В ссылке Наполеон искал контакта с русским императором и просил передать ему письмо: «Речь идёт том, чтобы принести пользу России. Не отправить это письмо вашему двору, значит, пренебречь его интересами, а точнее, принести их в жертву англичанам…»

210 лет назад, 15 октября 1815 года, британский линейный корабль третьего ранга «Нортумберленд» бросил якорь у острова святой Елены, что в южной части Атлантики, на расстоянии примерно тысячи морских миль к западу от побережья Африки.Остров святой Елены принадлежал Великобритании с XVII столетия, когда англичане отвоевали его у голландцев и сделали перевалочной базой на пути в Индию, так что прибытие сюда очередного корабля английского военного флота — событие, в общем, рядовое. Однако то, что произошло 15 октября 1815 года, событие не просто знаковое. Оно отмечено Большой Историей. И сделал его таковым пассажир, сошедший с борта «Нортумберленда» на берег. Звали его Наполеон Бонапарт.Так началась его вторая и последняя ссылка. Из первой, которую он отбывал на острове Эльба в Средиземном море, Наполеону, как известно, удалось сбежать и устроить себе знаменитые «Сто дней», окончившиеся поражением в битве при Ватерлоо. Чисто теоретически он мог бежать и с острова святой Елены — варианты были. Но бывший император понял, что попытка взять ещё один реванш — уже перебор: «Моя роль в мире сыграна. Я никуда не поеду».Можно подумать, что сказано от чистого сердца. Известно ведь, что Наполеон остаток своих дней провёл на острове Святой Елены. Но его слова верны лишь отчасти. Да, из ссылки он не бежал. Однако и не смирился с тем, что его роль в мире сыграна окончательно.Что остаётся после человека, который не только претендовал на повеление судьбами мира, но и достиг немалого? История. Да, её пишут победители. Но если у побеждённого есть возможность вставить своё слово и повлиять на судьбу будущего, будет ли он отказываться? «Сир, нам есть что сказать, — говорил Наполеону его секретарь граф де Лас Каз. — Разве мы не извлекаем пользу, не делаем выводов, читая жизнеописания Цезаря и Александра Македонского?»Времени у бывшего императора для осмысления и переосмысления своих дел было предостаточно — судьба ему отвела ещё без малого шесть лет жизни. И на протяжении этих лет Наполеон неоднократно возвращался мыслями к одному из главных свершений. К той точке невозврата, которая и привела его в итоге на эту скалу посреди океана.«Через пять лет я стану господином мира. Осталась одна Россия, но я раздавлю её. Мы раздробим Россию на прежние удельные княжества и погрузим ее обратно во тьму феодальной Московии, чтоб Европа впредь брезгливо смотрела в сторону империи». Именно такие слова были произнесены Наполеоном в 1810 году. По иронии судьбы ровно через пять лет он не стал господином мира, а оказался там, где оказался. Вывод, для нас, в общем, очевиден — той точкой невозврата для Наполеона стала именно что Россия. Вернее, то, что он называл «Русским походом» — мы это называем Отечественной войной 1812 года. Примерно к тому же пришёл и Наполеон, признавший: «Я совершил в жизни только одну стратегическую ошибку — пошёл на Москву».Но признать свои ошибки — полдела. Всё-таки Наполеон был аналитиком и стратегом, который, помимо всего прочего, хотел донести до потомков свои предостережения насчёт потенциальной войны с Россией. В частности, вот это: «Нельзя не содрогаться при мысли о такой громаде, которую невозможно атаковать ни с боков, ни с тыла, тогда как она безнаказанно выступает на нас, наводняя всё в случае победы, или же отступая вглубь льдов, в недра смерти и печали, остающиеся у неё в запасе в случае поражения. И всё это при легкой возможности вновь появиться, если обстоятельства того потребуют. Не это ли сказочный Антей, с которым нельзя справиться иначе, как схватив его тело и задушив в объятиях? Но где найти Геркулеса? Право претендовать на это принадлежало только нам, и мы попробовали, но, нужно сознаться, взялись неловко».А может ли получиться, если взяться не так, как французы, объединившие, по сути, всю Европу, а более ловко? Наполеон сомневается и в этом: «Эта страна будет диктовать свою волю другим. Одни только её лёгкие воинские части, казаки, двинувшиеся со всех сторон, в состоянии опустошить Европу. Русский солдат смел, силён и вынослив. Казаки знают толк в партизанской войне. Они идут из страны в страну, не зная ни языка, ни дорог. Они умеют внезапно нападать и вовремя отступать... »Эти слова Наполеона донёс до нас один из комиссаров стран-победителей, которые наблюдали за ссылкой бывшего императора. Звали его Александр Антонович Рамсей де Бальмен, и происходил он из шотландского рода, давно уже перешедшего на русскую службу.А кроме этих слов он донёс до нас любопытную вещь. Судя по всему, последней надеждой Наполеона, страшно тяготившегося ссылкой, была Россия. Прежде всего, Бонапарт жалел, что сдался не русским, а англичанам, которые сослали его в эту атлантическую дыру: «Если бы мы были в России, мы бы жили, как в Париже. У нас были бы дворец, прекрасные сады и экипажи, приятное и изысканное общество. Русский император Александр великодушен, не то, что эти гадкие англичане».Но то, что произошло потом, заставляет задуматься о том, что Наполеон всё-таки питал к России какие-то особенные чувства. Адъютант Наполеона граф Анри Бертран попросил русского комиссара передать императору Александру I письмо. Комиссар отказался — это было нарушением правил ссылки. И получил ответ: «Напрасно. Речь идёт том, чтобы принести пользу России. Письмо это будет прочитано с удовольствием и даже с благодарностью и радостью. Не отправить это письмо вашему двору, значит, пренебречь его интересами, не принять их во внимание, а точнее, принести их в жертву англичанам... В общем, подумайте об этом».Александр Антонович обещал подумать, и даже отправился в Россию, чтобы посоветоваться со своим императором: «Если бы мне снова представился случай передать письмо Наполеона вашему величеству, смог ли я бы сделать это, не навлекая на себя порицания и неудовольствия августейшего моего государя?» Император ничего не ответил, но посмотрел так, что Бальмен понял — письмо надо было брать. И начал собираться обратно на остров Святой Елены. Но добился своего лишь к июню 1821 года, когда Наполеон уже умер.Что было в том письме? Простая просьба о помощи? Или Наполеон и впрямь хотел принести России пользу, не желая ничего для себя? А, может быть, предложение выгодной сделки с русским императором? Мы можем только гадать. А ещё — вспомнить, что очень похожая ситуация сложилась в январе 1815 года, когда Наполеон в ходе своих знаменитых «Ста дней» вновь занял Париж. И обнаружил оригиналы секретного договора между Англией, Францией и Австрией, которые создали союз, направленные против Пруссии и России — эти три страны должны были начать против нас военные действия уже в марте 1815 года. Эти документы Наполеон тут же отправил Александру I вместе с просьбой о союзе. В тот раз русский император швырнул их в камин.Возможно, с тех пор Александр успел переменить своё мнение. Но было уже поздно...

Подробнее читайте на aif.ru