2023-11-8 00:02 |
«Вы должны знать, что 22 июня 1941 г. я, написавший всё, что писал до этого, в том числе антисоветские «Окаянные дни», я по отношению к тем, кто ныне правит Россией, навсегда вложил шпагу в ножны».
70 лет назад, 8 ноября, в третьем часу ночи, в Париже, на улице Жак Оффенбах, один человек «вскочил, как от удара электрического тока и сел на постели с выражением непередаваемого ужаса на лице. Он что-то хотел сказать, может быть даже крикнуть... И свалился на кровать мёртвый».Всё-таки наш?..Так описала последние минуты жизни своего мужа Вера Бунина. Так умер русский классик, первый наш Нобелевский лауреат по литературе, Иван Алексеевич Бунин. Именно наш. Да, он умер, пребывая в статусе апатрида — лица без гражданства, каковым являлся с того самого момента, как покинул Россию в январе 1920 года. Гражданство Российской империи аннулировалось само собой. Гражданства Франции, ставшей его пристанищем, Бунин не получил и даже не добивался. Гражданство СССР...А вот это — особый разговор. Собственно, вся история эмиграции Ивана Бунина — это история его пути на Родину, который формально не состоялся, но к которому он был в той или иной степени готов чуть ли не сразу. И если проследить эволюцию размышлений писателя о возможном возвращении в Россию, станет ясно, почему Бунин всё-таки наш.«Большая Советская энциклопедия» 1927 года даёт Бунину следующую характеристику: «Отщепенец, проникнутый бешеной, болезненной ненавистью к Советской власти, пролетариату и крестьянству». В общем и целом так оно и было. Революция у него вызывала ненависть и страх, а к тем, кто её делал, он не скрывал презрения: «Страшная галерея каторжников». О первом советском вожде Бунин отзывается так, что становится ясно — «Большая Советская энциклопедия» не врёт. Писатель действительно был проникнут ненавистью: «Выродок, нравственный идиот от рождения, Ленин явил миру как раз в самый разгар своей деятельности нечто чудовищное, потрясающее; он разорил величайшую в мире страну и убил несколько миллионов человек».Первый звоночекНо в когорте революционеров, которых так ненавидел Бунин, было как минимум одно исключение. Юлий Бунин. Старший брат писателя, тоже публицист и литератор. А заодно этот человек, фактически заменивший младшему брату отца, был революционером, народовольцем и придерживался довольно-таки левых взглядов. Скажем, в его журнале «Начало» публиковался тот самый «выродок Ленин». После революции старший Бунин работал в структуре Наркомата просвещения и умер в голодной и холодной Москве 1921 года.И вот тогда прозвучал первый звоночек. Иван Алексеевич, узнав о смерти своего брата, не находил себе места: «Он сильно вскрикнул, стал ходить по комнате и повторять: «Зачем, зачем я уехал? Если бы я там был, то спас бы его!» Да, это пока что только эмоции. И горюет Бунин не столько о покинутой России, сколько об оставленном там брате. Но начало положено.В 1933 году мир русской эмиграции ликовал — Ивану Бунину присудили Нобелевскую премию по литературе. Однако были и недовольные. Так, солидная часть эмигрантов, особенно те, кто придерживался монархических убеждений, стали слегка — пока ещё слегка — его покусывать. В частности, Бунину ставили в вину нейтральный характер его Нобелевской речи. По их мнению, писатель чуть ли не предал «правильных русских» — ему надлежало превратить свою речь в политическую трибуну, метать громы и молнии в адрес «безбожной власти», призывать Запад к «крестовому походу» против большевиков, а он этого не сделал.И уже не сделает. В 1937 году Бунина явно раздирают противоречивые чувства. В этом году в Россию возвращается его давний друг и коллега Александр Куприн. В том же году в Россию едет дочь Марины Цветаевой Ариадна Эфрон, с которой Бунин прощается так: «Дура, девчонка! Куда ты поедешь? Они тебя арестуют в первый же день! Они хамы, они упразднили орфографию. Там жить невозможно! Поганый Сталин, новый русский царь... Всё извращено, мерзкая страна! Серость, гадость! Господи Боже мой! Если бы мне, как тебе, было 22 года, я пошёл бы туда пешком, стёр бы ноги до колен, дополз бы до Москвы!» Да, ненависть ещё сильна. Но желание вернуться стоит как минимум наравне с нею.Все планы перечеркнула войнаА в 1941 году это намерение уже обрастает плотью. Скажем, своему товарищу по литературному кружку «Среда», писателю Николаю Телешову, который живёт и работает в СССР, Бунин весной 1941 года пишет: «Очень хочу домой». А в мае того же года он прямо обращается к Алексею Толстому с просьбой ходатайствовать о его возвращении на Родину перед Сталиным. И тот исполняет просьбу: «Дорогой Иосиф Виссарионович, обращаюсь к Вам с важным вопросом, волнующим многих советских писателей — мог бы я ответить Бунину на его открытку, подав ему надежду на то, что возможно его возвращение на Родину?»Письмо Толстого датировано 17 июня 1941 года. Если бы дата была другой, ещё неизвестно, как бы всё сложилось. Но то, что началось пять дней спустя, перечеркнёт не только планы Бунина о возвращении — поставит под вопрос само существование СССР и России.Во всяком случае, так могло показаться из Франции в первый период Великой Отечественной войны. Однако именно день её начала станет для Бунина поворотной точкой. В чём он и признается после Победы советскому поэту и писателю, военному корреспонденту Константину Симонову: «Вы должны знать, что 22 июня 1941 г. я, написавший всё, что писал до этого, в том числе антисоветские "Окаянные дни", я по отношению к тем, кто ныне правит Россией, навсегда вложил шпагу в ножны».Известие о том, что Бунин в декабре 1945 года встречался с послом СССР во Франции Александром Богомоловым, заставило определённые круги эмиграции насторожиться. 22 июня 1946 года в Париже узнали, что СССР намерен дать гражданство всем эмигрантам, кто попросит. Позиция Бунина, приветствовавшего этот шаг, подлила масла в огонь. А серия встреч нобелевского лауреата с советским поэтом и описание их совместных обедов, к которым самолётом из Москвы доставляли калачи, икру и другие разносолы, породило настоящий взрыв.20 мая 1947 года на собрании Союза писателей и журналистов в Париже обсуждался вопрос об исключении из этого союза тех, кто принял предложение СССР и получил советский паспорт. Иван Бунин, хоть этого и не сделал, вспылил и вышел сначала из правления организации, а затем покинул её вовсе: «Союз превращается в кучку сотрудников "Русской мысли", среди которых блистает чуть не в каждом номере Шмелёв, участник парижских молебнов о даровании победы Гитлеру».Этот жест дорогого стоил. С писателем официально разорвало отношения «главное» издание эмиграции — «Новый журнал», выходящий в Нью-Йорке. Рухнула многолетняя дружба Бунина с писателем Борисом Зайцевым, который, заняв пост Бунина в правлении Союза писателей и журналистов, постарался настроить всю русскую эмиграцию против её бывшего кумира.Вообще-то в тот момент до получения советского паспорта и возвращения на Родину Бунину оставался совсем маленький шаг. И шаг этот мог быть сделан. Но не срослось. Вот как об этом пишет Симонов: «Мысль о поездке его и пугала, и соблазняла. Он думал о своём собрании сочинений в Москве; мы много говорили с ним об этом... Но как раз в это время появился доклад Жданова о журналах "Звезда" и "Ленинград", о Зощенко и Ахматовой... Когда я это прочёл, я понял, что с Буниным дело кончено, что теперь он не поедет».Кто знает, что хотел «сказать, может быть, даже крикнуть» Иван Бунин перед смертью? Вполне вероятно, что это мог быть крик боли. Боли от того, что его мечта так и не сбылась.
Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты
Подробнее читайте на aif.ru
