Гибралтара», заявил глава Форин Офиса Филип Хаммонд.

Его слова один из элементов психологической обработки населения Гибралтара в преддверии референдума о возможном выходе Великобритании из ЕС, который назначен на 23 июня. Лондон полагает, что голоса такого рода экзотических систем внутри королевства могут оказаться критическими, а в последнее время правящая партия тори, данный плебисцит и инициировавшая, прилагает все силы, чтобы граждане проголосовали против. Достигнутый с ЕС компромисс ее вполне устраивает, а прощание с ЕС чревато разнообразными рисками, включая финансовые.

На Гибралтар не распространяются действия общеевропейских норм и правил экономики, включая сельское хозяйство. На этой скале ничего не сеют и не жнут, но сам факт настораживает. В Великобритании вообще весьма избирательно подошли к общим европейским представлениям о народном хозяйстве. Гибралтар формально как бы в ЕС, но на него не распространяются шенгенские соглашения, сельскохозяйственная политика ЕС (главная проблема для всех), он не стал таможенной территорией ЕС, и потому там нет, например, НДС. Но при этом другие составные части Великобритании, куда более «коренные», например остров Мэн и Нормандские острова, вообще в ЕС не входят. Это как если бы Сахалин и Курилы не входили бы в СНГ, а Камчатка в ОДКБ, обособившись от федеральной ратификации международных соглашений.

При этом значимость Гибралтара как военной базы и крепости, запирающей вход в Средиземное море, утрачена давным-давно. «Золотым веком» Гибралтара был XVIII, он пришелся уже на английское правление, хотя крепость Лондон получил почти случайно и долгое время не обращал на нее внимания. Затем население скалы стало регулироваться, она была отреставрирована, пережила пару осад, но военного значения не имела уже в Первую мировую войну, когда военные действия на Средиземном море практически не велись. Во Вторую мировую войну Франко, балансировавший между всеми основными игроками, так и не решился на штурм скалы, чтобы не вступать в открытое противостояние с Великобританией. Более того, не позволил германским и итальянским войскам предпринять собственную операцию по захвату Гибралтара, чем сильно разозлил и Гитлера, и Муссолини.

Пока Европейский союз образовывался медленно и постепенно, переформатируясь из уже забытого Общего рынка в жестко регламентированную бюрократическую систему, Гибралтар жил в трогательном мире контрабанды и гангстеризма. С каждым новым расширением ЕС и созданием очередных строгих правил экономического регламента ситуация становилась все более забавной. Понятно, почему население скалы упорно цепляется за эксклюзивный статус. Они подданные королевы, что дает им особые права по перемещению по всему миру и экономические возможности, но, с другой стороны, они пользуются налоговыми льготами, немыслимыми в самой Великобритании. Налоговое законодательство Гибралтара скопировано с Гонконга, но при этом взаимоотношения между Лондоном и Мадридом по поводу этой скалы до сих пор регулируются соглашениями и нормами, средневековыми в прямом смысле слова.

Например, обстоятельства постройки международного аэропорта и контроля над перешейком до сих пор регулируются Утрехтским договором 1713 года, положившим конец Войне за испанское наследство. По практике того времени территориальные уступки происходили с учетом окрестной территории. В частности, вопрос о принадлежности перешейка определялся расстоянием в «два пушечных выстрела», причем, конечно же, имелась в виду дальность выстрела мортиры начала XVIII века, а не современная артиллерия. На этом основании власти Гибралтара отказываются от переговоров с Мадридом по вопросу о принадлежности аэропорта и перешейка, поскольку там ранее располагались форты Торре дель Дьябло и Эль Молино.

«Несомненное право» Великобритании на перешеек до сих пор опирается на «два пушечных выстрела». Однако большая часть такого рода споров с использованием старинной терминологии и столь же древних договоров исходит не из Лондона, а непосредственно от властей Гибралтара. Именно местные власти заинтересованы в сохранении британского контроля над скалой, а в ассоциации с Испанией видят угрозу своему привилегированному экономическому и социальному статусу. Постоянная апелляция к соглашениям времен до Наполеона вводит современную дипломатию в ступор, но с этим приходится считаться, поскольку их формально никто не отменял. Даже Франко соглашался на обсуждение проблемы в этом духе, хотя публично вообще отрицал британское право на Гибралтар. Лондон, в свою очередь, «признает наличие спора», но все переговоры опять же не выходят за пределы обсуждения статутов Утрехтского мира и последовавшего в 1739 году Севильского договора.

Наличие ЕС лишь прибавило ситуации пикантности, но при этом именно сам Гибралтар раскорячился на британский флаг в прямом смысле слова, чтобы не допустить своего полноценного вступления в ЕС или ассоциации с Испанией. По большому счету с Испанией и испанской культурой местное население ничто не связывает. По-испански они говорят от случая к случаю, местный диалект английского (янито) изобилует не только испанскими словами, но и арабскими, мальтийскими, ивритскими. А вот с многовековым контрабандным бизнесом их связывает каждый день жизни.

Именно на потерю эксклюзивного статуса Гибралтара после возможного выхода Великобритании из ЕС и решил надавить Хаммонд. С технологической точки зрения это, впрочем, так себе аргумент, поскольку особые условия нахождения Гибралтара в ЕС позволят местному правительству начать бесконечную торговлю с Брюсселем о сохранении нынешнего положения на бессрочной основе. Получил же Гибралтар в прошлом году самостоятельный статус в УЕФА, а вхождение в европейскую футбольную ассоциацию с некоторых пор рассматривается как ступенька к повышению статуса и бывших колоний, и частично признанных государств. Нюанс только в том, что Гибралтар и не претендует на самостоятельность, а бьется за сохранение особого экономического статуса в составе Соединенного Королевства и ЕС одновременно.

Легко предугадать, что подобного рода пропагандистские кампании будут проводиться и в Шотландии, и в Уэльсе, и в Северной Ирландии. В каждом случае национальные особенности будут доводиться до абсурда, но в случае с Гибралтаром Хаммонд немного перегнул палку. В середине апреля корабль Ее Величества открыл огонь по испанскому патрульному катеру Rio Cadena, который зачем-то пытался помешать американской ядерной подводной лодке «Флорида» подойти к гибралтарскому пирсу для плановой остановки. Американцы действительно имеют неограниченное право заходить в порт Гибралтара, так что действия испанского корабля были расценены в Лондоне как «недостойные союзника по НАТО», и вообще «испанцы ведут опасную игру». Скорее всего, это некоторое преувеличение, возможно, не предвыборного свойства, а лишь попытка оправдать позицию Лондона перед лицом главного союзника США, который болезненно воспринимает такого рода неподчинение и знать ничего не хочет о тянущихся со времен Средневековья локальных европейских проблемах. Было ли это самодеятельностью командира патрульного катера, неизвестно до сих пор.

Вряд ли Гибралтар может стать принципиальной проблемой для ЕС. Скорее, само его существование рядовой казус европейской бюрократии, который так и не удалось окончательно растворить в себе, как и множество других национальных и исторических особенностей Европы. Но внутри Великобритании теперь будут использоваться любые национальные особенности для достижения требуемого результата референдума. Уж они-то куда лучше Брюсселя знают, что у них на заднем дворе творится.

Теги:

непризнанные государства, Великобритания, Евросоюз, Испания, Гибралтар

Закладки:.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на vz.ru