Миллиардер Дональд Трамп побеждает на выборах президента в США, свидетельствуют предварительные данные о голосовании. Эти данные заметно расходятся с цифрами, которые содержались в прогнозах, составленных на основании социологических опросов.

В социальных сетях обсуждают эти обстоятельства, оценивают итоги выборов и выдвигают предположения относительно их последствий.

«Похоже, что Трамп побеждает на выборах в США.

К данному моменту у него уже 210 голосов выборщиков из необходимых 270. Большинство спорных штатов, где кандидаты по последним поллстерам шли ноздря в ноздрю, уходят за него. Наиболее наглядно это видно на сайте NY Times: http://www. nytimes. com/elections/results/president

Тут может быть (и должно быть) множество комментариев, но главных, на мой взгляд два.

1. Поляризация развитых обществ колоссальна. Вся предыдущая кампания показала ожесточенность противостояния такого разгневанного "большинства" (которое может быть в абсолютных цифрах и не большинство) с элитарным меньшинством (которое точно не меньшинство по разного рода бурдьевским капиталам). Кампания была злой, напряженной, казалось бы, по ресурсам абсолютно неравной, но популистский ресурс оказался сильнее всех остальных.

2. Антимедианный кандидат сломал настроенного на медианного избирателя политическую систему. Сломал так громко, что вибрация может поломать еще много чего во много каких государствах. Штатам, а вместе с ними и всему остальному миру придется заново придумывать не только систему поллстеров, правила работы сми, работу в соцсетях, но и функционирование системы сдержек и противовесов в принципе.

Если взрощенная отцами-основателями американская система сможет нивелировать действия Трампа-Президента, оставив при этом его показательно свободным - его избиратель разочаруется в нем, и мир куда-нибудь выплывет. Если Трамп сможет поломать и эту систему (а терять ему вообще-то нечего), новая война конечно, не начнется, но в рецессию и кризисы мир будет сваливаться чаще.

В любом случае, пока, старый новый свет. Привет, новый старый мир», - пишет Михаил Комин, политолог, эксперт Центра стратегических разработок.

Предварительные результаты голосования на выборах президента США (обновляются) Gage / Wikimedia Commons

Историк Иван Курилла, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге, в настоящее время работающий в США, отмечает, что в соцсетях уже начали появляться достаточно панические и необычные для американцев записи:

«Из пары записей (разных) американских френдов последних минут (без атрибуции, но оба профессора):

"Any offers to me for immigration?" ("Есть идеи, куда мне иммигрировать?" - прим. ред. )

"Friends, no normalizing this politician and this outcome. No "he's our president now so we must support him. " No "the people elected him so we must accept him. " No, we must not and will not. " ("Друзья, ничего нормального в этом политике и в таком результате. Никаких "он наш президент, так что мы должны его поддерживать". Никаких "народ избрал его, и мы должны его принять". Нет, мы ничуть не должны и не будем. " - прим. ред. )

То есть пишут об эмиграции или о гражданском неповиновении (!). Даже если это ФБ-активизм, - до такой степени американцы обычно не доходили».

Многие эксперты отмечают, что результаты выборов значительно отличаются от результатов опросов, проводившихся в США. «Трамп набирает обороты и забирает Джорджию. У него уже 232 голоса выборщиков, у Клинтон - 209. В студии CNN все в растерянности: «Опросы оказались просто цифрами»», - констатировал политолог Андрей Максимов, руководитель агентства «Максимов-консалтинг», вице-президент Российской ассоциации политических консультантов.

Фото: Lorie Shaull

«Все понятно, что произошло. Заигралась Америка в политкорректность. Люди, отвечая на вопросы, не говорили правду. Потому что навязана была мода на толерантность, вот и проучили несоответствие опросов реальным настроениям», - так откликнулась на его слова пользователь Марина Богданович, в настоящее время проживающая в США. «У американцев социологи оказались не готовы к протестному голосованию. Они банально не учли, почему респонденты врут на их опросы», - считает социолог Анастасия Дубовская.

Подробнее ответить на вопрос, что не так с индустрией опросов в США, попытался Владимир Гельман, политолог, кандидат политических наук, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге. В своем блоге в «Живом журнале» он высказал такое мнение:

«Предвыборные опросы в США дали серьезный сбой (даже с учетом различий между popular vote и electoral college vote), нечто подобное наблюдалось в июне с референдумом по Brexit. Проблемы тут могут быть двух типов. Первые - технологические: в выборки не попадают те или иные группы граждан, чье мнение склоняет чашу весов; граждане, чье мнение противоречит истеблишменту, склонны отвечать неискренне; не учтены или плохо учтены те, кто отказывается отвечать и неопределившиеся, etc. etc. . . Вторые могут быть связаны с тем, что опросы, как именно их ни проводи, в принципе не могут уловить по существу какие-то очень важные аспекты, связанные с принятием гражданами значимых индивидуальных решений в сложных ситуациях (в данном случае - по поводу голосования, но, скорее всего, речь идет и о решениях по другим вопросам). Возможно, что речь идет о проблемах обоих типов, но фундаментально значимыми являются проблемы содержательные. »

День голосования на президентских выборах в Балтиморе Elvert Barnes

«Беда в том, что содержательные проблемы не так легко выявить, как технологические, и еще менее понятно, как их решать: в любом случае, поиски содержательных решений для индустрии опросов - дело сложное и затратное. Поэтому не исключаю, что "работа над ошибками" может пойти по относительно легкому технологическому пути, а значит, поллстеры и потребители их продукции рискуют снова наступить на те же грабли», - допускает политолог.

Накануне выборов Борис Львин, экономист, старший советник российской дирекции Всемирного банка, в своем «Живом журнале» проанализировал причины того, что нынешняя избирательная кампания во многом стала для американцев особенной и приковала к себе внимание общества.

«Итак, есть надежда, что меньше чем через сутки все это закончится. Месяцы истерики останутся позади, возбуждение спадет.

Можно будет немного более спокойно подумать, что это было. Как так получилось, что выбор между двумя едва ли не самыми маловыразительными, самыми бессодержательными кандидатами в президенты США смог настолько затуманить головы, казалось бы, очень даже умных, знающих и понимающих людей, заставить их в ежедневном режиме писать в формате, заставляющем задуматься об их душевном здоровье?

Навскидку можно предложить несколько соображений.

Конечно, огромную роль играет фактор президентской системы власти.

Как уже давно показано, прежде всего, в классической работе Хуана Линца, президентский режим обладает множеством недостатков по сравнению с парламентским (если, конечно, выбирать между разными формами демократического устройства).

Мне, кажется, случалось рассуждать о том, что исторически президентская система - сравнительно более "естественна" и тем самым архаична, атавистична, будучи отражением встроенного в нас на инстинктивном уровне стремления к стайному доминированию. В стае должен быть безусловный вожак, в человеческой общине - князь, монарх, а полноценный президентский режим - это нечто вроде электоральной монархии. Парламентская система под этим углом гораздо менее естественна, то есть гораздо дальше от наших животных рефлексов, и тем самым оказывается выше на шкале цивилизации. Характерно, что даже в парламентских системах обычно сохраняется атавизм в виде ритуальных должностей "главы государства" (будь это король или президент), сохранение которых не имеет никакого рационального обоснования.

То, что США конституировались как президентская демократия, было для своего времени естественным и неизбежным. Скорее, чудом было то, что эта демократия не превратилась назад в монархию или личную диктатуру - что было бы по тогдашним понятиям даже более ожидаемо.

Линц очень убедительно показал, как в президентских режимах происходит крайняя поляризация политического спектра, связанная с тем, что выборы президента неизбежно носят характер "победитель забирает все". Понятно, что политический выбор идет сразу по множеству параметров, включающих бесчисленные вопросы внешней и внутренней политики, от экономических и военных до ритуально-религиозных. Так же понятно, что практически у каждого человека свой собственный набор предпочтений по всей линейке этих параметров. Многопартийная парламентская система обычно дает возможность сосуществовать нескольким (или даже многим) партиям с разными наборами этих предпочтений, и в случае коалиционных голосований голоса даже сравнительно маленьких партий оказываются не вполне потерянными (в случае крупных партий ту же роль играет борьба фракций внутри этих партий). Все это делает выборы, как правило, менее поляризованными. Это, конечно, не универсальный закон, а всего лишь тенденция, но тенденция сравнительно устойчивая.

При этом президентская система власти, много десятков лет генерирующая политические кризисы, перевороты и т. д. во множестве стран, сохраняет свою популярность в немалой степени именно благодаря тому, что она уже больше двухсот лет демонстрирует необыкновенную политическую устойчивость в США, то есть в стране, во множестве отношений остающейся главной точкой отсчета и сравниния для большинства жителей планеты (имплицитным - потому что известный феномен анти-американизма в реальности тоже является выражением того же самого зацикливания на США, что и сознательные попытки имитации всего американского).

При этом почти всегда упускаются из вида важнейшие, ключевые отличия американского политического устройства от устройства подавляющего большинства других стран с президентской формой правления. Тут, чтобы не повторяться, мне проще сослаться на свой постинг шестилетней давности.

На этом общем фоне в США за последние годы (условно, десять-двадцать-тридцать лет) стали проявляться еще как минимум два дополнительных фактора.

Во-первых, продолжалось устойчивое смещение влево идеологической элиты общества, точнее, той ее части, которая наиболее активно участвует в формировании общественного мнения - в лице университетских преподавателей гуманитарных дисциплин, школьных учителей, журналистов. Это все - долгосрочный результат интеллектуальной борьбы очень далекого времени (где-то, условно, тридцатых годов), причем в огромной степени - в области экономической теории. Такие вещи очень инерционны.

Во-вторых, в США, похоже, успешно складывается нечто вроде широкого политического консенсуса по реально ключевым политическим вопросам (включая, между прочим, консенсус и о признании некоторых вопросов настолько болезненными, что их решено законсервировать и вывести за пределы полноценного политического диспута, в том числе передачей на усмотрение особого квази-сената, по традиции, хотя и ошибочно, называемого "верховным судом").

Иными словами, практическая политика американской администрации, ее реакция на те или иные раздражители - все больше и больше оказывается определяемой концепциями, являющимися общими для всего политического класса, без большого различия между двумя основными партиями.

Получается удивительный парадокс - хотя всю американскую политику традиционно принято рассматривать в разрезе "адмнистраций" тех или иных президентов, хотя поколения людей привыкли рассуждать в терминах "при таком-то президенте было так-то", но в реальности смена президентов сказывается не столько в принятии решений партийно-идеологического характера, сколько в принятии решений характера сугубо личного, отражающих индивидуальный темперамент и т. д. президента (это, естественно, чаще всего выбор реакции на какие-то внешнеполитические кризисы).

Оно и понятно, ведь за фасадом президентской власти США, - всем видной, громкой, - скрывается огромная, почти что неограниченная власть конгресса (что, собственно, и обеспечивает небывалую устойчивость формального американского президенциализма).

Политика американских президентов последних двадцати лет - практически неразличима одна от другой и носит по большей части рефлективно-оппортунистический характер. Что, наверно, и хорошо.

В итоге значение должности президента США, как ни парадоксально, оказывается все менее и менее существенным. Кто бы ни оказался на этой должности, реальные возможности выбора решений у него оказываются ограничены тем, что предлагают ему его советники-чиновники, а они по основным вопросам руководствуются примерно общей идеологией.

В результате поляризованная избирательная борьба все больше теряет значение подлинного выбора между альтернативными идеологиями и сценариями действий правительства. Она все больше смещается в несколько сюрреалистическое перекрикивание соседок по коммунальной квартире, которые чем больше похожи друг на друга, тем больше ругаются и награждают обидчиц всеми мыслимыми и немыслимыми грехами. Другой аналогией может быть маркетинговая политика производителей, выпускающих сходную по свойствам и качеству продукцию - отсутствие реальных различий приходится компенсировать особенно шумной и агрессивной рекламой.

(Думаю, точкой перелома в этом плане стали вовсе не нынешние выборы, а выборы восьмилетней давности, где победил Обама - кандидат, в своем роде уникальный по своей пустоте. Не знаю, был ли в истории США прецедент, чтобы президентом стал человек, настолько ничем не выделяющийся, абсолютно ничего в своей жизни не сделавший, ничем содержательным никогда не занимавшийся и практически ни в чем не разбирающийся. И при этом восторженно встреченный как в США, так и по всему миру. То есть понятно, что феномен Обамы стал отражением глубокого внутреннего расизма большинства представителей современной левой интеллигенции - настолько глубокого, что они сами не отдают себе в нем отчета, но это уже отдельный сюжет. )

Все бы это было даже смешно, если бы слишком много людей, профессионально вовсе не завязанных на политику, не воспринимали все это с серьезностью, которую не назовешь даже звериной. Избирательная кампания и ее результаты описываются в соверенно апокалиптических выражениях.

Тут, видимо, свою роль играют некоторые особенности, определяющие деятельность разных "публичных аналитиков". Опять же, я как-то писал о неписанном "запрете на незнание", не позволяющем такому аналитику признаться в том, что он хотя бы в чем-то не разбирается и чего-то не знает - включая даже то, что принципиально не поддается познанию.

К этому можно добавить еще один синдром - любое громкое событие обязательно описывается как имеющее глобальные, революционные последствия. Например, любой кризис в рамках традиционного цикла деловой активности объявляется "концом капитализма" (или, как минимум, "концом капитализма, каким мы его знали"). Любой случайный конфликт между странами рассматривается как обязательно обременяющий их отношения на последующие сотни лет. Особенно ярким примером послужило недавнее голосование по Brexit'у - практически все писали о нем так, как будто оно означает полный крах не то Англии, не то Евросоюза, не то всех вместе и западной цивилизации впридачу.

Соответственно, любой комментарий о предстоящих президентских выборах выстраивается на общей предпосылке о том, что этим выборам суждено стать переломными, революционными и т. д.

Наконец, на все это накладывается еще одна удивительная (по крайней мере - удивительная для меня) особенность политизированных любителей, от журналистов до бесчисленных блоггеров. Она заключается в том, что люди способны со всей страстью бросаться на защиту (или осуждение) сюжетов, о которых еще вчера они вообще не задумывались. Скажем, недавно администрация Обамы, в поисках новых инструментов поляризации общества, не нашла ничего лучшего, чем декретировать новые правила пользования школьными туалетами (правила, которые трудно назвать иначе, чем идиотские). Какой-то из штатов - кажется, Северная Каролина, не помню уже - объявил, что не будет следовать этим правилам. И сразу же поднялась безумная кампания по шельмованию штата - какие-то спортивные ассоциации заявили, что переносят соревнования, какие-то компании заявили, что не будут развивать бизнес в штате, полился поток обличений руководителей штата как мракобесов, и т. д. И все это на фоне того, что еще буквально месяц назад та политика, которую штат собирается продолжать и дальше, была не просто нормой, но единственно приемлемой нормой и никем не ставилась под сомнение. Другой пример - история с нелегальными мигрантами: сперва никто не призывал срочно допустить в Европу и Америку миллионы беженцев из конфликтных точек; потом в какой-то момент это требование стало признаком идейной правильности и продвинутости (правда, почему-то говорили о беженцах только из одной страны, забывая о тех, кто страдает в других конфликтах); потом тумблер щелкнул в другую сторону и призывы эти снова как рукой сняло. Не буду продолжать примеры. Получается, что тысячи и тысячи людей сознательно отказывают себе в самостоятельности мысли; они готовы забыть все, что думали вчера, чтобы последовать за новым извивом идеологических авторитетов.

Завтра - ну, или послезавтра - это все завершится.

Не гадал и не буду гадать, кто победит на выборах.

По-человечески симпатичнее, наверно, все-таки Трамп - он хоть похож на живого человека, говорящего обычные человеческие слова. Кстати, даже те малозначительные экономические глупости, за которые его, по слухам, бешено бичуют какие-то там сотни ученых экономистов - они ведь говорят как раз о том, что у него имеются собственные мысли, хотя бы и ошибочные (другое дело, что эта протекционистская ошибка разделяется даже не девяносто девятью, а ровно ста процентами всех политиков всех стран). Еще более забавно, какой ничтожный улов принесли тотальные усилия по поиску разоблачительного компромата на него. . .

Хиллари, насколько мне кажется, в этом смысле более идеальна как политик, за отсутствием у нее каких-либо собственных принципов вообще.

В этом смысле ее победа может, как ни странно, оказаться более благоприятствующей возможному продвижению некоторых точечных либеральных изменений. Либеральных - естественно, в нормальном, человеческом смысле слова, принятом в том русском языке, на котором я пишу, а не в специфическом американском значении (в том же, где "футбол" - это игра, при которой мяч держат в руках).

Я имею в виду то, что привык называть "принципом Ришелье" - когда некое изначально нетривиальное решение наиболее успешно проводится в жизнь не теми, кто его первым выдвинул, а теми, кто против него, казалось бы, должен был сильнее всего выступать. Типа дерегулирования авиации Картером или резкого пересмотра социальных выплат в сторону снижения при Клинтоне.

Скажем, я вполне могу себе представить, что, столкнувшись с резкой эскалацией расходов на медицину в результате обамакера, администрация Хиллари найдет выход не в пересмотре обамакера как такового (что было бы малопродуктивно и по сути, и политически), а в переводе внимания на проблему предложения - и инициирует давно назревшее дерегулирование врачебного дела с ликвидацией профессиональной монополии. А это, понятно - ключевая проблема американской медицины.

Во всяком случае, я не думаю, что Хиллари захочет и сможет учинить что-нибудь по-настоящему вредное - драматически более вредное по сравнению с тем, что обычно учиняют американские президенты.

С другой стороны, в случае президентства Трампа вся пресса будет гарантированно отслеживать любой его промах, выдуманный или реальный - что тоже в некотором роде было бы неплохо.

В общем, все нормально. »

Между тем стало ясно, кто побеждает в ключевых для итогов выборов штатах: Северной Каролине и Пенсивльвании. «Пирог испечен. Пенсильвания «покраснела» (красным окрашивали штаты, в которых победил Трамп, синим - Клинтон - прим. ред. ). Встречайте президента Трампа. Ждем победную речь Дональда. Обещают, что он в ней скажет слова примирения, которую будут обращены ко всей нации», - резюмирует в своем канале в Телеграмм политолог Павел Демидов.

«Судя по всему, республиканцы сохранят контроль над сенатом и палатой представителей. Более того, они будут контролировать и законодательную, и исполнительную власть, смогут упрочить позиции в Верховном суде. Это серьезные возможности, тут есть потенциал для развития, но неясно, смогут ли Трамп и республиканцы в конгрессе найти общий язык», - добавляет он.

К 10 часам по московскому времени, согласно подсчетам The New York Times, кандидат на пост президента США от Республиканской партии Дональд Трамп получил голоса 264 выборщиков, а кандидат от демократов Хиллари Клинтон набирает 215 голосов. Для победы необходимы голоса 270 выборщиков, и, по оценке политических обозревателей, у Трампа есть все шансы набрать нужное количество.

Все избирательные участки в США уже закрыты, но в четырех штатах продолжается подсчет голосов.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на polit.ru