фото показано с swissinfo.ch

Вопрос о том, почему нацистская Германия не напала на Швейцарию, является одним из самых актуальных в швейцарской историографии последних пятидесяти лет, а особенно в рамках возникшей в последние годы в Швейцарии т.

н. «критической историографии».

Разные историки дают разные ответы. Одни утверждают, что на Гитлера подействовала решимость швейцарцев отстаивать свою независимость до самого конца. В частности, этот аспект подробно анализируется в вышедшей в Цюрихе в 1989 году книге швейцарского историка М. Хайнигера «Тринадцать причин того, почему Швейцария не была завоевана во время 2-й мировой войны». Автор утверждает, что Швейцария, кроме того, находилась в «стратегически мертвой зоне», отчего в ходе войны она не играла никакого значения ни для Германии, ни для союзнических сил.  

Другие авторы указывают на стремление Гитлера не подвергать опасности альпийские пути сообщения со своим союзником Италией. Третьи считают, что главную роль сыграл здесь фактор Швейцарии как выгодного торгового и финансового партнера. Не последнюю роль сыграла и Швейцария в качестве важнейшей арены противостояния спецслужб стран фашистского блока и союзников. Определенной новацией для швейцарской историографии новейшего времени является пристальное внимание к фактору личности Гитлера, его субъективного восприятия Швейцарии и влияния этого восприятия на ход выработки военно-стратегических решений.  

Действительно, после начала Второй мировой войны Гитлер окончательно сосредоточил в своих руках всю полноту власти. Биограф Гитлера, английский историк А. Буллок, очевидно, не ошибался, когда писал: «Гитлер был далек от того, чтобы принимать советы или искать их. Если Гитлеру надо было взвесить все за и против, он делал это скорее в разговоре с самим собой». Поэтому, говорят сторонники «личностной теории», нападение на Швейцарию состоялось бы только в том случае, если бы Гитлер сам пришел к необходимости сделать это. Существующие в его окружении мнения относительно судьбы альпийской республики Гитлером в расчет практически не принимались.  

Очевидно, что все вышеизложенные подходы имеют право на существование, являясь, тем не менее, только одной из граней более чем сложного вопроса причин выживания Швейцарии в период мировой войны. Анализируя проблему отношения нацистской Германии к Швейцарии, необходимо учитывать как военно-стратегические факторы, так и сугубо личностные мотивы, которыми руководствовался Гитлер, выстраивая свою политику в отношении Конфедерации. Важным источником в этом смысле являются «Застольные разговоры Гитлера», записанные Г. Пикером. Судя по содержащимся там высказываниям («уродливый карлик германского народа», «гнойник на теле Европы») отношение Гитлера к Швейцарии, по крайней мере в последние годы его жизни, было резко негативным.  

Однако так было не всегда. В начале своей активной политической карьеры в 1920-х гг. Гитлер относился к альпийской республике совсем иначе. Так, известный впоследствии историк экономики из Швейцарии Г. Амманн имел возможность пообщаться с Гитлером в Мюнхене в 1920 году во время одного из партийных собраний. «Толпа схлынула и оказалась, что из швейцарцев присутствую только я один. Гитлер набросился на меня и полночи проговорил со мной о Швейцарии».  

Тремя годами позже, в конце августа 1923 года, Гитлер, уже в качестве руководителя НСДАП, в первый и последний раз лично посетил Швейцарию. Цель — сбор пожертвований в пользу национал-социалистической партии. По разным сведениям, ему удалось собрать от 10 до 30 тыс. шв. франков. Гитлер жил в Цюрихе в отеле «Сен-Готтард». По приглашению видного швейцарского военного У. Вилле-мл. он выступил с докладом приблизительно перед сорока слушателями на семейной вилле «Шёнберг». Об этом путешествии сохранилось единственное, записанное Г. Пикером, воспоминание Гитлера от августа 1942 года: «Единственный раз я побывал в Швейцарии в 1923 году, поел в Цюрихе и был совершенно ошеломлен гигантской величиной швейцарских блюд. Надо же — такое маленькое государство обладает такой (!) философией жизни» (подробнее о приезде Гитлера в Швейцарию здесь).  

Другим источником выступают воспоминания известного германского дипломата Э. фон Вайцзеккера, отца президента ФРГ Р. фон Вайцзеккера. Получив в августе 1933 года назначение в Берн, Э. фон Вайцзеккер записывает: «Гитлер считает, что у меня будут большие трудности. Швейцарская пресса, естественно, изобилует клеветой» . В своих «Воспоминаниях» он пишет: «Гитлер был удивлен, когда узнал, что я с удовольствием еду в Швейцарию. Гитлер вообще не обладал склонностью с охотой ездить за границу, коль скоро в Германии как раз сейчас все было в состоянии обновления и становления. Гитлер сделал несколько презрительных замечаний относительно Швейцарии, ее демократии и прессы».

Что касается прессы, то Э. фон Вайцзеккер во многом разделял взгляды Гитлера: «Швейцарская пресса (эффективно) воздействует на 4 миллиона швейцарцев, более того, ее влияние распространяется и за рубежом. Постоянное восхваление „истинной демократии“ доводит меня до тошноты. Свободу прессы нужно было бы послать к дьяволу, коль скоро она отравляет чувства. Поскольку здесь считают, что нас можно не бояться, (в прессе) нас поливают помоями там, где другие обошлись бы гораздо более мягкими выражениями. Внутри я давно уже растрачиваю капитал моей любви к Швейцарии. Процентов на этот капитал уже не набегает». В июле 1934 года он помечает в своем дневнике: «Не понимаю, почему они постоянно нападают на нас. Странные эти швейцарцы: никакой другой народ не обходился так плохо со Швейцарией, как французы. Никакой другой народ не угнетал швейцарцев так, как австрийцы. Ненавидят же они почему-то именно нас, их надежную опору, а любят больше всего тех, от кого они получили самое большое количество оплеух».  

В общественных выступлениях того времени Гитлер, как ни странно, иногда высказывал в адрес Швейцарии позитивно окрашенные замечания. Так, в 1935 году в одной из речей он «по соображениям солидарности совместного национального происхождения» потребовал «права на самоопределение для австрийских немцев», после чего добавил: «Если между Германией и, по большей части немецкой, Швейцарией не существует никаких трудностей, то это только потому, что независимость Швейцарии является настоящей, а также потому, что никто не сомневается в том, что ее правительство является действительным законным выражением народной воли». Когда в феврале 1936 года швейцарском Давосе югослав еврейского происхождения убил видного нацистского деятеля В. Густлоффа, Э. фон Вайцзеккер очень опасался, что политика Германии по отношению к Швейцарии резко ужесточится. Однако этого не произошло, более того, Гитлер выдал по этому поводу несколько странный комментарий: «К чести как Швейцарии, так и наших немцев в Швейцарии, надо отметить, что никто из них не нанялся для совершения этого преступления».

23 февраля 1937 года состоялась, организованная германским мининдел К. фон Нейратом и министром экономики Я. Шахтом, встреча Гитлера с находившимся тогда в отставке федеральным советником Э. Шультхессом, отвечавшим в свое время в составе швейцарского правительства за экономические вопросы. Э. Шультхесс был единственным связным между Берном и Берлином на правительственно-неформальном уровне, поскольку в те годы члены Федерального совета принципиально не ездили с визитами за рубеж. Его поездка в Берлин была согласована, в том числе, и с министром иностаранных дел Швейцарии Дж. Мотта. Подоплека этой встречи такова. Незадолго до нее в одном из своих публичных выступлений Гитлер клятвенно гарантировал неприкосновенность границ Бельгии и Голландии, однако Швейцария в этом контексте упомянута не была. Возникла необходимость, как говорят дипломаты, «сверить часы». По результатам «сверки» было выпущено совместное коммюнике, в разработке которого участвовали Э. фон Вайцзеккер и сам Э. Шультхесс.  

В нем, в частности, говорилось: «В ходе беседы, в которой рейхсканцлер в очередной раз подчеркнул свою приверженность к миру, он (Гитлер — И. П. ), в совершенно определенной форме и с большой энергией, сделал заявление об отношениях со Швейцарией, которое вкратце сводится к следующему: сохранение Швейцарии есть европейская необходимость. Мы стремимся жить с ней как с хорошим соседом в состоянии наилучшего взаимопонимания и лояльно консультироваться с ней по всем вопросам. Когда в своей недавней речи в Рейхстаге он говорил о нейтралитете двух других государств, Швейцария не была упомянута умышленно, поскольку принятый ей, ею практикуемый, всеми державами, включая и нас, признанный нейтралитет не в коей мере не ставится под вопрос. Мы будем, что бы ни случилось, в любое время уважать нерушимость и нейтралитет Швейцарии» .

Позже, в частном письме, Э. Шультхесс отмечал: «Нарушение нейтралитета Швейцарии он (Гитлер — и. п. ) считает безумством, на которое Германия никогда не пойдет. С военной точки зрения он рассматривает Швейцарию в качестве флангового прикрытия и не имеет ничего против наших оборонительных приготовлений». Две недели спустя в разговоре с Э. фон Вайцзеккером Гитлер высказывался похожим образом: «Фюрер упомянул свое согласие со швейцарскими военными приготовлениями. В культурном смысле, подчеркнул он, Швейцарию нужно оставить в покое (никаких попыток завоевать ее любовь). Против посещений высокопоставленными немцами Швейцарии он также не возражает. Швей

Гитлер не имел также ничего против продажи Швейцарии 88 истребителей «Мессершмидт», причем поставки были завершены точно и в срок, в марте 1940 года. Этот факт позволяет сделать вывод, что Гитлер, по крайней мере на тот момент, не рассматривал Швейцарию в качестве потенциального противника. В противном случае он не допустил бы, чтобы швейцарская армия получила в свое распоряжение самый современный тогда самолет.  

После аншлюса Австрии швейцарская внешняя политика взяла курс на восстановление абсолютного нейтралитета, ограниченного членством в Лиге Наций. Цель — освободиться от возможного участия в международных санкциях против вероятного нарушителя устава Лиги Наций. В виду имелась, конечно же, прежде всего Германия. 9 июня 1938 года при вручении верительных грамот новым послом Швейцарии в Германии Х. Фрёлихером Гитлер кратко обрисовал германо-швейцарские отношения, ни слова не произнес по поводу полыхавшей между двумя государствами «газетной войны» и приветствовал «вновь обретенный Швейцарией абсолютный нейтралитет».  

В Берне, однако, царил скепсис. Известны слова тогдашнего швейцарского министра иностранных дел Дж. Мотта: «Слова — это слова, а факты остаются фактами». В марте 1939 года, на следующий день после завершения визита в Берлин чехословацкого президента Эмиля Хаша, член Федерального совета Г. Обрехт заявил: «Заграница должна знать — кто уважает наше достоинство и не трогает нас, тот наш друг. Напротив, тот кто намерен покуситься на нашу независимость и политическую целостность, того ожидает война. Мы, швейцарцы, не намерены ездить на поклон за рубеж».

11 августа 1939 года в беседе с бывшим комиссаром Лиги Наций в Данциге К. Бургхардтом Гитлер еще раз, в рамках обсуждения сложившейся в мире ситуации, подчеркнул, что не намерен нарушать швейцарский нейтралитет. Тем не менее, военные приготовления в Швейцарии шли полным ходом. немедленно испросил у Федерального совета разрешение на проведение всеобщей мобилизации. Всего было призвано около 430 тыс. солдат и приблизительно 200 тыс. человек вспомогательного персонала.  

Официальная позиция швейцарского руководства исходила из «неколебимого стремления Швейцарии к нейтралитету», однако пресса распространяла совсем иное, «боевое», настроение. Так, «Нойе Цюрхер цайтунг» писала в первые дни после нападения Германии на Польшу о том, что «ответственность за эту европейскую катастрофу лежит только на одном человеке, который — в отличие от предыдущих споров о виновности или невиновности в развязывании войны — может и должен быть назван по имени и фамилии» . Тем не менее, на Западе открытого военного противостояния пока не наблюдалось. Немецкие, французские и английские войска оставались на своих позициях, поэтому военный психоз в Швейцарии на некоторое время утих.

После быстрой победы на востоке Европы Гитлер начал разрабатывать планы военной кампании против Франции. Планировалось напасть на французов с фланга, уничтожив при этом официально объявленный нейтралитет Бельгии, Нидерландов и Люксембурга. Дефицит сырья и боеприпасов, недостаточная подготовка войск, неблагоприятные погодные условия заставили, однако, перенести запланированный уже на ноябрь 1939 года немецкий удар против Франции на более поздний срок. Военное планирование Швейцарии, осуществлявшееся под руководством генерала А. Гизана, сделало единственно возможный в этих условиях вывод — основная опасность исходит для Конфедерации именно от Германии. Зимой 1939-1940 гг. швейцарская армия занималась подготовкой обороны против нападения Германии, зарываясь как можно глубже в горы. Одновременно А. Гизан наладил тайные связи с французским командованием и заручился обещанием Парижа предоставить швейцарцам, в случае нападения на них Германии, военную помощь.

Когда СССР начал военную агрессию против Финляндии, швейцарское общественное мнение, усматривая здесь недвусмысленные параллели, было целиком и полностью на стороне финнов. Упорное сопротивление небольшой финской армии ставилось прессой в пример швейцарской армии: «Как леса помогают финнам, так горы помогут швейцарцам отразить возможную агрессию». 9 апреля 1940 года последовало нападение Германии на Норвегию и Данию. Близкая к социал-демократам бернская газета «Berner Tagwacht» писала в тот день, в том числе и с оглядкой на только что завершившуюся финскую войну: «Нейтральные малые государства Европы с горечью и возмущением воспринимают эти новые нарушения международных правовых основ, приведших к тому, что эти основы стали игрушкой в руках «великих держав». Йозеф Геббельс записал 14 апреля 1940 года в своем дневнике: «Швейцарская пресса опять позволяет себе дерзости. Она вся либо куплена, либо в руках евреев».

После того, как было сломлено сопротивление норвежцев, в Конфедерации попытались проанализировать причины этого поражения. Швейцарская пресса называла среди них недостаточное вооружение и «легковерность» северных нейтралов. По мнению видного швейцарского издателя Карла фон Шумахера, основателя журнала «Вельтвохе», все нейтральные государства Европы должны быть начеку. Судьба Норвегии была для него «последним предупреждением Швейцарии». 18 апреля 1940 года Федеральный совет распространил заявление, в котором призвал граждан Швейцарии не поддаваться на провокации и не верить радиопередачам или листовкам, в которых подвергаются сомнению решимость к сопротивлению правительства и армии: «Наша страна окажет агрессору сопротивление при помощи всех ему доступных средств» .  

Громкие успехи вермахта на севере Европы привели к тому, что швейцарская пресса усилила свои «военные действия» против Германии. Распространялись мифические сообщения о победах англичан, а опубликованная 27 апреля 1940 года немцами «Белая Книга», в которой не без основания утверждалось, что немецкое вторжение в Норвегии служило цели опередить возможную высадку в этой стране английского десанта, была объявлена фальшивкой. В Берлине были раздражены. 2 мая 1940 года посол Х. Фрёлихер был вызван к Риббентропу. Германский мининдел высказал послу претензии по поводу враждебной позиции швейцарской прессы по отношению к Германии и предупредил швейцарца о возможных негативных последствиях в случае, если Швейцария примет у себя эмигрантское правительство разгромленной недавно Польши. Гитлер, по словам Риббентропа, был накануне очень рассержен всеми этими обстоятельствами.

Наверное, это был первый раз, когда Гитлер откровенно взял Швейцарию под прицел. Х. Фрёлихер писал позже, что он не мог так просто пройти мимо факта такого разговора в германском внешнеполитическом ведомстве. И в самом деле, было о чем призадуматься. Успешный скандинавский поход заглушил последние проявления недоверия и оппозиционности, сохранявшиеся до сего времени в рядах германских вооруженных сил по отношению к Гитлеру. Теперь он был полновластным и единоличным руководителем партии, армии, общества. Э. Роммель писал в своем дневнике 21 апреля 1940 года: «Если бы у нас не было фюрера! Я не знаю среди немцев другого такого человека, который с той же степенью гениальности владел бы одновременно искусством военного управления и политического руководства».  

Скорость событий нарастала. 10 мая 1940 года Гитлер начал наступление на западе Европы, уничтожив нейтралитет Бельгии, Нидерландов и Люксембурга. Швейцарский Федеральный Совет отреагировал объявлением второй очереди всеобщей мобилизации. Издатель журнала «Вельтвохе» К. фон Шумахер распорядился сделать спецвыпуск, посвященный исключительно последним событиям в Европе. «Мы имеем дело. . . », — писал журнал, — «. . . с гражданской войной между державами, одни из которых хотят сохранить Европу в современных христианских и демократических рамках, а другие стремятся на обломках современности возвести новую германскую империю. Немцы всегда говорили о том, что предпочтут добровольному поражению погружение Европы в кровь и пепел. Это соответствует „божественно-сумеречному“ настроению, царящему сейчас где-то глубоко в душах немцев. Мы, швейцарцы, должны в эти опасные и тяжелые дни делать только одно — сохранять спокойствие». Газета «Фатерланд» писала о Гитлере как о современном Атилле, которому рукоплещет сошедший с ума многомиллионный народ. «Газетт де Лозанн» открыто встала на сторону раздавленных немецкими гусеницами европейских нейтралов.  

А между тем немецкое наступление продолжалось, Нидерланды капитулировали через пять дней после его начала. В Швейцарии вновь нарастали напряжение и нервозность, и не без основания — ее разведка добыла сведения, говорившие о том, что вторжение вермахта на территорию Конфедерации может начаться в любую минуту. По существующей информации, немцы сосредоточили на границе со Швейцарией до 25 дивизий, среди них — танковые и горно-пехотные. Цель этих соединений, как предполагалось — вторжение в Швейцарию и обход с юга укреплений французской оборонительной линии Мажино.  

Слухи о предстоящем вторжении быстро распространились среди населения. Начался отток беженцев из приграничных с Германией областей, в основном в сторону Альп и Западной Швейцарии. 14 мая в 22 часа генеральный штаб швейцарской армии издал директиву о приведении частей и соединений в боевую готовность. Б. Барбей, шеф личного штаба генерала Г. Гизана, записал в дневнике: «С сегодняшнего самого раннего утра множатся известия и слухи хотя и происходящие из самых разных источников, но которые можно легко свести к одному и тому же — ЭТО произойдет сегодня ночью между двумя и четырьмя часами».  

Сам генерал А. Гизан покинул свой штаб в городе Гюмлинген по направлению к специальному командному центру близ города Лангнау. Настроение, царившее в войсках, иллюстрируют произнесенные гораздо позже слова одного из швейцарских офицеров, дислоцированного на границе с Германией: «Ты понимаешь, что ЭТО начнется через один-два часа, патронов тебе хватит на полчаса сопротивления, а потом тебе конец. Но страха перед тем, что должно произойти, не было. . . Мы только говорили друг другу — пускай попробуют сунуться. . . » 

Но ничего не произошло и, судя по всему, Федеральный совет, армия, генерал А. Гизан, весь народ, стали жертвой искусного маневра гитлеровской Германии. 7-я немецкая армия, расположенная на швейцарской границе, располагала всего четырьмя (а не 25-ю) дивизиями, которых, тем не менее, хватило для того, чтобы изобразить активную концентрацию войск. Днем плохо вооруженные солдаты вермахта перебрасывались к границе, ночью их отводили обратно вглубь Германии.  

Одновременно немцы делали вид, что активно готовят помещения для войск, которые «вот-вот должны прибыть» на новый «фронт». Вдоль границы показательно, создавая «массовость», ездили несколько одних и тех же немецких танков, саперы, не скрываясь, производили разметку новых артиллерийских позиций и готовились к переправе через Рейн, подтягивая к границе понтоны и мостовые конструкции. Все это сопровождалось непрерывными полетами немецкой разведывательной авиации.  

Отвлекающий маневр немцев ввел в заблуждение не только швейцарцев, но и французов, стянувших на свой правый фланг многочисленные дивизии, вместо того, чтобы укрепить позиции в Арденнах, именно там, где немцам в итоге и удался решающий прорыв. На тот момент у Гитлера и его генералов не было никаких оперативных планов, предусматривавших бы втягивание Швейцарии в антифранцузский поход. Тем не менее, маневры немцев были настолько успешными, что генерал А. Гизан до самого конца своей жизни считал, что «возможность войны никогда не была реальнее, нежели в период между 13 и 16 мая 1940 года». Конкретно в это время военной угрозы, хотя в это верили все в Швейцарии, для страны не было, чего нельзя сказать о времени месяцем позже, когда казалось, что гроза миновала, а генерал А. Гизан объявил даже частичную демобилизацию.

.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на swissinfo.ch