2022-1-18 16:41 |
В коллективе говорят о давлении руководства, департамент здравоохранения отрицает, теперь разбирается СК под контролем Бастрыкина.
Настоящее ЧП произошло в Сургутской травматологической больнице. За короткий промежуток времени (два месяца) покончили с собой две медсестры-анестезисты. Аяжан Ташмагамбетову умерла 21 октября 2021 года, ее коллега Ираида Петрова - 27 декабря. Все те, кто был хорошо знаком с женщинами, в один голос говорят, что причиной стала травля руководства. При этом «Лента. Ру», которая разбиралась в ситуации, выяснила, что травле подвергались и другие медсестры, но предпочли отмолчаться, хотя работать им приходилось в тяжелейших условиях.
Об Аяжан
Ташмагамбетовой и Ираиде Петровой отзываются как об уравновешенных, трудолюбивых,
неконфликтных сотрудницах, готовых прийти на помощь, подменить, подстраховать. А
одна из коллег, проработавшая с женщинами пять лет, и вовсе назвала их
ангелами. Единственный «минус» - были смелыми, никогда ничего не скрывали и
всегда, как говорится, рубили «правду-матку», которая обычно никому не нравится.
У Аяжан
подрастала дочь, в которой она и муж души не чаяли. Выходные и отпуск только
вместе. Ташмагамбетова во время передышки на работе любила заниматься поделками
из бумаги, так ей легче было переносить тяжелые сутки.
«Когда ухаживаешь за пациентами в коме, то понимаешь, насколько это все страшно и серьезно. Зато потом как радуешься, когда кто-то выходит из комы!» - рассказывала женщина мужу, придя со смены.
Фото: сайт Сургутской травм.больницы
Уважали коллеги
и Ираиду Петрову. Тяжелую работу приходилось совмещать с воспитанием и помощью детям.
У Ираиды их двое – дочь и сын. Но она не жаловалась, потому что любила свою работу
и больницу.
А вот на работе не все было гладко. В разговоре с изданием несколько сотрудников признались, что на самом деле происходит в больнице: ковидных выплат не было, зато махинаций с документами и медикаментами хоть отбавляй, да еще и начальство постоянно унижает и оскорбляет. Они рассказали, что на планерках частенько доставалось от старшей медсестры Ольги Матвейчук. Та могла грубо и при всех отчитать подчиняющийся ей персонал, не стесняясь в выражениях.
Аяжан как-то пожаловалась, что на одной из таких планерок Матвейчук кричала, что если бы у нее было ружье, то она бы «всех их, чурок, расстреляла». И еще нагло заявляла недовольным, дескать, если не нравится – увольняйся, но на работу в Сургуте нигде не возьмут. Сотрудники говорили, что старшая медсестра могла осуществить угрозу – позвонить в другие медучреждения и предупредить, чтобы не брали к себе уволившегося, так как это безответственный работник. Коллеги Аяжан уверяют, что Матвейчук могла потребовать с них деньги за экзамен на повышение квалификации, которые они сдают периодически.
А потом Аяжан написала жалобу на Матвейчук. Последней каплей стал отказ старшей медсестры поменять ей дежурство. Дата совпадала с дежурством мужа, и Ташмагамбетова не хотела, чтобы дочка ночью оставалась дома одна. Но Ольга Матвейчук отказалась поменять смены, предложив привести девочку в больницу и оставить здесь на ночь, что не устроило мать. Аяжан вместе с юристом составила жалобу в трудовую инспекцию, где подробно описала действия руководства. Свои подписи под жалобой поставили и другие медсестры-анестезиологи.
Когда дело дошло до руководства, медсестры отказались поддерживать Аяжан и заявили, что всем довольны, претензий не имеют. После этого жизнь Ташмагамбетовой изменилась. Помимо упреков, угроз и оскорблений, она столкнулась еще и с бойкотом коллектива. Другие медсестры из страха перед Ольгой Матвейчук отказывались подменять ее на долгих операциях, боялись даже говорить с ней.
«У них был выбор, либо быть со старшей медсестрой и жить в шоколаде, либо встать на сторону Аяжан и стать изгоями», - рассказала одна из санитарок, которая работала с погибшими медсестрами шесть лет.
Только Ираида Петрова заступилась за коллегу, тем самым вызвав «огонь» на себя. Она даже попыталась поговорить с Матвейчук, поскольку была крестной ее дочери, хотела убедить ту, что нехорошо с медперсоналом так общаться. Все напрасно. Ситуация продолжала накаляться, и Аяжан уже стали угрожать, что ее отправят прямиком в тюрьму – найдут, за что посадить - хоть за клевету на старшую медсестру. Каждый день Ташмагамбетова приходила домой в слезах, потом решила уволиться. Но знакомый юрист сказал, что не стоит обращать внимание на все эти угрозы, потому что они необоснованные. А 21 октября муж нашел Аяжан дома мертвой.
После смерти медсестры в коллективе почему-то начали обвинять в этом не Матвейчук, а Ираиду. Некоторые сотрудники подходили к ней в сестринской или коридоре и ехидно интересовались: «Ну, что, довольно, что коллега погибла?». Ее затравили до такой степени, что она действительно начала винить себя в смерти Аяжан, считала, что должна была поддержать и пойти до конца, а не переубеждать писать жалобу.
Последней каплей стал день перед отпуском. Ираида принесла сладости, чтобы попить с коллегами чай. Проходившая мимо медсестра бросила фразу: «Может быть, нужно пойти и заявить в полицию, что ты виновата в ее смерти?».
Ираида ей
ничего не сказала. 26 декабря она с семьей пошла по магазинам за подарками.
Даже купила себе шапку и платье, а на следующий день покончила с собой.
30 декабря в больнице прошла проверка. Никаких нарушений здесь не нашли. Хотя, по словам бывшей коллеги погибших Олеси Губановой, руководство знало о проверке заранее, потому подготовилось, подчистило документы. Никакой связи между самоубийством Аяжан Ташмагаметовой и давлением руководства не нашел департамент здравоохранения Сургута. Только вот Следственный комитет России заинтересовался этим ЧП. Глава СК РФ Александр Бастрыкин взял дело под личный контроль.
Сопредседатель профсоюза «Действие" Андрей Коновалов считает, что в трудовое законодательство уже пора вводить понятие травли. Речь идет именно о травле со стороны вышестоящих лиц — более сильной стороны.
"Должны быть сформулированы признаки таких действий, которые сейчас не попадают под административную ответственность. Иногда очень трудно доказать, что человека довели до самоубийства", - пояснил представитель профсоюзной организации.
Андрей Коновалов. Фото: соцсети
Коновалов обращает внимание на то, что система здравоохранения не обеспечена полностью ресурсами, кадрами, лекарствами, оборудованием, потому здесь много проблем и слишком высокая нагрузка на персонал. На фоне таких условий очень легко найти в работе сотрудника просчеты и ошибки и подвергнуть его санкциям. Потому именно медицинские работники часто становятся объектами травли, пояснил эксперт. Коновалов считает выходом в сложившейся ситуации предание гласности случаев, подобных тому, что происходило в Сургуте. И обязательно нужно все фиксировать, записывая на диктофон. Суды принимают в том числе и те записи, которые велись без согласия, подчеркнул Коновалов.
Нередко медикам приходится работать в тяжелых условиях. Так, в адских условиях трудились врачи Центральной районной больницы Неклиновского района (Ростовская область). В связи с пандемией главврач Дмитрий Кузнецов организовал на базе медучреждения ковидный мини-госпиталь, и медикам пришлось буквально разрываться между больными. А главврач стал обвинять врачей в смерти пациентов, пригрозив пожаловаться в прокуратуру.
В Центральной районной больнице в Архангельской области медсестер, которые контактировали с коронавирусным пациентом, заперли в морге, чтобы не распространяли заразу по больнице.
Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты
Подробнее читайте на bloknot.ru