фото показано с vz.ru

Брюссель готов запустить санкционную процедуру против Варшавы. Последнюю ни много ни мало предлагают лишить права голоса в совете ЕС. Без нормализации отношений с Россией Польша едва ли сможет стабилизировать свое положение.

Современная Восточная Европа может сгенерировать еще один масштабный политический кризис, втягивающий в свой водоворот многие соседние регионы и способный существенно изменить политическое «лицо» Евросоюза. Его источником может стать Польша извечный «внутренний евроскептик» в рамках ЕС.

После длительных предупреждений и угроз Брюссель готов запустить санкционную процедуру против Варшавы. Последнюю ни много ни мало предлагают лишить права голоса в Совете ЕС.

Поводом для подобного шага стала судебная реформа, последовательно реализуемая Польшей. Непосредственным толчком к старту санкционной процедуры стали законодательные поправки, позволяющие властям страны взять под собственный контроль назначение судей, в том числе судей Конституционного суда.

Как полагают европейские функционеры, подобные решения противоречат принципу разделения властей, упраздняя независимость судебной ветви. Брюссель оставляет Варшаве возможность для отступления предоставив три месяца на то, чтобы отменить нововведения. Однако президент Анджей Дуда подтвердил свое твердое намерение подписать вызвавшие столь жесткую реакцию законы.

Современный кризис вокруг Польши развивается с 2015 года, когда по результатам парламентских выборов у власти оказалась партия «Право и справедливость» (ПиС) во главе с Ярославом Качиньским.

Эта политическая сила открыто оспаривает заявленные ЕС ценности и принятые в его политике стандарты. Сформировав однопартийный кабинет, ПиС следует традициям, сложившимся в период Второй Речи Посполитой 19181939 годов, и считает своей основной (и особой!) миссией защиту этих традиций от любых угроз, исходящих изнутри или извне.

Позиционирование Польши во внешней политике, связанное с противодействием германским и российским амбициям, а равно и с использованием поддержки Вашингтона, оценивается сегодня многими экспертами не иначе как попытка возместить недостаточность ресурсов своей экономики. Ведь, несмотря на все успехи, недостаточная экономическая мощь не позволяет Польше пробиться к «ядру» ЕС, сбалансировав таким образом влияние «связки» Берлин Париж.

Однако в действительности все обстоит куда сложнее.

Находящиеся у власти польские правые не игнорируют внешнеполитические реалии и обязательства страны (в чем их уже неоднократно обвиняли) они просто не хотят безоговорочно подчинять им внутриполитические приоритеты Польши, поскольку одностороннее подчинение требованиям и стандартам Евросоюза полагается ими неблагоприятным для национальных суверенитета и идентичности.

Становящийся все более очевидным изоляционистский тренд сближает Польшу Качиньского с Америкой Трампа. Своим недавним визитом Трамп почтил именно Варшаву, имея целью получить козыри в борьбе со старой Европой.

Америка, пытающаяся с избранием Трампа вернуться к приоритетному решению внутренних проблем, нуждается в такой конфигурации основных сил на мировой арене, которая не создавала бы существенных угроз американским интересам.

С помощью этой конфигурации Соединенным Штатам необходимо сдерживать Китай и удержать в определенных рамках Евросоюз, подразумевая прежде всего франко-германский блок как своеобразную «точку сборки» для Старой Европы. И главное не допустить стратегического сближения и возможного последующего альянса Китая (с его проектом «Нового Шелкового пути») и ЕС, связующим звеном между которыми могла бы выступить Россия.

Именно с этим долгосрочным интересом США и связана сегодняшняя актуализация извечного «польского вопроса» о новом месте Польши в Европе и мире.

Политический режим, который пытаются выстроить в Польше лидеры «Права и справедливости», очевидно нуждается в исторической легитимации. Сторонники «консервативного возрождения» все чаще вспоминают о Речи Посполитой Обоих Народов, которая в XVI веке (считающемся в польской историографии «золотым») смогла занять территорию «от можа до можа» (от Балтийского до Черного морей).

Данный дискурс воспроизводился в польской истории неоднократно и оказался востребован сегодня.

Опыт Речи Посполитой тесно связан с воплощением т. н. идеи ягеллонской (Idea jagiellonska) модели своеобразного федеративного государства, объединяющего Литву, Белоруссию и Украину в особый союз с помощью инструментов «польского культурного влияния». Данная концепция полагает безусловным благом миссионерское «оцивилизовывание» восточных «кресов» с постепенным введением последних в лоно европейской культуры за счет «освобождения» от всякого влияния Москвы.

Политические оппоненты «ягеллонистов» в Польше традиционно придерживались «идеи пястовской», ставящей задачу формирования более «компактного и однородного» национального польского государства с незначительным присутствием национальных меньшинств и устойчивыми внешними рубежами; последнее предполагало компромисс с Россией и противодействие влиянию Германии. Приверженцами этой идеи являлись польские «нацдемы» (национал-демократы), среди которых видный политик и публицист Роман Дмовский (18641939).

Ягеллоновские идеологемы вдохновили в свое время Юзефа Пилсудского, приняв форму политической концепции, которая официально называлась «Междуморьем».

В ней создатель Второй Польской республики видел концепцию, позволяющую возродить не только саму Польшу, но собрать вокруг нее в единый кластер естественных «младших партнеров» в лице Литвы, Украины и Белоруссии что одновременно сделает Варшаву способной эффективно противодействовать давлению Москвы.

Однако на практике у Пилсудского получилась не федерация, а многонациональная квазиимперия, которая проводила политику полонизации национальных меньшинств и в силу этого испытывала колоссальное внутреннее напряжение.

Следует помнить, что ОУН (Организация украинских националистов) возникла в 1930-е годы в польских Галичине и Волыни и первоначально боролась с польским государством, вплоть до момента его крушения в 1939 году вследствие внешнеполитических просчетов и неразрешенных внутренних противоречий.

В историческом споре правыми оказались Роман Дмовский и его единомышленники, не принимавшие однозначной антироссийской направленности «ягеллонской линии» и призывавшие к сбалансированным отношениям прежде всего с Москвой. При этом рефлексия относительно драматического опыта Второй Республики представляется пока далекой от своего завершения.

Действующий президент Анджей Дуда с самого начала своего пребывания на посту заявил целью своей политики реновацию идей маршала Пилсудского создание т. н. Троеморья («Инициатива Трех морей», «Трехморье» и «Троеморье»).

Политические предпосылки для этого внешне были налицо. Мягкая «консервативная революция», совершенная ПиС в 2015 году, позволила партии сегодня взять под контроль ключевые властные институты и сенат, и парламент (где у партии существует абсолютное большинство), а также премьерский пост.

Между тем ключевые элементы концепции «Троеморья» стали воплощаться на практике. Дистанцирование Варшавы от Брюсселя, Берлина и Парижа сегодня налицо. Одновременно польская власть пытается осуществить политику интеграции стран, входящих в ЕС и расположенных между Адриатическим, Балтийским и Черным морями.

При этом достаточно вспомнить, что масштабные проекты экспансии Польши в восточном направлении (до Днепра и Черного моря) традиционно не принимали во внимание интересы соседних держав и дефицит необходимых ресурсов у самой Варшавы.

Но способна ли современная польская элита к выработке прагматической линии, позволяющей избежать подобных угроз?

Потенциал нового курса Варшавы выглядит ограниченным.

Так, в повестке дня остается идея объединения Украины, Литвы и Белоруссии в некий альянс, что делает необходимым тесное взаимодействие с Киевом.

В то же время в парламенте самой Польши сегодня заметны и активны представители собственных «крайне правых» (национал-демократы), оформившиеся в партию «Национальное движение». Последние декларируют защиту интересов поляков как единого народа, включая сюда и всех представителей польского этноса, проживающих за пределами польских рубежей.

Очевидно, что данная политическая линия не способствует компромиссу со странами, в которых присутствуют польские меньшинства в первую очередь Польшей и Литвой. «Зеркальный» характер взаимоотношений между польским и украинским национализмом весьма затрудняет компромисс между ними.

Однако возможности консервативной мобилизации у режима, выстроенного в Польше Качиньским и его сподвижниками, ограничена. Польша не консервативный монолит, она политически неоднородна. Вторая по влиятельности политическая сила в стране это проевропейская и прогерманская «Гражданская платформа».

Оппозиция режиму Качиньского Дуды стремится опереться на существующие в стране протестные настроения и улицу. Она обвиняет ПиС в монополизации власти (как исполнительной, так и законодательной и судебной), идеологическом контроле над средствами массовой информации, отсутствии самокритики и стремлении изолировать страну.

Сумеет ли Анджей Дуда позиционировать себя в качестве «президента всех поляков» и сформировать более гибкую и умеренную платформу для своей партии покажет ближайшее время.

Во внешней политике у представителей «Права и справедливости» получается лавировать между «линией Гедройца» (предполагающей курс на сближение с Украиной и Литвой) и давлением со стороны набирающих популярность национал-демократов. Подобная политика включает в себя декларации о солидарности с Киевом наряду с регулярными демонстративными жестами в адрес консервативно ориентированных групп избирателей.

Такое лавирование оправданно ровно до того момента, когда при принятии политических решений придется делать выбор между мифотворчеством и Realpolitik. И в свете намечающегося запуска Евросоюзом санкционных процедур момент для такого выбора у лидеров ПиС очевидно наступает.

Основная внешнеполитическая ловушка для «Права и справедливости» заключается в неоднозначности глобальных последствий волны «правого популизма».

Ведь она не только привела к охлаждению между Вашингтоном и осью Берлин Париж, но и поставила страны Центральной и Восточной Европы перед сложным выбором: оставаться лояльными Брюсселю либо попытаться сыграть на его противоречиях с заокеанским «центром силы».

Ставка на США в ситуации консолидации европейских элит против «правого» Трампа ставит Варшаву в затруднительное положение

ибо неизбежно повышается риск попасть под коллективный прессинг в качестве «младшего партнера» Вашингтона.

С другой стороны, та же самая «правая волна» вызывает к жизни в соседних с Польшей странах сходные по смыслу национально ориентированные проекты, которые трудно примирить друг с другом. Приход во власть политиков, опирающихся на идею консервативной мобилизации, затрудняет объединение в рамках любых «наднациональных» конструкций («Трехморье», «Новая Австро-Венгрия», модификации Балтийско-Черноморского союза и т. д. ).

Идея о превращении нынешнего Вышеграда в «большое экономическое пространство» оказалась утопией.

Безрезультатные саммиты «Троеморья», собиравшие вместе представителей стран, входящих в так называемую Вышеградскую группу (Польша, Чехия, Словакия, Венгрия), Балтии (Литвы, Латвии и Эстонии), балканских стран, расположенных на побережье Адриатики (Хорватия и Словения), а также двух стран Черноморского бассейна (Румыния и Болгария), лишь подтверждают иллюзорность многих первоначальных планов и расчетов.

Ни у Польши, ни у других потенциальных участников нет ресурсов и инфраструктуры для консолидации и обеспечения развития столь большого пространства. Разношерстность упомянутого объединения очевидна его участники ангажированы в разные экономические проекты, по-разному строят отношения с институтами ЕС, ориентированы на разные «центры силы» (Вашингтон, Брюссель, Берлин). Германия едва ли согласится спонсировать проекты, первую скрипку в которых будет играть нелояльная и периодически «бунтующая» Польша.

По моему мнению, все описанное выше означает, что миссия Польши как «барьера Запада» на пути России, как это ни парадоксально звучит, в значительной степени исчерпала себя.

Есть немало других претендентов на роль если не ключевого, то значимого звена потенциального антироссийского «барьера» Скандинавия, страны Балтии, наконец, Украина (в случае реализации радикального конфронтационного сценария в отношении России с ее участием). К тому же «старые» европейские элиты начинают ощущать издержки от лобового противостояния с Россией.

Именно сегодня мы можем констатировать известную исчерпанность потенциала политических стратегий, связанных с позиционированием Польшей себя как «бастиона» западной цивилизации на Востоке и вечно отмобилизованного alter ego России. Пробил час для новой восточной политики Польши, в основу которого должен быть положен прагматический компромисс.

Современная Польша, при всех сохраняющихся расхождениях и полном отсутствии заметных пророссийских сил в политике потенциальный «заклятый партнер» России.

И хотя Качиньский видит врага именно в лице России, у сегодняшней Москвы нет никаких серьезных резонов втягиваться в масштабные политические и пропагандистские кампании против Варшавы.

Напротив, последняя бы только приветствовала действия ПиС, если бы сторонники польского суверенитета и традиционной идентичности укрепили бы свои позиции в рамках ЕС.

В свою очередь

сближение хотя бы по ряду позиций с Россией создает для нынешней Варшавы дополнительное «окно возможностей».

При этом нужно оставаться реалистами русские и поляки вряд ли в обозримом будущем станут духовно и идейно близки и вряд ли станут братьями в полном смысле этого слова (даже при наличии некоторых совпадений в историческом опыте и пути).

Но, так или иначе, снижение остроты противостояния, безусловно, возможно. Смогут ли консервативные политики в Варшаве найти более разумное соотношение между политической мифологией и Realpolitik? Что это могло бы означать на практике?

Политический и экономический реализм причем без какого-либо глубокого изменения идеологического «ядра» и радикальной смены позиционирования сторон.

Современная Россия, нуждающаяся в глубокой социально-экономической модернизации весьма перспективное пространство для использования польского опыта, ресурсов и технологий. Экономические успехи Польши могли бы быть только преумножены в случае ее отказа от идеологической русофобии и целенаправленной антироссийской политики.

Россия огромный потенциальный рынок для польских производителей. Опыт Польши в деле развития фермерства (не задавшегося должным образом в России, за исключением небольшого числа регионов), опыт создания доступных и качественных массовых коммуникаций (польские железные дороги, вполне соответствующие высоким европейским стандартам) могут быть весьма привлекательны для России.

Очевидно, что без нормализации отношений с Россией Польша едва ли сможет стабилизировать свое положение. Равно как и Россия без нахождения новых партнеров в Центральной и Восточной Европе теряет многие свои потенциальные преимущества, вытекающие из расположения в стратегически значимом пространстве между Китаем и ЕС.

Найти внятные политические аргументы для обоснования такого сближения как представляется, достойная задача для дипломатии и политического класса обеих стран.

Теги:

Польша, национализм, Россия и Польша, Анджей Дуда

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на vz.ru